Симфония для смертельного трона - Э. Дж. Меллоу

нет. Это плохо». Она выглядела не просто скверно, – в местами прожженном платье, украшенная пятнами крови и царапинами, – она казалась совсем разбитой. Увидь он ее, у него наверняка возникли бы вопросы. Вопросы, на которые у нее самой вряд ли имелись ответы, не говоря уже о тех, которые ей разрешалось давать.

Если только…

– Он знает? – спросила Арабесса.

– Нет, – ответил Долион. – Знают лишь те, кто находится в этой комнате, и те, кто был приглашен сегодня. И больше никто в королевстве.

– Он не должен видеть меня в таком виде, – указала она на себя.

– И не увидит, – заверил Долион, а затем обратился к ожидающему слуге:

– Проводите его в малую гостиную. Я приду через минуту.

Арабесса нахмурилась.

– Но мне нужно многое обсудить с тобой.

– Не сомневаюсь, – ответил Долион, спускаясь с платформы для переодевания. – Но, может, стоит принять ванну и выпить чаю, прежде чем мы продолжим? Это всегда помогает мне привести мысли в порядок.

– Именно этим ты и займешься перед встречей с Коллектором? – пошутила она.

Еще одна ухмылка озарила усталое лицо отца.

– Я бы с радостью, вот только у меня давно нет времени на подобную роскошь.

Когда отец вышел из комнаты с белой мантией Короля Воров, по-прежнему лежавшей на его плечах, Арабесса на мгновение задумалась, как ей самой избежать такой усталости, когда она сядет на трон.

Этот вопрос имел смысл, только если она выживет, пытаясь заявить на него права.

Глава 12

Кольцо в кармане Зимри горело. По крайней мере, казалось именно так, учитывая, как сильно оно обжигало кожу сквозь ткань брюк.

«Возьми меня, – будто требовало оно. – Держи. Погладь. Отдай меня тому, кого любишь».

Именно так Зимри и намеревался поступить, но сначала ему нужно было поговорить с отцом Арабессы. С момента своего разговора с Каттивой он испытывал непреодолимое желание разобраться с тем, что творилось у него на душе.

Стоя в маленькой гостиной личных покоев Короля Воров, он жутко нервничал, охватившая тело внутренняя дрожь походила на мечущиеся в очаге языки пламени. Он уже давно не чувствовал такого беспокойства. Без сомнения, Зимри знал, в чем заключается причина такого состояния. Он пришел сюда, чтобы получить одобрение Долиона Бассетта. Награда, к которой много лет стремилась его семья.

При мысли об этом Зимри вспомнил время, когда тоже желал получить лишь благословение Долиона. Тогда он был еще мальчиком и осваивал новые грани своей новой жизни с человеком, который играл одну из самых влиятельных ролей в Адилоре.

Слушая рыдания заключенного в центре комнаты, Зимри боролся с нахлынувшим на него чувством вины. Воздух был наполнен резким запахом страдания – эмоция, которую он сознательно усилил.

– А теперь счастье, – инструктировали Ачак с места, где они стояли позади Зимри.

Зимри сосредоточился на мужчине. Было легко найти и усилить его печаль. А вот изменение и превращение столь тяжелых эмоций в нечто приятное можно было сравнить с попытками перевернуть валун: довольно трудно.

– Я чувствую, что ты испытал много боли, – тихо сказал Зимри, наклоняясь к закованному в кандалы человеку. – Но наверняка ты можешь вспомнить что-то, например имя или место, которые приносят тебе безмятежность?

«Поделись со мной, расскажи, что это, – велел он своим дарам нежно погладить ссутулившегося пленника. – Я помогу тебе почувствовать себя лучше. – Прикосновение к щеке. – Доверься мне. – Легкое касание груди. – Поделись со мной».

Она была слабой, но Зимри ухватился за нить цветочного аромата, который начал исходить от пленника. Любовь всегда была сильной эмоцией. Она пахла полевыми цветами: надеждой.

– Да, – подбодрил он, осмеливаясь приблизиться и по-прежнему оставаясь сосредоточенным. – Это чувство может принести тебе покой. Держись за него. – Запах усилился, мужчина перестал плакать и повернул голову в сторону голоса Зимри, глаза его скрывала повязка. Тогда Зимри усилил действие магии, золотая пыль посыпалась на маленькие нити спокойствия, окружавшие пленника. Он сделал глубокий вдох, вытягивая любую мысль, которую прятал этот человек, и с помощью даров повторял: «Доверься мне, доверься нам», – пока пленник не улыбнулся.

– Что помогает тебе ощутить счастье? – спросил Зимри.

– Мэри, – вздохнул мужчина. – Моя Мэри.

Стоило ему произнести это имя, как все запахи меланхолии улетучились, будто кто-то настежь распахнул окно. Несмотря на царапины, порезы и испачканную одежду, закованный в кандалы мужчина, который всего несколько минут назад рыдал, теперь улыбался, на его лице было написано блаженство.

И, как следствие, Зимри тоже, потому что очень трудно управлять эмоциями других, не перенимая их.

– Как долго он тренируется? – обращаясь к Ачак, спросил Долион, наблюдающий за происходящим из тенистого угла. Стоило Зимри услышать его глубокий голос, как комната вновь обрела четкость. Он, Ния, Ларкира и Арабесса толпились в тюремной камере под дворцом.

Надо отметить, странное место для того, чтобы учить магии детей, но не самое странное из тех, в которых они бывали.

– Около двух недель, – ответили Ачак. – Он вполне естественно обращается со своими дарами. Быстро улавливает эмоции других.

Долион пристально смотрел на Зимри, которому в то время было всего двенадцать, но уже на три года старше, чем когда он переехал к Королю Воров и его семье. Тем не менее в присутствии опекуна он вел себя нерешительно. Особенно когда тот удивил всех, придя сегодня днем понаблюдать за ними во время одного из уроков.

– И всегда может изменить их? – спросил Долион, продолжая смотреть на Зимри.

Он старался не вертеться под испытующим взглядом, и понимание, что сестры тоже наблюдают за ним, не слишком помогало.

– С неодаренными да, – сказали Ачак. – Надо еще отработать некоторые приемы, но мы верим, что очень скоро он будет полностью владеть своими дарами.

Наконец Долион обратился к Зимри:

– А ты тоже так думаешь? Что в ближайшее время полностью овладеешь искусством управления магией?

Холодный пот выступил у него на шее. Он рано понял, что здесь его ответы всегда будут помнить и ставить под сомнение.

– Я… буду тренироваться, пока не добьюсь успеха, ваше величество.

В голубых глазах опекуна вспыхнула радость, воздух наполнился тонким ароматом жимолости. Сжимавшие грудь Зимри тиски ослабли, но лишь слегка.

– Продолжайте. – Долион кивнул Ачак и, даже не взглянув на дочерей, покинул комнату.

Ачак велели Зимри быстро отойти в сторону и приказали Нии приготовиться к своему уроку – объектом оставался все тот же бедный пленник.

– Ты хорошо держался, – шепотом сказала Арабесса, когда он встал рядом с ней. – Имею в виду с моим отцом, – добавила она. – Временами кажется, будто он очень требователен, но он испытывает только