Чума на его голову - Рина Беж

по случаю подписания какого-то соглашения.

Несмотря на жару, меня била дрожь, а руки так и оставались ледяными.

Когда Белов, наконец, объявил о помолвке, наступила тишина. Демид, в светло-сером костюме и темном галстуке, стоял, обняв Алису за талию. Пара улыбнулась друг другу, а мой песочный замок накрыла высокая волна. Я впервые увидела хоть небольшое, но проявление их любви.

Вот так!

До этой минуты я не верила в то, что это произойдет. В глубине души так и не верила… Все казалось кошмарным сном, который по утру развеется.

Не развеялся…

Сон обернулся явью, а подтверждением тому послужило кольцо – холодное, сверкающее на солнце ромбовидными гранями монохромного цвета, – от которого я не могла оторвать глаз.

Я глядела на него, глядела и чувствовала себя странно. Звуки исчезали, гости сливались в неясные образы, маячившие на периферии, куда-то стал пропадать воздух, затошнило, в голове зашумело и тело повело.

Боже, если раньше мне хотелось, чтобы Демид поскорее обручился и перестал на меня давить, то теперь это казалось фатальным шагом. Следующим действом и притом окончательным, шла свадьба.

– Ты бледная, как полотно, – Артем обхватил меня за талию, придержав.

– Мне нехорошо, – ответила тихо и, вывернувшись, направилась к выходу из шатра.

Срочно требовался свежий воздух. Много воздуха. И одиночество.

– Саша! – Артем, было, пошел следом, но я остановила его движением руки.

– Нет. Оставайся. Все в порядке. Не хочу привлекать внимание.

Выйдя наружу, просто-напросто побежала. К счастью, вокруг никого не было. В дальней части территории виднелись пышные цветущие кустарники, там я и решила скрыться. Грохот сердца отдавал в ушах, заглушая все вокруг, щеки пылали, а тело знобило. Я не понимала, что со мной происходит. Или всё ещё не хотела понимать.

Естественно, проще всё было списать на полбокала шампанского и жару, но этим никак не выходило объяснить страшную пустоту и растущий в глубине души ужас. Стоя спиной к дому, я пыталась успокоиться, но не выходило. Оперлась ладонью на ствол айвы и прикрыла глаза.

Вдох – выдох.

Вдох – выдох.

С головой накрывшее ощущение, что жизнь кончилась, пропадать не торопилось.

– Александра!

Имя прозвучало, как выстрел. Вздрогнула от неожиданности, но не обернулась. Изображать улыбку не было никаких сил и плевать на всё.

– Что случилось? – Демид подошел ближе и коснулся моих плеч.

Мягкость в его голосе вывернула душу наизнанку. Сжала кулаки и выдавила:

– Всё в порядке.

– Уверена?

– Конечно, – прикусила губу, вся растворяясь в его близости.

– Ладно, – горячее дыхание коснулось затылка. – Тогда, думаю, тебе не составит сложности повторить это, глядя мне в глаза.

Черт! Черт! Черт!

Сложно.

Какое же чертовски сложное условие он поставил. И ведь не уйдет, пока не получит своего. Знала отлично. Кто угодно ушел бы, но не Демид.

А там, в шатре, его ждали. Она ждала. И сюда могли прийти в любой момент.

Да что за наказание?

Сделала глубокий вдох и приготовилась повернуться и взглянуть в серые глаза.

– Тебе не следовало приходить сюда, – постаралась сказать бодро, оттягивая еще на пару мгновений сложный шаг. – Да, мне стало немного плохо. Но всё прошло. Я и Артема просила оставаться на месте. Незачем поднимать шум из-за пустяков.

– А я и не поднимаю шума, – Демид сам аккуратно развернул меня к себе и коснулся подбородка. – Но не думала же ты, что я стану притворяться, будто всё отлично, зная, что ты, может быть, где-нибудь упала или сознание потеряла?

– Я думала, никто не заметит.

– Ошиблась.

– Что ж, ты убедился, что помощь не нужна. И теперь можешь спокойно возвратиться на собственную помолвку. Алиса уже, наверно, тебя ищет.

Мне удалось взглянуть ему прямо в глаза, но он промолчал. Только глаза блестели. Демид смотрел так внимательно, словно пытался влезть в мои мысли и прочесть их.

А я терялась с каждым мгновением все сильнее. Не знала, как себя вести и что говорить.

– Ну, вот ты и помолвлен, – выдавила, постаравшись улыбнуться.

Вышло, кажется, не очень. Потому опустила голову, избегая его пристального взгляда.

– А ты думала, что это не произойдет?

– Я… Мне всегда казалось это нереальным, вроде постановки, где у каждого актера своя роль, но... когда ты надевал ей кольцо...

– Тебе стало нехорошо.

– Это от жары и от шампанского.

– Уверена?

Жесткими пальцами Демид коснулся моего подбородка и приподнял голову. Холодные. Его пальцы тоже были холодные.

Отметила мимоходом, сама же всеми силами пыталась найти в его лице что-то знакомое, то, что когда-то любила. Не вышло. Оно выражало лишь напряженное внимание, тревожный вопрос, глаза же были совершенно непроницаемы.

– Я потеряла тебя много лет назад, – выпалила не то ему, не то себе, – но до этого момента все еще пыталась найти то, чего уже давным-давно нет. А теперь осознала, что очередной период жизни ушел безвозвратно.

– Перестань, Саша. Не надо драматизировать. Ты потеряла родителей в аварии, но не проводи никаких параллелей со мной. Я ведь не умер, а всего-навсего обручился, – Демид говорил уверенно, но не жестко. – Я опекал тебя, пока ты была ребенком, но детство прошло. У тебя по-прежнему есть дом, и у тебя есть Артем. Так в чем дело?

– Я не думала, что все вот так распадется.

– Саша…

– А ведь ты знал, что я ни во что не поверю, пока не увижу все собственными глазами, – покачала головой, ощущая, как начинают трястись губы, – поэтому заставил меня прийти сюда, хотя я никому не нужна. Я, вообще, лишняя, ни дочь, ни сестра, вообще, никто.

– Неправда, ты всегда была для всех нас родной. И в моей жизни ты много значила, но ведь жизнь идет, и многое меняется. Я изменился, смирись с этим. Сегодня у Алисы важный день, и я не могу позволить тебе испортить его. Не могу, как ты не понимаешь?!

– Хватит! – оборвала резко.

Хотелось, как в детстве, заткнуть уши руками, чтобы не слышать неприятного, но не могла, как и не могла сдержать слезы, застилавшие глаза.

– Уйди, Демид! Оставь меня в покое. И не говори Артему, что я здесь. Я сейчас успокоюсь и вернусь. Я не собираюсь портить счастливый для твоей невесты день.

Сделала шаг назад, чтобы увеличить расстояние с тем, кто вновь причинял боль, только он не позволил,