Черное Солнце. За что убивают Учителей - Наталья Сергеевна Корнева

толщу прозрачной воды. Волосы царственными черно-серебряными змеями шевелятся вокруг.

«Отпусти меня».

Учитель не разжимает губ и улыбается ему сквозь океан, а ненавистный шелковый голос почему-то звучит прямо в голове, и никак его оттуда не вытащить, не изгнать. Насмешливый голос в сжимающей, давящей на уши подводной тишине.

«Доверься мне, глупый звереныш, или умрешь».

Кочевник интуитивно попробовал включиться в этот активный обмен мыслями:

«И пускай… я не хочу так жить!»

«Не хотел бы, — не вцепился бы в меня как пиявка».

Райар внезапно подумал, что, наверное, это очень смешно — умереть вот так, в прекрасный летний день, в праздник, когда ничто не предвещало беды. Умереть из-за дурацкой выходки наглого северянина. Разве такая смерть достойна воина?

Вдвоем погружались они в пустоту, средь диковинных рыб, вспыхивающих зеленоватым фосфорическим светом, средь хищных морских звёзд и длинных витых водорослей, похожих на красную бахрому, средь вечного, не прерываемого ничем безмолвия. Вокруг дышали живые кораллы и светящиеся морские перья, парили выскользнувшие из перламутровых раковин гладкие белые жемчужины, призывно шелестел, влекомый течением, золотоносный чёрный песок, на который оба они уже вскоре смогут поставить ноги. Огромные медузы выжидающе кружили поблизости, как стервятники, а глубже, глубже, в самой бездне, шевелили щупальцами диковинные осьминоги и красиво мерцал планктон, словно мельчайшие частицы живого серебра.

Морская вода загустевала зеленым бутылочным стеклом. Сами их тела, казалось, наполнились этой странной стеклянистой влагой и, отяжелев, медленно опускались на дно — одно в смертельных объятиях другого.

«Да, вцепился — чтобы забрать вас с собой!»

«Этого не случится. Очень скоро ты захлебнешься, и хватка твоя ослабеет».

Райар задумался. Всё верно — легкие Учителя полны заветного кислорода, и он не собирается расходовать его на судорожные движения, ненужную борьбу или панику. Вода — естественная стихия морского народа Лианора. Они плавают как рыбы и ныряют глубоко, способные надолго задерживать дыхание.

«Раз уж так мечтаешь убить меня — сбереги эту ярость. В ыживи и стань достойным бросить мне вызов».

Красный Волк вспыхнул от стыда, вызванного смутным осознанием справедливости небрежно брошенных, но резонных слов. Мало чести утопить человека, который бросился в океан, чтобы спасти тебя, даже если этот человек — твой заклятый враг.

«Дыши со мной».

Райар бросил недоуменный взгляд на наставника — о чем это он? Как можно дышать под водой?

Не давая объяснений, Красный Феникс приблизил лицо к лицу ученика и внимательно посмотрел в глаза. Этим пристальным взором проклятый жрец сделал с ним что-то, воздействовал странным образом: Райару показалось, будто самые души их соединились, и Учитель получил над ним контроль.

Шокированный, кочевник застыл от неожиданности, ощущая, как в горло, отмеченное алым клеймом Запертого Солнца, входит священное лотосное дыхание Учителя. Чужое дыхание опустилось ниже и заполнило изнемогающие, жаждущие кислорода лёгкие: влажное, прохладное, оно казалось дыханием самого океана. Их общее, их одно на двоих дыхание.

Кажется, он и вправду обнимает океан, покачиваясь на спокойных волнах чужого сердечного ритма.

В глазах потемнело. Горячая кислота в груди на мгновение стала мёдом, и юноша сам испугался этой странной сладости. В попытке разорвать неожиданно близкий контакт, ошеломленный происходящим Райар разомкнул объятия и испуганно отпрянул в сторону.

В тот же миг руки Учителя подхватили его и вновь легко потянули наверх, к призывно сияющему вдали золотому солнцу.

На сей раз кочевник не сопротивлялся. Противоречивые эмоции захватили его, лишили способности соображать. Разум метался меж гневом, неловкостью и неясной благодарностью. В полнейшем замешательстве Райар не мог выдавить ни слова и почел за лучшее и дальше хранить молчание, дабы не сболтнуть ненароком глупость или дерзость, прежде чем разберется в обуревавших его хаотичных чувствах.

Назад они плыли в расплавленном солнце. Вызванное шалостью Яниэра искусственное волнение улеглось, и вновь воцарился полнейший штиль — океан стоял золотым зеркалом. Солнце окрасило зеленоватые волны в свой истинный цвет: вся толща воды пронизана ярким сиянием.

Море вобрало в себя солнце. Солёное золотое солнце плескалось вокруг.

А на губах по-прежнему стыл до невозможности терпкий вкус — как будто он и в самом деле впустил в себя океан, от которого теперь не избавиться. Как будто глотнул случайно солёного, до горечи солёного океанского сердца.

Будто Учитель сам — океан с золотыми прожилками бликов.

Движения наставника были столь точны, что не раздавалось ни всплеска, и ровная гладь не была потревожена ни брызгами, ни даже расходящимися неверными кругами. Одной рукой Совершенный осторожно придерживал спасенного ученика, который старался мешать как можно меньше и был готов сгореть со стыда: это ж каким нужно быть неумехой, чтобы чуть не утонуть в такой спокойной воде, вдобавок на глазах у всех соучеников?

Воистину, представители морского народа плавали как дельфины. Сильными гребками Учитель быстро достиг корабля и выбрался на палубу, полную солнца. Выудив его из воды за шкирку, как обессиленного котенка, Красный Феникс молча выволок и бросил на доски свою живую ношу.

Руки Учителя пахли морем. Опьянев от этого соленого запаха и солнечного света, Райар зажмурился. Совершенный спас ему жизнь, и, кажется, всей своей водой океан не смог бы теперь смыть это трепетное воспоминание. Спасение жизни в Великих степях делало людей побратимами навсегда.

Наблюдающие сию картину зрители окаменели, не смея, кажется, даже дышать. Лица всех присутствующих выражали священный ужас. Не веря своим глазам, ученики молча взирали на верховного жреца храма Закатного Солнца, пытаясь осознать, что только что он самолично бросился в воду ради безродного выходца из Великих степей. Изумление их было столь велико, что даже страх перед Первородным отступил на время, и ученики пялились на верховного жреца так бесстыдно, будто увидели впервые.

Легкие летние одежды цвета красной вишни промокли насквозь, обрисовывая точеные рельефы тела. Длинные волосы налипли на шею, по лицу стекали прозрачные капли. С грозного Хвоста Феникса ручьями лилась вода. Но, даже промокший с головы до ног, Красный Феникс ни на йоту не потерял в достоинстве, производя привычное впечатление величия и утончённости.

Золотое закатное небо, солнечный свет и обманчивая морская вода, стекающие с волос Учителя, — всё безупречно соединилось в этот скоротечный миг и запечатлелось в памяти навсегда.

— Кто это сделал? — раздельно вопросил меж тем Первородный, взглядом указывая на спазматически откашливающегося у его ног волчонка.

Все молчали.

— Мессир… — кочевник смущенно подал голос, смекнув, чем эти подозрительные расспросы грозят соученикам. В конце концов, ни одного из них он не знал близко и не желал зла, тем более, чужими руками. — Никто не виноват. Я сам… по неопытности перевернул лодку.

— Вот как? — Учитель выглядел удивленным. — Вы все осмеливаетесь объединиться против меня и лгать мне? Что ж,