Птице Феникс нужна неделя - Александра Миронова

— Вы замерзли. Здесь за углом есть круглосуточная заправка с небольшим кафе. Давайте выпьем чаю, — неожиданно предложил странный инспектор. Не говоря ни слова, Анна кивнула. Ей не хотелось возвращаться домой. Да даже если бы она туда и вернулась, ей не с кем было поговорить — Мартин был вне зоны доступа. Даже сообщение ей не прислал, но она знала, что он в порядке, потому что перезвонила сотруднику консульства, любезному Кристеру.

Дойдя быстрым шагом до заправки, они оказались в спасительном тепле. Там никого не было, кроме заспанного парня, стоящего за прилавком. Сделав два чая, он исчез в подсобке, очевидно, чтобы продолжить свой утренний сон. Сохранность вверенного ему имущества его не сильно волновала. Анна и инспектор присели за шаткий пластиковый столик.

— Как вы? — участливо спросил Эдмундсон. Погруженная в собственные мысли, Анна ответила автоматически, не задумываясь.

— Я в порядке.

— Правда? — усмехнулся Эдмундсон. Анна заставила себя сфокусировать на нем взгляд. Худой, почти тощий. Волосы невнятного цвета уже начали редеть. На редкость невыразительное лицо. Анна когда-то читала, что самые лучшие шпионы получаются именно из таких людей — на которых посмотришь и не запомнишь. Инспектор Эдмундсон вполне мог бы перешпионить Джеймса Бонда.

— Да, вполне. Это жизнь. Знаете, мы с Мартином вместе уже шесть лет, я за это время многое видела. Все это просто цена, которую он платит за свой талант.

— А вы?

— Что я?

— За что платите вы?

Анна запнулась. Задумалась.

— За любовь.

— А не слишком ли велика цена?

Анна поставила стаканчик с обжигающим напитком на стол. Что она вообще здесь делает с этим странным человеком?

— Послушайте, что вы от меня хотите? Я уже говорила, я не сжигала эту девушку. В конце концов, в доме есть камеры наблюдения — только не говорите о них Мартину, пожалуйста. На них все видно. Я же передала записи в участок. Почему полиция вообще продолжает заниматься этим делом?

— Она и не занимается.

— То есть как? А что вы тогда…

Анна резко встала. Ей надо было избавиться от этого сумасшедшего как можно скорее.

— Извините, мне нужно идти.

Она быстрым шагом направилась к двери.

— Анна!

Эдмундсон вскочил, столик пошатнулся, он не заметил, как опрокинулся стаканчик с горячим чаем, оставленный Анной, и горячая жидкость выплеснулась на его брюки. Она уже дошла до двери и открыла ее. Обернулась.

— Ты меня не узнала? — предпринял он последнюю отчаянную попытку остановить ее.

— Нет. — Анна замешкалась. — А должна была?

— Я Петер, Петер Эдмундсон. Помнишь, средняя школа?

Анна замерла. Конечно, она помнила странного мальчика, который тенью ходил за ней повсюду. Практически не разговаривая, он всегда был готов прийти на помощь, защитить, помочь. Она ничего о нем не знала. Он всегда держался особняком, никого не приглашал в гости и ни с кем не дружил. И хотя он был довольно странным ребенком, никаким гонениям он не подвергался. Потом он куда-то пропал. Закончил обязательное образование и ушел из школы. Говорили, что они с матерью переехали, но куда — никто не знал. Анна не узнала его.

— Петер?

— Да. — Нелепое лицо расплылось в улыбке. Анна замерла. Настроение моментально изменилось. Она вдруг почувствовала себя счастливой. Словно окунулась в детство, в это прекрасное время, когда мама и папа обо всем заботились, а для всего остального был Петер. Анна быстро подошла к нему и схватила за руки.

— Петер! Ну надо же! Как же я рада тебя видеть! — В порыве чувств она обняла его. Эдмундсон почувствовал тонкий цветочный запах духов. На какой-то момент голова закружилась. Анна сама смутилась своего мимолетного порыва. Сделала шаг назад, смущенно улыбнулась. Ну кто бы мог подумать, Петер! Беззаветно влюбленный в нее Петер!

— Еще чаю? — Он неловко улыбнулся.

— Конечно, — с радостью кивнула Анна и оглянулась по сторонам — работник заправки по-прежнему был в подсобке и не обращал никакого внимания на это счастливое воссоединение.

Анна подошла к стойке и требовательно постучала. Парень показался через несколько секунд. Должно быть, как у молодой матери, его слух был натренирован на определенные сигналы.

— А теперь я тебя слушаю. Как ты? — спросил Петер через две минуты, когда они снова сели за маленький столик с новыми стаканчиками с обжигающим чаем. И Анна начала говорить.

Дмитрий в который раз набирал знакомый номер, но в ответ слышал лишь одно «Абонент недоступен. Оставьте свое сообщение после сигнала».

— Черт! Простите, — тут же извинился он, вспомнив о Лиле, стоящей рядом. Бросил взгляд на хрупкую миловидную девушку в скромном платье по колено и в монашеской кофточке.

— Я не знаю, где она. Правда, не знаю. Я уже даже звонил в полицию, но они принимают заявление об исчезновении через три дня. Вы были у ее матери?

— Да, была. Она ничего не знает. Она даже не разговаривала с ней на этой неделе ни разу.

— Вы говорили с Артуром?

— Да. Но он ничего нового не сказал. А вам что-нибудь София говорила?

— Нет, ничего.

— А с прессой вы общались?

— Нет, что вы. Но они постоянно мне звонят. Говорят, что София Николаевна пообещала им дать пресс-конференцию, на которой сообщит об изменениях в своей личной жизни.

Лиля поколебалась, глядя на мужа босса. Дмитрия она немного побаивалась. Военный, красивый, строгий, напрочь лишенный сантиментов и каких-либо эмоций. Она всегда недоумевала, что эмоциональная и чувственная София в нем нашла. Да, безусловно, он был привлекательным мужчиной. Наверняка под идеально отглаженной рубашкой скрывались кубики пресса, а попа его была как сталь. Лиля почувствовала, как краснеет. Ее начальница пропала, а она размышляет о попе ее мужа. Она поколебалась, но затем решилась спросить.

— Скажите, вы знаете, о чем идет речь?

— Понятия не имею. — В голосе Дмитрия зазвучали раздраженные нотки. — Лиля, вы должны что-то сделать с этими всеми журналистами, которые осадили мой офис. Вы умная девушка и прекрасно должны понимать, что мне такое внимание ни к чему. Особенно накануне выборов.

— Да, но я не знаю, что им сказать.

— Придумайте что-нибудь! — Дмитрий почувствовал, что закипает. И Лиля тоже это почувствовала.

— Хорошо, я попробую оттянуть время. Скажу, что София Николаевна все скажет им в пятницу на вручении премии. Вы знаете, что ей должны дать премию как лучшей писательнице?

— Понятия не имел, — отрезал Дмитрий. София что-то говорила ему и, кажется, просила пойти с ней, но он не услышал, какой повод. Он так устал от всех этих бесконечных тусовок, что никуда идти ему не хотелось. А улыбаться в фотокамеры на фоне известной жены желания было еще меньше.