Бояръ-Аниме. Одаренный: кадет - Тим Волков

Ее лицо было белым, но эта белизна была не болезненной, а напротив, мраморной, какая бывает у античных фигур. Черные волосы связаны в тугой затейливый хвост. Маленький рот обведен алой помадой.

Девушка была одета в шелковый халат, украшенный драконами и рыбами.

Спутница японца держалась достойно, но дистанцию держала, уважительно пропуская гостя вперед, кивая ему иногда и очаровательно улыбаясь, когда он осматривал роспись потолка и золото барельефов.

— Господин Акира Камияма, — громко произнес советник, давая понять всем, что официальная часть мероприятия началась.

Все встали по струнке.

Камияма подошел к советнику, тепло с ним поздоровался, обменялся парой слов. Советник подвел к стоящим и принялся представлять их. Камияма здоровался со всеми рукопожатием и вполне неплохо излагался на русском языке, лишь иногда прибегая к помощи переводчика, чтобы вспомнить то или иное слово.

Очередь подошла к нам.

Советник назвал фамилию и должность отца, отец учтиво поклонился.

Японский посол протянул руку, и Федор Иванович пожал ее.

— А это мой сын, Александр.

— Очень на вас похож, — произнес посол, крепко пожимая мне руку.

Акцента почти не ощущалось, и я удивился насколько хорошо он может говорить на нашем языке.

— Kaeru no ko ha kaeru[1], — на ломанном японском произнес отец.

Камияма удивленно посмотрел на отца. А потом вдруг звонко рассмеялся.

— Вы мне определенно нравитесь! — сказал японец, вытирая навернувшуюся от смеха слезу.

— А это моя дочь, — в свою очередь представил свою спутницу посол. — Харуко Камияма.

Девушка глянула на меня и кровь во мне закипела. Это взгляд… В нем было столько всего: и орлиная гордость, и кошачья независимость, и сила тигра.

— Очень приятно, — мягким бархатным голосом произнесла девушка.

— О, ваша дочь тоже говорит на русском! — воскликнул отец.

— Мое студенчество прошло в Московском институте международных отношений, — ответила Харуко, продолжая неотрывно смотреть на меня.

— Прекрасно! — произнес отец.

Японский посол согласился. Они начали обсуждать дни учебы, как вдруг стоящие у входа солдаты вдруг щелкнули ружьями и встали по стойке «смирно». Зазвучали трубы, наполняя звоном все пространство, густой звук наполнил помещение под самый потолок.

Посол обернулся. На лице заиграла еще большая улыбка, хотя казалось бы куда сильней можно улыбнуться?

— А вот и Его Величество! — воскликнул вдруг Камияма, увидев, как отрываются двери главного зала и к нам входит свита. — Император Российской Империи Алексей Иванович!

И вновь эта плотная волна силы, исходящая от Императора. Я глянул краем глаза и увидел, что остальные гости тоже почувствовали эти эманации и невольно отступили. Казалось, если Император подойдет к нам еще ближе, то нас начнет бить разрядами тока.

Я не увидел рядом с ним охраны и понял, что она ему сейчас ни к чему. Во-первых, мы были с блокираторами Дара, а во-вторых, он обладал такой мощью, что мог, наверное. Испепелить любого здесь и превратить в горсть пыли и пепла.

Его Величество подошел к советнику и японскому послу, поприветствовал гостей. Они довольно долго говорили, о чем-то сдержано смеялись. И все это время я смотрел то на Императора, то на Харуко Камиями. Но если Его Величество не обращал на меня внимания, то вот Харуко кидала ответные взгляды, и как мне казалось, весьма заинтересованные.

— У нас принято ходить в гости с подарками, — произнес Камиями, широко улыбаясь. — Поэтому, господин Император, я бы хотел вам с большим уважением и надеждой на дальнейшие наши теплые отношения, преподнести вам подарок.

Охранник японского посла подал ему плоский дипломат. Камиями раскрыл его, демонстрируя содержимое.

— Это меч периода Момояма, — сказал посол, протягивая дипломат Императору.

Его Величество Алексей Иванович осторожно достал оружие.

— Прекрасно! — воскликнул он, рассматривая подарок со всех сторон.

Мы тоже невольно залюбовались. Клинок был сделан из синеватой стали, а лезвие светило ровным белым свечением. Я сразу же ощутил, что оружие имело определенную силу, словно Дар у одаренного. Гарда, называемая японцами цубой, представляла отдельный вид искусства. На нем были вырезаны дерущийся дракон и орел. Рукоять сделана из самых дорогих сортов дерева.

— Этот тот самый меч, с которым бился последний сёгун династии Асикага при захвате Черного Острова, — пояснил посол, но от этого пояснения вряд ли кому-то стало что-то понятней.

— Я благодарю вас, уважаемый Акира Камияма, за столь щедрый подарок, — ответил Император. — Хочу вас заверить, что этот меч займет достойное место в моем личном музее. Со своей стороны я бы тоже хотел сделать вам небольшой презент.

Советник Императора подал ему небольшую коробочку.

— Это старинный ларец, украшенный лазуритами, бериллами и малахитом. В этом ларце моя прабабушка хранила письма. Ларец был изготовлен уральскими мастерами в единственном экземпляре.

— Какая прелесть!

Акира Камияма взял ларец, рассмотрел его со всех сторон. Вещи и в самом деле была красивой, притягивая взгляд.

Император и японский посол принялись жать друг другу руки.

Потом, когда официальное знакомство подошло к завершению, Император обернулся к присутствовавшим и, согласно этикету, предложил пройти за стол, где должна была состояться вторая часть встречи.

Мы неспеша двинули в другой зал.

Пока шли, я изучал интерьеры. Они были удивительными и поражали взор. Золото, мрамор, драгоценные камни, бархат — используемые материалы были со вкусом вплетены в элементы залов.

Пройдя коридор, вдоль которого висели картины, у которых японский посол остановился у каждой, а Император с удивительной точностью рассказал о каждой целую мини-лекцию.

Обеденный зал располагался в другой части Дворца. Там уже были накрыты столы.

— Прошу! — пригласил всех гостей Император.

Мы должны были сесть за дальний стол, но Харуко что-то шепнула своему отцу и тот обратился к Императору:

— Ваше Величество, давайте посадим к нам за стол замечательных людей, с которыми я сегодня познакомился — князя Пушкина и его сына. Очень остроумные люди! Я думаю, нам будет о чем поговорить.

Такое неожиданное изменение расстановки вызвало у отца и меня легкий ступор. За одним столом с самим Императором?!