Конец игры. Биография Роберта Фишера - Фрэнк Брейди

Но Бобби внешность книги заботила меньше всего. Он завис над ее страницами, словно студент философского факультета, старающийся понять книгу Эммануила Канта «Критика чистого разума». Он боролся с русским языком и постоянно просил Регину помочь ему с переводом текста, сопровождавшего варианты в примечаниях. Она ничего не имела против, ей даже нравилось, что он учит русский. Со своей стороны Бобби был ошеломлен, как много он почерпнул из этой книги.

Липницкий подчеркивал связь между овладением центральными полями и захватом инициативы с помощью мобилизации фигур. Идея простая, даже элементарная, но реализовать ее в практической партии — большая проблема. Липницкий не просто выдавал концепции, но и приводил логически прозрачные примеры в обоснование своих рекомендаций. Бобби включил в свой арсенал некоторые из рекомендаций Липницкого и принял на вооружение план, названный Атакой Липницкого, играя против сицилианской защиты. Годы спустя он цитировал рецепты Липницкого в собственных статьях и книгах.

После часа, проведенного в «Четырех Континентах» в поисках чего-то интересного из новых поступлений, Бобби пересекал улицу в направлении диккенсовского магазина флегматичного д-ра Альбрехта Бушке, где погружался в прошлое. Магазин располагался глубоко внутри старого офисного здания, которое за сто лет до этого было отелем «Сент-Дениз» — место, где американец Пол Морфи, неофициальный чемпион мира по шахматам, останавливался, когда играл в первом Американском Шахматном Конгрессе. Для Бобби здание представляло тотемный интерес, поскольку в нем располагался офис Шахматной Федерации США — в апартаментах, когда-то предназначавшихся для молодоженов.

Логово Бушке представляло собой небольшую комнату. Пахло плесенью, что наводило на мысли о старинных фолиантах в тяжелых переплетах, и вечно висел в воздухе неистребимый серый дым от сигар хозяина. Потрепанные шахматные книги валялись повсюду, прятались в каждом уголке, многие стояли стопкой от пола до потолка или на стульях, и на прогибающихся от тяжести полках. Некоторые лежали россыпью на полу, никакого тематического порядка не соблюдалось. Если посетитель говорил хозяину, что цена книги слишком высока, последний по своей извращенной логике говорил: «О, извините!», стирал старую цену и самодержавно писал новую — выше прежней!

Бобби проводил у Бушке часы, изучая то книгу, то журнал, останавливая свое внимание на блестящей партии, идеи которой требовалось запомнить. Он покупал много книг, возраст коих исчислялся десятками лет, такие как «Ханд-бух» Рудольфа фон Бильгера и «Модерн Чесс Инстрактор» Вильгельма Стейница. Он получал наслаждение от нахождения книг, о которых до этого не слышал, равно как и от открытия ожидаемого — известной ему книги, которую можно было найти только в лабиринте Бушке.

Средства Бобби имел самые скудные, но добрый доктор давал ему иногда скидку, чего он не делал ни для кого другого. Когда Бобби выиграл чемпионат США, Бушке вручил ему подарочный сертификат на 100 долларов, на расходование которых ушло несколько месяцев, поскольку Бобби выбирал только лучшие книги.

От Бушке Бобби устремлялся на угол улицы к книжному магазину на Юниверсити-плейс, расположенному на расстоянии «хода пешки». В магазине имелась коллекция шахматных книг по ценам, меньшим, чем у Бушке, в сочетании с литературой авторов карибского бассейна и радикального толка. Именно в этом магазине он повстречал невысокого человека по имени Арчи Уотерс, который не только играл в шахматы, но и был также чемпионом мира по одной из разновидностей шашек — «Spanish pool», — в них играли на деньги в Гарлеме и других пригородах. Журналист по профессии, Уотерс написал по этим шашкам две книга — обе он подарил Бобби, а также обучил его тонкостям игры и стал другом на всю жизнь. Бобби прилежно изучил обе книги, также несколько других, но в турнирах никогда не участвовал. Ему нравились шашки, но он находил их гораздо менее интересными, чем шахматы. Единственное, что было общего у этих двух игр, по мнению Бобби, заключалось в том, что в обеих использовалась доска со светлыми и темными полями.

В шахматном мире Бобби в свои четырнадцать лет становится знаменитостью, но и обычные средства массовой информации также стали видеть в его необычном «бэкграунде» что-то интересное для себя, достойное для опубликования: бедный мальчик из Бруклина, которого интересуют только шахматы, плохо — или, во всяком случае, неряшливо — одетый, говорящий односложно, но который обыгрывает самых известных шахматистов. Каждая газетная история влекла за собой новые публикации и Регина, всё еще неуверенная в будущем Бобби, стала помогать ему преобразовывать в нечто осязаемое этот повышенный интерес. Ее часто цитируемое высказывание, что она всё испробовала, чтобы отвратить сына от шахмат, но «ничего не вышло», сорвалось с ее губ в момент, когда ей понадобилась защита от обвинений, что она не пыталась расширить его кругозор. Правда заключалась в том, что Бобби в качестве raison d’etre (оправдание существования — фр.) сам выбрал цель — стать лучшим в мире шахматистом, и поскольку каждая мать хочет, чтобы мечты ее ребенка сбылись, она поддержала сына, став его pro bono[11] пресс-агентом, адвокатом и менеджером.

С этого момента каждому турниру, в котором предполагал участвовать Бобби, каждому его выступлению предшествовал рекламный пресс-релиз, рассылаемый Региной по средствам массовой информации. Она также собрала адреса и телефоны крупнейших радио- и телевизионных компаний, газет и журналов Нью-Йорка, и если пресс-релиз не вызывал надлежащего эффекта, она начинала звонить, писать письма или — как настоящая мать — даже сама посещала редакции, чтобы продвигать сына. И.А. Горовиц, редактор «Чесс Ревью», утверждал, что она была его «головной болью», появляясь в офисе раз за разом, с целью создать больше паблисити для Бобби. Она даже пыталась попасть на разные радио- и теле-викторины, надеясь заработать в них немного денег. Она проходила пробные тестирования для телевикторин, таких как «Высокая цена» и «Удачливые партнеры», но, несмотря на свой высокий интеллект и эрудицию, пройти их ей не удалось ни разу.

То, что Регина оказалась способной поставить интересы Бобби — из любви к нему — выше собственных, подписаться под его мечтой стать лучшим в мире, показывает ее ответное письмо, написанное в тот момент, когда сын находился в нерешительности — принять ли ему приглашение на турнир в Гастингс, или играть в чемпионате США. Вот что она написала Морису Касперу, президенту американской шахматной федерации: «Я надеюсь, что когда-нибудь Бобби станет великим шахматным чемпионом, поскольку он любит шахматы больше всего на свете».

Во время турниров — в США или других странах — она писала Бобби письма, посылала телеграммы, в которых подбадривала его, давала советы, как например: «Я вижу, у тебя 1,5 очка после двух туров, это здорово. Продолжай в то же духе, но не переусердствуй. Плавай, больше спи».

Настойчивость Регины дала результаты — Бобби получил приглашение стать участником популярнейшей шоу-викторины на телевидении «Вопрос на 64.000 долларов». Идея была в том, что он будет отвечать на вопросы, касающиеся шахмат. Несколько других участников, приглашенных на то же шоу, будут задавать эти вопросы о шахматах, и в частности, по их истории. 14-летний Бобби появился в студии 52 на Си-би-эс, одетый в свои неизменные вельветовые брюки и фланелевую рубашку с застегнутыми до шеи пуговицами. Вид у него был одновременно и уверенный, и скептический.