Жена моя, королева - Кэрол Маринелли

— Нет!

— Я буду лгать. Ты можешь быть уверен: я никогда никому не выдам твой секрет.

— Нет!

— Акмаль тоже никому ничего не скажет. И ты наверняка можешь убедить брата…

— Нет! — крикнул Зафир. Один он, возможно, жил бы во лжи. Но не с ней. Он смотрел не на нее, а в черноту ночи. — Я сообщу обо всем моему народу. А если наш брак действителен, в чем я сомневаюсь, мы его аннулируем.

— Я не хочу его аннулировать…

— Я женился на тебе по велению долга. — Слова Зафира были жестокими, но только так он мог сохранить хотя бы тень достоинства. — Этого долга больше нет.

— А как насчет моей чести?

— Я готов сказать, что наш брак так и не состоялся. Что мы узнали правду в день свадьбы и все это время искали выход из положения.

— О! — Лейла встала. — А ято думала, мы стараемся избежать лжи. Хочешь не хочешь, а наш брак состоялся. Мы — супруги.

— Как скажешь. — Зафир пожал плечами.

— Значит, ты поедешь со мной в Хейдар?

— Исполнять твои приказания?

— Мне придется научить тебя, как у нас устроена жизнь.

— Научить меня! — Он скривил губы. — Ты будешь надзирать за мной, перепроверять мою работу?

— Я не знаю…

— Читать тексты моих речей?

— Нет! — Она расплакалась.

Он не мог довольствоваться крошками с ее стола. У него была власть, и, представьте себе, это ему нравилось. Как и ей.

— Лучше мне быть принцем.

— Чем быть со мной?

— Лейла, с тех пор, как себя помню, я без разговоров выполнял свой долг. Править страной было моим долгом — и моей страстью. Теперь, когда это стало невозможно, жизнь принца не кажется мне такой ужасной. Я не несу на плечах тяжесть власти, у меня есть любящая семья, я могу ездить верхом, играть в поло…

— Водиться с проститутками…

— Проститутками высокого класса, — заметил Зафир, но это были только слова. Он не мог себе представить, что рядом с ним в постели будет не Лейла. — Я буду осторожен. И, конечно, я дам тебе наследника, как обещал. — Он нахмурился, считая в уме: — Может быть, уже дал.

Она ничего не ответила.

Зафир принял решение. Для его оглашения он призвал Закари, Стефани и Акмаля. Здесь же была и его жена Лейла.

— Сегодня я возвращаюсь в Кьюзи, — сообщил им Зафир. — Я хочу сделать так, чтобы Завиан покоился там, где ему подобает. Люди не должны знать, как недостойно с ним поступили. После этого я сообщу моему народу правду.

— Как ты это сделаешь? — спросила Лейла, бледная как мел.

— Объявлю на канале национального телевидения. Через пару дней после того, как Завиан обретет покой там, где должно, я свяжусь с Карифом и объясню ему, что отныне он — полноправный король Кьюзи.

— А я сообщу об этом своему народу после тебя. — Глаза Лейлы были широко раскрыты. Она думала о Карифе, о новости, которую тот скоро узнает, о том, как много судеб вдруг вскоре изменится. — Потом вернусь в Хейдар.

— Одна, — напомнил ей Зафир. — Я должен посвятить некоторое время своей семье. Но, конечно, потом я навещу тебя. — Он даже подумать не мог о том, что из самолета вслед за ней выйдет в качестве смещенного с трона лжекороля. Какой стыд! Но он никогда, никогда ей этого не покажет. — Мне хочется быть принцем.

Она натянуто улыбнулась:

— Что ж, будь принцем. Я уже сказала: я сообщу своему народу.

— Сообщай, — холодно сказал Зафир. Ему казалось, что безопаснее будет держаться от Лейлы подальше. — Я еду в Кьюзи немедленно. Надо сделать очень многое.

Лейла не выразила желания лететь вместе с ним.

— Вы можете погостить у нас, Лейла, — предложила Стефани. — До выступления по телевидению.

Лейла благодарно кивнула.

Закари и Стефани оказались чудесными хозяевами. Стефани, добрая, ласковая, сидела на ее кровати в последнее утро пребывания Лейлы в Калисте, а малютка Зафир лежал между ними, болтал ножками, улыбался и лопотал, явно не обращая внимания на беды вокруг себя.

Они должны были ехать в Кьюзи все вместе. Закари и Стефани будут присутствовать на церемонии перезахоронения, Лейла подождет во дворце. Затем народу будет объявлена правда.

— Потом тут, в Калисте, будут уличные шествия… — Лейла все еще была в ночной рубашке, волосы подобраны, глаза покраснели от слез. — А в Кьюзи — плач.

— Как насчет Хейдара?

— Не знаю, — призналась Лейла. И добавила: — Они не счастливы под моим правлением, не хотят, чтобы ими правила женщина.

— В Калисте было бы то же самое, — признала Стефани. — Народ не захотел бы принять власть королевы. Аристо гораздо прогрессивнее, но даже там им легче принять меня — потому, что существует Закари.

Этот разговор приносил Лейле облегчение, но она предпочла бы, чтобы их дружба родилась при других обстоятельствах.

— Если бы Зафир был со мной, все было бы проще, — прошептала Лейла. Ей было странно произносить это чужое имя. На глазах вновь выступили слезы. Стефани покачала головой.

— Я слышала, как они говорили с Закари. Зафир — король или никто. Его гордость не допустит ничего иного.

Когда маленький Зафир заплакал, Лейла взяла его на руки. Малыш сразу же успокоился, вот только как успокоить большого Зафира? Ее сочувствие только усложнит ему жизнь.

— Я знала, что ничего хорошего из этого не выйдет, — грустно сказала Стефани. — Знала, как ужасно это будет для Зафира. Я росла простой девочкой. Была служанкой во дворце, когда вдруг узнала, что я — королева. — Она закрыла глаза, вспоминая, что переживала в те дни. — Но Зафиру еще хуже. Я, по крайней мере, знала свою мать, свое имя. А Зафир не знал ничего. — Она посмотрела на Лейлу. — Я не собиралась рассказывать Закари о моих подозрениях. Думала, что, если я не права, это будет только лишняя боль. И беспокоилась за Зафира. Но потом, когда родился он, — она дотронулась до щеки сынишки, — и я увидела, как мой муж плачет, держа его на руках, — сильный, гордый человек… Я поняла, что должна сказать. С этого момента Закари постоянно старался связаться со своим братом. Мы пригласили его погостить у нас, когда погибли его родители. Мы надеялись, что, попав в Калисту, он чтото вспомнит. Но Завиан, точнее, Зафир, не отвечал на наши письма. Конечно, это было странно. Мы — сильное королевство. И мы решили, что он тоже чтото подозревает.

— Думаю, он только начинал догадываться, — сказала Лейла. — Не знаю, понимали ли Сакр и Инес, сколько боли они причинят своим поступком.

— Сомневаюсь, — задумчиво сказала Стефани. — В тот момент они, возможно, хотели утолить свою боль… И в результате передали боль из рук в руки, и каждый раз она множилась. Но теперь, возможно, это прекратится.