Фейсбук 2017 - Александр Александрович Тимофеевский
Шрифт:
Интервал:
Бондарчук не гений и волей-неволей снимает другое время с другим действием, то, что еще можно поймать в начале шестидесятых и что уже смотрится доступно ностальгически как полу-музей, полу-мираж - свою Элен и своего Долохова, уходящую мещанско-пролетарскую, слободскую прелесть, наконец-то чисто отмытую, но за какие-то грехи костюмированную и сосланную на полтора века назад. Четырехсерийная картина "Война и мир", конечно же, не дворянский, не московско-петербургский, а советский номенклатурный эпос - Толстой как пра-Шолохов.
Не послал Господь тогда Звягинцеву "Оскара", он бы чуть-чуть продлил жизнь его фильму. А так два года прошло, и никто не помнит ничего: "Левиафан"? - какой такой "Левиафан"? Все-таки в искусстве должно быть искусство, а общественно-важные события пусть отражаются в газете, этот волшебный фонарь для того и придуман.
детства помните сочельник,
Этот детский день из дней?
Пахнет смолкой свежий ельник
Из незапертых сеней.
Все звонят из лавок люди,
Нянька ходит часто вниз,
А на кухне в плоском блюде
Разварной миндальный рис.
Солнце яблоком сгорает
За узором льдистых лап.
Мама вещи прибирает
Да скрипит заветный шкап.
В зале все необычайно,
Не пускают никого,
Ах, условленная тайна!
Все — известно, все ново!
Тянет новая матроска,
Морщит в плечиках она.
В двери светлая полоска
Так заманчиво видна!
В парафиновом сияньи
Скоро ль распахнется дверь?
Это сладость ожиданья
Не прошла еще теперь.
Позабыты все заботы,
Ссоры, крики, слезы, лень.
Завтра, может, снова счеты,
А сейчас — прощеный день.
Свечи с треском светят, ярки,
От орехов желтый свет.
Загадаешь все подарки,
А загаданных и нет.
Ждал я пестрой карусели,
А достался мне гусар,
Ждал я пушки две недели -
Вышел дедка, мил и стар.
Только Оля угадала
(Подглядела ли, во сне ль
Увидала), но желала
И достала колыбель.
Все довольны, старый, малый,
Поцелуи, радость, смех.
И дрожит на ленте алой
Позолоченный орех.
Не ушли минуты эти,
Только спрятаны в комод.
Люди все бывают дети
Хоть однажды в долгий год.
Незаслуженного дара
Ждем у запертых дверей:
Неизвестного гусара
И зеленых егерей.
Иглы мелкой ели колки,
Сумрак голубой глубок,
Прилетит ли к нашей елке
Белокрылый голубок?
Не видна еще ребенку
Разукрашенная ель,
Только луч желто и тонко
Пробивается сквозь щель.
Боже, Боже, на дороге
Был смиренный Твой вертеп,
Знал Ты скорбные тревоги
И узнал слезовый хлеб.
Но ведет святая дрема
Ворожейных королей.
Кто лишен семьи и дома,
Божья Мама, пожалей!
Это "Елка" Кузмина, ровно сто лет назад написана. Было в 1917 году что-то хорошее. Не ушли минуты эти, только спрятаны в комод. С наступающим сочельником!
Ездили сегодня с другом Ипполитовым в Ясную поляну. В музей не попали, все билеты проданы, народ с похмелья двинулся 3 января в гости к любимому Льву Николаевичу, толпится в доме. А мы погуляли по бескрайнему малолюдному парку, там огромные двухсотлетние деревья, там рай: березовая аллея, липовые аллеи, в конце одной из них - гроб качается
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!