Рыдания усопших (сборник) - Людвиг Павельчик

Ну, так что, прокатимся? повторил он свой вопрос, на который за любезностями так и получил ответа.

Вообще-то мы, Робин, хотели осмотреть эту постройку, я кивком головы указал на белую башню маяка. Лодок я, признаться, видел в моей жизни достаточно, но старые заброшенные маяки мне еще не попадались. Так что…

В чем же дело?! воскликнул новый знакомый, который, похоже, и впрямь был неплохим парнем. – Этот маяк я знаю с детства – все его ступени и все трещины в его стенах изучил! Идемте же!

Не дожидаясь моего согласия, парень развернулся на каблуке и быстрым шагом направился к маяку, вход в который находился всего метрах в пятидесяти от нас. Кларита же, выплюнув травинку, которую она все это время жевала, неодобрительно сощурила глаза:

Что-то не нравится мне этот рыбак, Питер. Неестественный он какой-то, и вообще…

Я засмеялся тому, что моя жена, всегда такая взбалмошная и опрометчивая, вдруг проявила бдительность.

Ну, Кларита, будь же благоразумной! Парень хочет оказать нам добрую услугу. Ему, наверное, льстит быть экскурсоводом. Не будем же портить ему удовольствие! К тому же, он не рыбак.

Мне все равно, кто он. Что-то в нем не так, говорю тебе! Лучше бы нам не ходить с ним.

Тут Робин, почти скрывшийся уже в обступающей здание густой траве, оглянулся и махнул рукой, подбадривая нас. Отказаться сейчас было бы просто невежливым и я, молча обняв жену за талию, увлек ее за собой. Она вздохнула, но покорилась, предоставив дальнейшее провидению.

Ветхая дверь, протяжно заскрипев, отворилась под натиском Робина, пропуская нас в темное прохладное нутро маяка. Воздух здесь был сырой и затхлый, как в подвале, а темень казалось непроглядной, так как лучи света, проникающие в оставленную нами открытой дверь, способны были осветить лишь небольшой участок каменного пола. Я остановился, намереваясь немного попривыкнуть к темноте, а затем уж следовать дальше. Рядом с собой я слышал чуть сипловатое дыхание парня, знавшего, по его словам, эту берлогу как свои пять пальцев.

Вдруг дыхание стихло. Шаркающие шаги сказали мне, что Робин пошел-таки дальше, не дожидаясь, пока мы сможем к нему присоединиться. Что ж, придется догонять!

Собираясь утром в дорогу, я совсем не подумал взять с собой фонарь, а имевшимися у меня спичками осветить помещение было невозможно. Тем не менее, я чиркнул деревянной палочкой о коробок, в надежде за то время, что она будет гореть, составить себе представление об окружающих меня предметах.

Каково же было мое удивление, когда я, уверенный в том, что Кларита стоит за моим правым плечом в ожидании дальнейших инструкций, вдруг увидел, что она исчезла. Я не слышал ее шагов, и она ничего не сказала мне. Однако в том пространстве, что могло быть освещено вспышкой спички, ее не было. Выйти в дверь она не могла – я непременно заметил бы тень, заслонившую единственный источник света. Пошарив рукой вокруг себя, я убедился, что это не обман зрения – моя Кларита действительно пропала. Заподозрив глупую шутку, я позвал ее по имени. Безрезультатно. Я позвал еще раз. Ничего. Что она себе возомнила, мерзавка?!

Робин, ты не видишь Клариту? прибегнул я к последней возможности избежать скандала при постороннем человеке. Но и на этот раз ответом мне была тишина, нарушаемая лишь звуком капающей где-то воды.

Я разозлился. Куда уперся этот идиот, не дождавшись меня? Или он думает, что я собираюсь целый день играть с ним в прятки? А может, в кошки-мышки?

Эта мысль мне не понравилась. Было в ней что-то зловещее и ледяное.

Спокойно, Питер, спокойно… увещевал я себя. Черт с ним, с этим горе-историком! Мне бы сейчас найти Клариту и убраться отсюда побыстрее. Всю мою романтичность как ветром сдуло. Мне не были более интересны ни маяк, ни его паршивое прошлое.

Тут я услышал звук. Он доносился откуда-то сверху и напоминал не то сдавленный плач, не то скулеж. Такие звуки обычно издают в фильмах пленницы, изо рта которых торчит кляп. Я перестал дышать и прислушался. Звук повторился. Теперь он был еще явственней, словно мучитель удвоил свои усердия. Что происходит в этом старом здании?

Кларита!

Я почувствовал, как в мгновение ока покрылся холодным потом. Если догадка, мелькнувшая у меня, верна, то Робин – маньяк и специально заманил нас сюда, чтобы похитить и истязать мою жену! Этот гад обманул меня напускным дружелюбием, а я, как полный идиот, попался на эту простую удочку! Недаром Кларите он показался подозрительным – ее женская интуиция на этот раз оказалась куда вернее хваленого мужского рассудка. Я же затащил ее сюда чуть ли не силой и сам – сам! – передал ее в руки преступника. Но нет, ничего у тебя не выйдет, ублюдок!

К тому времени я уже достаточно привык к темноте, чтобы разглядеть, что нахожусь в большом, во все основание маяка, круглом зале, в противоположной от меня стороне которого во тьму уходит винтовая лестница, ведущая в верхние помещения и к фонарю. Я, не мешкая более, бросился к ней и стал взбираться, ежесекундно спотыкаясь и производя невероятный шум. Однажды я упал, пребольно разодрав голень о металлическую ступеньку, но тут же поднялся и, не обращая внимания на кровь, моментально приклеившую штанину к ноге, продолжал подъем.

На втором этаже находилось помещение поменьше, из него также вели куда-то несколько дверей. Однако же я не остановился, так как стон, слышимый теперь еще отчетливей, доносился сверху.

Мне кажется, я преодолел бессчетное количество ступенек, спеша на помощь моей Кларите. Моя собственная судьба не интересовала меня более – ее жизнь была куда важнее.

Наконец я достиг самого верха. Эта была площадка довольно узкая, так как здание маяка было конусообразным и сужалось кверху, уменьшая площадь каждого последующего этажа. Множество переборок неизвестного предназначения делили это последнее помещение на несколько меньших, поэтому я не мог сразу окинуть взглядом все его углы и ниши. Какому болвану пришло в голову устраивать здесь лабиринт?

Я напряг слух. Главное сейчас – не ошибиться и не дать маньяку совершить самое ужасное. Долго ждать не пришлось – явственный шорох выдал мне местоположение похитителя, и я метнулся в ту комнату, из которой он донесся.

У огромного окна без стекол стоял, перегнувшись через широкий каменный подоконник, наш новый знакомый. Он словно рассматривал что-то, лежащее далеко внизу, на земле. Услышав меня, он резко отпрянул от окна и прижался к стене, съежившись. Взгляд у него был затравленный, и весь вид его выражал испуг. В этот миг я понял, что имею дело с психическим больным: в этом не могло быть сомнений. Но что высматривал он там, внизу? Я знал – что. Зарычав, я первым делом инстинктивно бросился к окну, чтобы убедиться, что не ошибся. Затем я разделаюсь с этим скотом, будь он хоть трижды больным!

Я, насколько смог, перегнулся через подоконник и вытянул шею. В это мгновение псих подскочил ко мне сзади и вцепился в меня своими огромными клешнями. Я понял, что он опять обманул меня, но было поздно. Поток воздуха резко ударил мне в лицо, и аляповатая земля ринулась навстречу. Потом все кончилось.