Нечаянно вышла замуж - Агата Соболева

раздел имущества, алименты… Я заберу детей и уеду к чертовой матери. Мне все нравится. Я буду при бабках, с любимыми детьми и без всяких мужиков-уродов в моей жизни…

— Разведись сейчас…

Телефонный звонок оповестил о том, что подъехал Марк.

— Ты внизу? Я выхожу.

Она нажала отбой и повернулась к Леше.

— Мне нужно идти. Предполагаю, ты тоже выходишь.

И они вместе вышли из квартиры, вошли в лифт. Леша дотронулся ее плеча.

— Юля… Прошу тебя… Прекрати этот цирк.

Она нервно, с отвращением отдернула плечо, стряхивая его руку. Но он вместо того, чтобы остановиться, обнял ее. Крепко, отчаянно.

— Пожалуйста. Давай попробуем. Я не могу тебя потерять. Я люблю тебя. Я идиот… Он использует тебя, а ты и рада ему помочь.

— Такая я дура. Люблю помогать мужчинам выжимать из меня максимум выгоды.

Ее голос был бесцветным, она легко высвободилась из его рук. Равнодушная. Холодная. Она вышла из лифта, а затем из подъезда, а Леша шел следом, словно провинившийся пес, выжидающий и клянчащий у хозяина прощения. Увидев их вместе, Марк вышел из машины.

— Что ты здесь опять делаешь? Тебя выселили, и ты теперь спишь тут под крыльцом?

— Он мне все рассказал. Два идиота. Поехали. Мне нужно заняться документами, а потом твоим отцом, чтоб ты получил его клинику, и она не досталась твоему брату. Все, как ты и хотел. Молодец. Всем утер нос. Если и выбирать из двух придурков, то победителя. Так что все отлично. Я тоже молодец.

Она протиснулась мимо двух мужчин и села в автомобиль. Они молча смотрели друг на друга… И вздрогнули, когда рядом раздался громкий сигнал клаксона. Юля опустила стекло и устало сказала:

— Давайте потом вы продолжите ваши игры, мне нужно заняться делами. По вашей же вине. Не тратьте моего времени больше, чем нужно.

Глава 17

Сказав, куда ее надо отвезти, она больше не проронила ни слова. Марк не был чеширским котом, но и не психовал как вчера. Он был задумчив и напряжен. Наверное, он ждал истерик или скандала. И его пугала эта тишина. Как затишье перед бурей. За час, что Юля провела в центре документов, он не знал… отменять ужин с родителями, ехать бить лицо Лехе, бить самому свое лицо или ждать, когда ему его расцарапают?

— Мне нужно заехать домой переодеться, и я приготовила десерт, возьмем его с собой к твоим родителям. Не знаю… Что еще нужно? Заехать за вином? Я не сильна в изображении милой домашней хозяюшки, прости, вынуждена тебя разочаровать.

— Юль…

Она подняла ладонь, прерывая его речь.

— Отвези меня к дому. И не разговаривай со мной без необходимости.

— Юля, что он тебе сказал?

— Правду. Всю. Поэтому уволь от дальнейшего лицемерия. Я отыграю свою роль перед твоими родителями, но у меня условие. Потом ты и твои друзья… вы все исчезните из моей жизни. Навсегда. Не хочу видеть и знать никого из вас. Никогда.

Едва машина остановилась на парковке, Юля щелкнула ремнем и выскочила из авто. Она надеялась успеть зайти одна, но он чуть не бегом мчался за ней по тротуару и у самых дверей догнал. Лифт, ее этаж, квартира. Он остался в прихожей у дверей. Она старалась не замечать его присутствия.

Как она и решила в самом начале, как бы это безумие ни повернулось, она не уронит лица и постарается найти выход из ситуации не в роли жертвы. И сейчас твердо шла по своему плану. Но сосущая дыра внутри не давала вдохнуть полной грудью. Хотелось согнуться, сложиться пополам, смяться как лист бумаги… чтобы либо закрыть эту дыру, либо чтоб в нее уже засосало полностью. Пустота. Все что у нее сейчас было. Не было даже боли или обиды, злости… Ничего. Ей бы хотелось винить всех вокруг, но она была и сама виновата.

Такая же дура, как и они…

Спустя полтора часа, она предстала перед супругом. Белое льняное платье на пуговицах доходило до колен и расклешалось сразу от широкого плетеного пояса, перетягивающего его на талии. V-образный вырез и отложной воротник и рукава в три четверти. В ушах маленькие поблескивающие серьги-гвоздики, что она надевала на свадьбу. Шею опутывала тончайшая цепочка, укладывающая ровно в ямочку между ключиц такой же крохотный бриллиант. На запястье часы с крупным циферблатом, а тонкие пальчики украшали кольца. Широкая золотая полоска на безымянном. И на среднем левой… Почти прозрачные ниточки золота оплетали всю фалангу, а между ними, как капельки в паутине, застряли крохотные сверкающие камушки. Легкие волнистые локоны рассыпались по спине и плечам. Угольно-черные пушистые ресницы, раскосые стрелки и матовая губная помада винного цвета. На ней уже были надеты туфли на шпильке, а в руках небольшой клатч. И довершал образ окутывающий нежный запах зрелых духов.

— Я готова. Сейчас только десерт достану из холодильника.

У них еще было время, и они заскочили к нему домой, чтоб он тоже успел переодеться и освежиться. Она отказалась подниматься наверх и осталась у подъезда в тени деревьев подышать воздухом, уже прогретом после дождей, но еще не раскаленным жарой.

Ровно в 18:50 черная ауди втиснулась на парковку у пятиэтажки с длинными лоджиями. Марк нес торт и бутылку вина, купленную по дороге. Юля видела, как он нервничает, и мысленно немного злорадствовала, не забыв хвалить себя за выдержку.

Третий этаж по лестнице. Кнопка звонка. Металлический звук отпираемого замка. Тяжелая толстая дверь медленно раскрывается и по ту сторону порога в белой футболке-поло и бежевых летних брюках мужчина, внешность которого не оставляла сомнений — это отец Марка.

— Просто неприличная пунктуальность!

Он отступил, пропуская гостей внутрь. Они были одного роста с сыном, и, стоя на шпильках, Юля едва доходила им до носа. Золотистый отлив волос Марка в шевелюре отца заменила седина. Те же карамельные глаза, четкие скулы, прямой нос и линия подбородка.

— Эдуард Евгениевич.