Антикварный плут - Алексей Макеев

– Умная женщина, схема-то практически без проколов. Покупатель если и поймет, что его обманули, то кричать или подавать в суд не будет. Он ведь тоже намухлевал – купил и вывез из страны культурное достояние, государственную собственность. Сколько лет они, получается, так действовали?

Лев погрузился в расчеты:

– Больше пятнадцати. Восемь лет после смерти Лидии остатки готовых подделок некто приносил Горюцкому на продажу. Перед этим еще столько же они действовали сообща. Те эпизоды раскопать будет очень трудно, это еще времена СССР и перестройки. – Здесь даже сам себе Гуров не мог признаться, что просто не хочет тревожить память о Лидии и портить свои теплые воспоминания неприятными открытиями. Женщина после такого расследования навсегда превратится в преступницу, и он будет тому причиной. – Больше шанс найти курьера, доставщика, не знаю, как его обозначить, и получить его показания. Тогда можно будет доказать все эпизоды передачи предметов искусства Горюцкому, инициировать международное расследование. Нам необходимо отыскать какого-то старика, который передавал скульптуры Лидии.

Крячко кинулся к своей рабочей сумке в коридор и обратно уже вернулся с ворохом документов. Положил на журнальный столик увесистую стопку фотографий, цветных и черно-белых, с изображением одного и того же человека. Пожилой мужчина с седыми волосами и залысинами, в огромных роговых очках, в потертой одежде темного цвета и всегда с большой клетчатой сумкой на колесиках был запечатлен в разные моменты. То он стоял на крыльце здания, то садился в автобус, то шел по улице, волоча за собой свой багаж. Фотографии были все разномастные: с камер наблюдения, сделанные на телефон, иногда с максимальным приближением лица старика. Стас с надеждой спросил:

– Он? Это из квартиры Горюцкого распечатки.

Лев принялся раскладывать распечатки по столу:

– Думаю, да, Горюцкий злился, что зависит от неизвестного человека и вынужден с ним сотрудничать. Поэтому организовывал за ним слежку, чтобы вычислить, кто это такой. Планировал исключить посредника из цепочки и забирать всю прибыль от сделок себе.

– Аппетит растет во время еды, – хохотнул Станислав и ушел на кухню, откуда донеслось громыхание в холодильнике. Обратно тот вернулся недовольный. Полупустой холодильник четы Гуровых его разочаровал, Стас привык дома, что супруга Наталья всегда щедро закармливала его разнообразной едой и выпечкой. А здесь яблоки да овощные салатики.

Лев не замечал тяжелых вздохов, он увлеченно рассортировывал фотографии старика по каким-то ему одному понятным принципам на журнальном столике. Не отрываясь от своего занятия, предложил:

– Завтра пройдусь по всем соседям, может, кто-то его опознает. Он же приходил в квартиру, чтобы забрать очередную скульптуру.

– Заканчивай свой пасьянс. – Крячко с тоской вспомнил о домашних пирогах, которые ждали его на кухне, заботливо прикрытые салфеткой. – Что еще запланируем на завтра? В консульства больше не буду звонить, это как в стенку биться.

– Угу, – согласился Лев. – Подключай Орлова, пускай через министерство все решает. Пускай пообещает в прессе опубликовать информацию, мол, для поиска пострадавших. Скандал международный никому не нужен, так что быстро Интерпол разыщет покупателей. Бояться им нечего, ничего ценного они не вывезли из страны, так что будут просто свидетелями или пострадавшими. Ты сам пока собирай материалы по Слону. Через кого он вышел на Горюцкого, кому рассказывал о заказе.

– Знаю, знаю, – проворчал Стас. – А ты чем будешь заниматься?

Он видел, что Лев что-то недоговаривает. Гуров отодвинул распечатки, сходил на кухню подлить себе кофе и начал подробно рассказывать о знакомстве с историей Стрекозы и ее странной смерти в лесу. Через полчаса Стас, который забыл об урчащем от голода животе, протянул:

– Да уж, дамочка затесалась эта крайне неудачно. Может, это маньяк, Лев? От безденежья и неудачной попытки выйти замуж дамочка решила вспомнить старое и пошла подрабатывать ночной бабочкой. А клиент попался чокнутый. Если содрал с нее вещи и спрятал, это же типичное поведение для убийства с сексуальным мотивом. Они оставляют себе на память вещи жертвы, этого спугнул прохожий, и он прикопал тайник, чтобы потом вернуться и забрать добычу. Надо выставить срочно туда засаду. – Опер подскочил с дивана, готовый немедленно ринуться на поиски убийцы. Это ему было гораздо привычнее и ближе, чем копание в бумажках и сортировка фотографий. Пускай таким занимается въедливый скрупулезный Лев, Стасу всегда ближе были разыскные мероприятия, чем аналитика.

Но тот покачал головой:

– Там работает следственная бригада сейчас, дело передадут нам. Это не маньяк, Стас, не похоже. Перчатки, шарф, колготки снял, чтобы площадь ожогов была больше, чтобы женщина как можно быстрее умерла. Он не хотел ее мучить, он, наоборот, хотел избавиться от нее быстро, но при этом имитировать естественную смерть. Маньяки таким не увлекаются, у них цель – получить мучения и страдания жертвы. Слишком близко к шоссе, слишком быстрая смерть, слишком мудрено все. Дождемся завтра заключения эксперта, я Зимина попросил осмотреть тело, поискать следы борьбы. Закопанная одежда для суда доказательством умышленного убийства не будет, надо искать, кто и как увез ее в лес.

Крячко зло воскликнул:

– То старика безымянного ищи, то вообще непонятно кого, без примет и ориентиров. Будто призрака ловим!

Раздосадованный тем, что напарник не только не принес ясности в расследование, а, наоборот, внес еще путаницы в дело известием о мертвой свидетельнице, он протопал в коридор и начал обуваться. И ворчал на ходу насчет новых поворотов в деле:

– Ну, если не маньяк, не клиент, то могли и за старые ее дела отомстить. Сколько у нее там мужей умерло, двое? Какой-нибудь наследник решил сейчас устроить самосуд. Или просто лишнее увидела, узнала, сболтнула, а через много лет информация всплыла. Может, шантажировать решила кого, чтобы денег заполучить, вот ее на прогулку и вывезли. Мы с этой Стрекозой возиться будем год, пока все версии отработаем.

Хлопнула дверь, застучали шаги по пустому подъезду, Гуров кивал в такт ворчанию напарника, а сам уже был в своих мыслях. Наконец суета по сбору информации окончена и можно сосредоточиться на отдельных фактах, выкладывая их в затейливую схему. Усталость как рукой сняло, он прошел в свой кабинет, расположился с блокнотом и карандашом за столом и принялся чертить замысловатые линии с условными знаками.

Когда Мария вернулась домой после спектакля, то застала мужа спящим в кресле, головой прямо на столе. Вокруг лежали рассортированные фотографии старика, а записи в блокноте пестрели восклицательными знаками и пометками «срочно».

Она потормошила Льва слегка, и тот, сонный, запутавшийся между сном и реальностью, прошел в спальню. Перед тем как снова погрузиться в сновидения, он пробормотал:

– Призрак оперы ведь был настоящим человеком, да? Живым?

Мария вскинула бровь удивленно – что за странные вопросы об искусстве? Но ответила:

– Вообще это легенда, но да. Считается, что этот человек был реален. Он жил в подвалах оперного театра много лет. А потом похитил певицу, в которую влюбился.

– Деньги и любовь правят миром, – рассмеялся ее муж, не открывая глаз, и тут же крепко заснул.

Маша же еще долго готовилась ко сну: забрала из кабинета чашку из-под кофе, мельком бросив взгляд на разложенные фотографии; печально вздохнула над грязной окровавленной одеждой в ванной; провела пальцами нежно по свежим ссадинам и отметинам на лице мужа и тоже закрыла глаза в ожидании сна.

Глава 7

Утро в семье Гуровых началось необычно. Чаще всего Мария спала после вечернего спектакля, поэтому Лев пил кофе, завтракал неспешно и собирался на работу в тишине. Он привык двигаться осторожно, плотно закрывая все двери, чтобы не потревожить чуткий сон супруги. Но сегодня, как только он снова принялся тасовать фотографии неизвестного старика, стукнула дверь, и на пороге появилась заспанная Мария, завернутая только в одеяло. Она ткнула пальцем в фото:

– Борода – фальшивка, торчит колом. Плохая накладка из дешевых искусственных волос. Старая и нечесаная! – И снова прошлепала босыми ногами в спальню.

Лев только успел улыбнуться вслед жене: как же приятно, что она не упрекает его тяжелой ненормированной работой опера, а, наоборот, всегда подсказывает важные детали, особенно мелкие, которые может приметить женский внимательный взгляд.

На работу после отдыха он заявился в прекрасном настроении, пускай его личное расследование так и не продвинулось никуда, ведь ясной версии смерти Журина у него по-прежнему нет. Пускай, зато есть куча разрозненных кусочков информации и он однажды сложит из них всю картинку.

Напарник встретил его в кабинете мрачным молчанием, стоя перед небольшим зеркалом, поправляя