Психология убийцы. Откровения тюремного психиатра - Теодор Далримпл

были уже взрослые. Этот алкоголик некогда расстался с женой, и он сам легко признавался, что жену оттолкнуло его пьянство (и следствие пьянства — безответственное отношение к деньгам). Он говорил, что не винит ее, и не искал себе оправданий. Это был еще один нетипичный «кон».

Его преступление тоже оказалось странным и необычным. Он пошел к своему врачу, чтобы пожаловаться на депрессию (никто сегодня не говорит: «Я несчастен» — всякое отклонение от состояния постоянного блаженства считается болезнью). Доктор выписал ему антидепрессанты, как сегодня почти всегда поступают врачи в таких обстоятельствах. Во время консультации пациент заявил, что причина его пьянства — депрессия, хотя гораздо более распространена как раз обратная картина (впрочем, некоторые действительно предаются неумеренным возлияниям из-за подавленного состояния, а не наоборот).

Он принимал таблетки в соответствии с предписаниями врача, но пить не перестал. Через несколько дней после начала приема таблеток, выпив, но еще не будучи пьяным, он шел по улице в жилом квартале, когда услышал раздавшийся из какого-то дома голос своей жены, зовущей на помощь. Как ему показалось, она кричит, что прямо сейчас подвергается нападению и ее нужно спасти. Он посчитал, что действительно все это слышит, поспешил к этому дому и яростно заколошматил в дверь. Не дождавшись немедленного ответа, он ударом кулака разбил одно из фасадных окон (с пренебрежением к собственной безопасности, которое свойственно истинным безумцам), залез внутрь и увидел ошеломленного хозяина дома, пожилого человека. Крики жены о помощи по-прежнему звенели у него в ушах. Обратившись к старику, он потребовал сказать, где его жена и что он с ней вытворяет. Старик, пришедший в замешательство от всех этих событий, мог ответить лишь: «О чем вы говорите?» — и, в свою очередь, потребовал, чтобы нарушитель немедленно покинул его дом. После этого страдающий галлюцинациями незваный гость набросился на хозяина и жестоко избил — в попытке вытрясти информацию о своей жене. (На самом деле никто не верит, что пытки неэффективны.) По счастью, соседи и прохожие услышали подозрительный шум и вмешались, прежде чем старик был серьезно ранен или убит.

Такое поведение было совершенно не свойственно обвиняемому. Да, он был пьяница, но пьяница тихий, и худшие его прегрешения, когда он пребывал в подпитии, состояли в том, что он делал глупые замечания и не выполнял свои обязательства. Последнее он делал постоянно, испытывая терпение своих родных, работодателей и друзей. Однако прежде его никогда не арестовывали — даже за самое мелкое правонарушение. Более того, ему было уже за пятьдесят, а это весьма необычный возраст для того, чтобы встать на преступный путь.

Изучив записи о нем, я смог написать о нем отчет, где отмечал, что столь необычное поведение мог спровоцировать препарат, который он принимал. Было известно, что это лекарство иногда вызывает яркие галлюцинации (зачастую это происходит, когда его принимают с алкоголем), как и произошло в данном случае. Люди, страдающие галлюцинациями, могут со временем научиться распознавать их, но когда те начинаются внезапно, то больной поначалу считает их частью воспринимаемой им реальности — и нередко действует соответствующим образом (как и поступил этот человек). Коллега из больницы, соседствующей с тюрьмой, (куда более почтенный и заслуженный медик, чем я) написал свой отчет, подтверждающий мой.

Результат оказался точно таким же, как в предыдущем случае: обвиняемый получил срок в два раза меньше, чем если бы суд не ознакомился с нашими отчетами.

Но в этом случае (несомненно, проявив определенную непоследовательность) я все-таки решил, что назначенное судом наказание справедливо. Безусловно, отчасти тут сыграла роль мысль о том, что длительное расставание с алкоголем для него весьма необходимо и принесет ему немало пользы (как оно и оказалось впоследствии). И это притом что вообще-то я против идеи о тюрьме как о лечебном учреждении, словно это какая-то клиника для лечения преступных наклонностей как болезни.

В дальнейшем я неплохо узнал этого человека и проникся к нему не только симпатией, но и уважением. Он обладал высоким уровнем интеллекта; не будь у него такого пристрастия к спиртному, он мог бы сделать успешную карьеру — невзирая на свое скромное положение в начале жизни. Если не считать его слабости (ну да, она играла важную роль), это был человек с хорошим характером. Позже он признал, что отсидка оказала положительное влияние на его жизнь, хотя для него пребывание за решеткой было весьма неприятным, поскольку давало ему время хорошенько поразмыслить над собственной биографией, чего он прежде избегал. Лишь размышляя о своей жизни, человек постепенно может понять, как он способствовал своим несчастьям, и тем самым (возможно) избежать схожих ошибок в будущем, а заодно и противостоять захватывающей его обиде на весь белый свет, которая озлобляет и одновременно доставляет удовольствие. Мало кому из нас удается всего этого добиться в полной мере, и на нас производит сильное впечатление, когда мы наблюдаем такие успехи у других.

Он родился в семье представителей рабочего класса, в те времена, когда для него еще была регулярная работа на производстве. Детство у него выдалось тяжелое: те, кто родился в более позднюю эпоху, и вообразить себе не могут такие условия. К примеру, не было никаких домашних туалетов. На несколько домов приходилась одна уборная, находящаяся на улице и никогда не отличавшаяся удобством (зимой же пользоваться ею было и вовсе мучительно). Зато существовала социальная солидарность, придававшая теплоту человеческому существованию. Не было необходимости запирать входную дверь, ибо никто ни у кого не воровал — а не просто потому, что красть было особенно нечего. Всегда есть что украсть, и бедность лишь увеличивает максимальную ценность всего.

Хотя он ушел из школы в четырнадцать лет, как тогда было принято в этой среде (принято, поскольку, если бы он остался учиться дальше, это было бы непосильным финансовым бременем для его родителей, к тому же им не казалось, будто такое продолжение образования для него — верный путь от бедности к более обеспеченной жизни), он тем не менее получил (или приобрел самостоятельно) гораздо более качественное базовое образование, нежели то, которое обычно получают сегодня представители его класса. Он писал и говорил грамматически верно; обладал весьма обширным словарным запасом; у него были хорошо развиты логические способности; как показал его дальнейший профессиональный путь, у него был проницательный взгляд на окружающий мир и он много читал, причем умные книги. Ни по вкусам, ни по манерам он не был человеком ординарным; это была цивилизованная личность — невзирая на свою серьезную слабость. Он напомнил мне об одной вещи, которую