Мать железного дракона - Майкл Суэнвик

Электра сняла шляпу и отшвырнула ее подальше. Волосы у нее вспыхнули. Под языками пламени чернел глубокой тьмой единственный глаз.

– Ты стоишь у меня на пути, – сказала она Кошке. – Отойди.

Кошка не двинулась с места, хоть кожа у нее сделалась липкой от страха. Фата Нарцисса сказала: «Ты не знаешь, что нужно говорить», и так оно и было. Но можно же хотя бы попытаться.

– Послушай меня, Великая! Твоя мать Олимпия, дочь Гефесты из рода Гекаты, отправила нас сюда ради твоей же безопасности. Внемли же предупреждению, которое она посылает: тело твое еще не готово. Без брони, которая сдержит твой огонь, ты уничтожишь себя самое, свою мать и изрядную часть мира, который я лично очень люблю. Мы просим тебя всего-навсего полчасика потерпеть. Это немного. Малейшая малость. Ты же сама понимаешь, что это разумно.

Электра топнула ножкой и скорчила недовольную гримасу. Волосы ее шипели и трещали.

– Чушь какая. Кому есть дело до вашей логики. С дороги.

– Нет.

Лицо под пылающими волосами побледнело и сделалось чуть прозрачным; сквозь кожу стало видно кость. Во рту прорезались зубы, острые и кривые.

– Нет? Что это значит – «нет»?

– Подойди ближе, и получишь отпор. Приблизься к вратам, и я отгоню тебя от них. Вот это и значит «нет».

– Думаешь, волшебница, сумеешь меня остановить?

– Да.

Девушка хихикнула:

– Смешная ты.

И легким шагом направилась к Кошке.

Кошка развернула стоявшую на траве ногу, чтобы принять более устойчивое положение, и почувствовала под подошвой скользкий металл. Это чудеснейшим образом прояснило ее мысли. Фата Нарцисса говорила, что все вокруг – иллюзия. Значит, именно иллюзия швырнула ее саму оземь и, судя по звуку, нанесла серьезное увечье. Значит, вера фаты в то, что вокруг все иллюзорно, оказалась слабее воли огненного духа. Итак. Во что Кошка верит достаточно сильно? Что может превзойти эту волю?

Кошка верила в свою подготовку.

Электра небрежно взмахнула рукой – точно так же, как с фатой Нарциссой. И Кошка со всей силы ударила по ней бакаутовым посохом.

– Ой! – Девица в недоумении уставилась на свою руку. –Больно.

Уверенно и без лишней спешки Кошка отступила на два шага и встала в проходе. Повернула посох и заняла оборонительную позицию.

– Поздравляю, о благороднонерожденная. Ты только что впервые узнала кое-что о жизни. Обычно нам всем приходится для этого ждать рождения.

Склонив голову, девушка бросилась на Кошку.

Та шагнула вперед и вбок и ткнула Электре концом посоха в икру. Электра оступилась, и Кошка всем своим весом толкнула ее в грудь, так что противница отлетела к железной стене сбоку от врат чрева. Потом Кошка вернулась во врата, снова загородив их собой.

Одно долгое мгновение обе, и Кошка, и Электра, сопели, пытаясь восстановить дыхание. А потом огненный дух засмеялся, хлопнул в ладоши и…

Бам! Бам! Бам!

Застучала по стенке локомотива лопата. Откуда-то издалека донесся Грималкин голос:

– Пора – не пора, выходи со двора! Новое тело доставили! Можете выпускать исчадие.

Кошка отступила в сторону, прислонила посох к стене и сказала с поклоном:

– Проходи, о благороднопочтирожденная.

Через врата чрева пронесся горячий порыв ветра, и девица пропала.

– Пора – не пора, выходи со двора! Можно выходить.

Бам! Бам! Бам! Бам! Бам!

Фата Нарцисса лежала на земле без движения. Кошка склонилась над ней и провела беглый осмотр. Кожа у эльфийки посерела от шока, но вроде обошлось без большой кровопотери. Когда Кошка ощупывала ребра, фата застонала: как минимум одно сломано. Но позвоночник и череп с виду не повреждены.

– Не вздумай мне тут откинуться, сестричка, – пробормотала Кошка. – Я собираюсь одолжить ту твою любимую блузку, персиковую, из шелка, и заляпать ее шоколадным дайкири.

Она перекатила Нарциссу на бок и поднялась, кобольдским захватом перекидывая эльфийку через плечо.

Когда они проходили через врата рождения, Хелен сказала:

– Вот и побегали впереди паровоза.

– Мы живы, – отозвалась Кошка. – Хотелось бы думать, что это чего-то да стоит.

Снаружи воняло обгорелым металлом, жженым пластиком и смазкой, вытекшей из покореженных подшипников. А еще пахло необозримыми ржаными полями и чуть тоньше, соблазнительней – ночецветными плотоядными. Кошка инстинктивно задрала голову и увидела пятерых наездников, которые летели на своих нетопырях в боевом порядке, высоко подняв копья, в поисках добычи. Луна пять раз мигнула, и наездники скрылись в ночи.

Вокруг Олимпии копошились рабочие. Наконец-то прибыли ремонтные поезда. Они доставили не только новый локомотив, но и краны, бульдозеры и другие приспособления, с помощью которых можно было поправить Олимпию. Без особой спешки, матерясь почем зря, кобольды, хайнты и гномы начали поднимать поверженный локомотив.

Двое хайнтов опустили перед Кошкой носилки и помогли ей уложить туда Нарциссу.

– Отойди-ка и дай мне заняться делом. – Грималка отодвинула Кошку в сторону и встала на колени рядом с лежащим без сознания врачом-архимагом. Провела над телом руками, выделывая сложные пассы и шепотом бормоча заклинания. А потом велела одному из хайнтов: – Поставьте ей капельницу и дайте обезболивающего. Немедленно.

– С ней все будет в порядке? – спросила Кошка.

– Это не по моей части, – отозвалась карга и приказала второму хайнту: – Отнесите ее в вагон-лазарет. Там знают, что делать. – И снова повернулась к Кошке. – Хорошо потрудилась, мала́я. Благодарность тебе от железной дороги и прочее, и прочее, бла-бла-бла.

Кошка взяла за руку Эсме:

– Думаю, самое время нам двоим исчезнуть.

– Спятила, что ли? Готова поспорить, фата Нарцисса кое-что тебе пообещала. В том числе деньги, я права?

– Насколько я помню, обещания ее были туманны и сумасбродны.

– Ну да, для начала можешь потребовать у благодарного огненного духа пророчество. Насколько понимаю, еёшество у тебя в долгу.

Они дождались, когда локомотив поднимут и установят на рельсы. А потом, быстро посовещавшись с Грималкой, Олимпия приказала рабочим отойти подальше, чтобы они ничего не услышали. Рядом с ней остались только Кошка, Эсме и карга.

– Моя дочь пыталась тебя убить, прошу за это прощения, – сказала Олимпия. – Она юна и еще ничего не понимает. С возрастом приходит мудрость. С мудростью приходит понимание: как бы низок ни был прислужник, за службу нужно отплатить. Можешь задать три любых вопроса, и я опущусь до ответа на них.

Карга прошептала на ухо Кошке: