Битва во мгле - Олег Шовкуненко

– Совсем не обязательно, чтобы вся рота перемывала нам кости. Не знаю, чем это все закончится, но пока я наслаждаюсь полным сексуальным удовлетворением. Если принять соответствующие меры предосторожности… – Марк сковал свои запястья воображаемыми наручниками, – я имею в виду ее острые коготки, – то можно смело пускаться в скачку, добиваясь при этом самых феерических ощущений. Чувствуешь себя Гераклом при исполнении очередного подвига. Дэя неземная женщина, и это меня возбуждает.

– По-моему, тебя возбуждает восхищение собственной персоной.

– Не без этого. Кто может похвалиться связью с инопланетянкой? Это все равно, что поймать за хвост златогривую лошадку. Боишься, что лягнет, но отпустить уже нет сил.

Строгову хотелось задать парочку-другую откровенных вопросов, но возникшая неизвестно откуда деликатность удержала его. Он смотрел на друга и с удивлением отмечал в нем некоторые перемены. Из-под бравурной хвастливой оболочки впервые проглядывала настоящая страсть. Возможно, Николай никогда бы ничего и не заметил, если бы не встреча с Луизой. Эта девушка оставила неизгладимый след в его сердце. Те два дня, которые они провели вместе, были самыми светлыми воспоминаниями последних лет.

– Э, ты что, спишь?

Из задумчивости Строгова вывел легкий удар в плечо.

– Я тут с нетерпением жду совета лучшего друга, а он уставился в стену и впал в анабиоз.

– Я что-то не слышал, чтобы ты меня о чем-нибудь просил.

– А что, и так непонятно? Каково твое мнение?

Николай уже ничему не удивлялся, да и счастливая физиономия Марка предусматривала лишь один вариант ответа.

– Что тебе сказать? Дэя довольно красивая штучка, и неудивительно, что она оказалась в твоей постели. – Строгов нарочно польстил другу. – Странно, если бы ты пропустил такую задницу!

Грабовский поклоном поблагодарил за комплимент.

– Однако я не вижу продолжения этого романа, – теперь Николай подлил ложку дегтя. – Мы два биологически разных вида. Знает ли Дэя, что такое любовь в нашем, земном понимании этого слова, или она живет лишь инстинктами? Это главный вопрос, на который тебе придется ответить. – Строгов усмехнулся. – В этой области ты первопроходец, тебе первому и набивать шишки.

– Предыдущая часть твоей речи мне понравилась больше, – буркнул Марк. – Если честно, то это не Дэя оказалась в моей постели, а я в ее. И это не я ее трахнул, а она меня. – Грабовский устремил взгляд на экран, где с бешеной скоростью проносились грязно-желтые облака Эктегуса. – Не думай, что темные мысли не приходили мне в голову и я не задавал себе те же вопросы. Однако моя привязанность к ней растет день ото дня, и с этим я ничего не могу поделать.

«Бедный Марк! Угораздило же его втрескаться именно сейчас. Самое интересное, что я недалеко ушел от него. Луиза, ее лицо и тело приходят ко мне во снах почти каждую ночь».

Чтобы окончательно не раскиснуть, Строгов произнес:

– Мы наемники, причем на очень вредной работе. В связи с этим мой совет будет очень прост: бери от жизни все, что возможно, а проблемы оставь до победы. И у тебя, и у Дэи полно шансов навечно остаться на Теосе. Так что наслаждайтесь любовью, пока можете. Через месяц-другой начнется бойня. Уцелеем – разберемся в отношениях. Если нет – проблема будет снята.

– Умеешь ты успокоить! – Мысли о драке вернули Марка к действительности. – Доля истины в твоих доводах, конечно, есть, хотя…

Грабовский хотел добавить еще что-то, когда его глаза натолкнулись на взгляд Дюваля. Старый сержант с интересом взирал на молодого офицера.

– Все слышал?

– Прости, Марк, не мог же я заткнуть уши. – В голосе Симона звучали только дружелюбные нотки.

Грабовский примирительно кивнул, понимая всю нелепость любых обвинений. Дюваль расценил это как приглашение в беседу. Поднявшись со своего места, он подошел к лейтенантам.

– Разрешите присесть? – на всякий случай осведомился сержант.

– Валяй. Теперь выслушаем мнение старшего поколения. – Марк указал на соседнее кресло.

– Не собираюсь давать никаких советов. Ты уже большой мальчик и разберешься во всем сам. – Было заметно, что Симон избегает острых углов и просто хочет почесать языком. – Я тут пару дней назад разговорился с нашим чернокожим профессором. Могу рассказать кое-что интересненькое о лурийцах.

«Эта тема не могла возникнуть на пустом месте, – подумал Николай. – Дэя – единственная представительница Лура, которую видели земляне, а значит, повышенный интерес к лурийцам равносилен вниманию к ней лично».

Это понял и Марк.

– Ну кое-что интересненькое о лурийцах мы знаем и сами, – не очень приветливо отрезал он.

– И то, что у твоей красавицы бомба в груди, тоже?

– Что за бомба? – Друзья непонимающе уставились на Симона.

Дюваль был явно доволен эффектом, который произвела его новость.

– Насчет бомбы это я, конечно, загнул, но миниатюрный термоядерный источник питания действительно подшит где-то в ее роскошном боку.

– Это как-то связано с орнаментом на ее теле? – Неотягощенный любовной горячкой мозг Строгова сработал первым.

– Попал в точку. Торн поведал, что лурийцы подвинуты на всяких эстетических эффектах. В давние времена представительниц прекрасного пола расписывали красками, а появление пластической хирургии подсказало новый подход к старой теме. Под кожу имплантируют тысячи мягких светящихся кристаллов, которые контролируются микрочипом в мозге. В зависимости от эмоций владелицы компьютерчик задает цвет и вид узора. Существуют миллионы комбинаций, так что даже сама женщина не может предположить, как засияют ее сиськи в следующее мгновение.

– Да, ничего не скажешь, красота требует жертв.

– Не только красота, но и социальное положение. – Симон закинул ногу на ногу с видом крупного знатока. – Чем выше уровень женщины в иерархии Лура, тем круче она расписана. Во как!

– Просто, удобно и практично, – сделал вывод Строгов. – Для поиска подходящей партии лурийским холостякам сэкономили массу времени. Слушай, Марк, тебе подфартило. Дэя-то, наверное, принцесса?

Вопрос остался без ответа. Корпус корабля сотряс сильный удар, после чего гул посадочных двигателей стал таять, как горное эхо.

– Все, приехали! Теперь вам, господа лейтенанты, будет не до любовных историй, – подал голос Дюваль, поднимаясь со своего места. – Начинается настоящая работа.

После замкнутого пространства корабля окружающий мир казался безграничным и необычайно ярким. Флаер несся над каменистой пустыней, простирающейся до самого горизонта. Плотная завеса облаков надежно скрывала местное светило, отсекая бо€льшую часть его спектра. Из-за этого все вокруг переполняли желто-коричневые оттенки, а тени казались бурыми размытыми пятнами. Жизнь была чужда каменному миру. Ее семена, возможно, и проникали на Эктегус, но всходов так и не дали. Флора и фауна остались на одноклеточном уровне, похоронив всякое стремление к эволюции.