Замок пепельной розы - Анна Снегова

— Не важно! Долго объяснять. Лучше скажи, как тебе помочь? Братик, я обязательно вытащу тебя отсюда! Только скажи, где ты? Куда тебя угораздило влезть?

Он молчит пару мгновений. Каменные стены — вокруг много камня. Может, он снова угодил в какой-нибудь подземный мир, как когда-то в детстве? Но там не было металла, насколько я помню. И такой развитой цивилизации, чтобы искусно его ковать и делать вот такие вот цепи как та, что я вижу на нём. Так где же он?!

Собравшись с мыслями, Олав мне отвечает:

— Элли, послушай! Не надо меня искать. Я сам выберусь. Запомни самое главное — ни в коем случае…

И тут его изображение перед моими глазами начинает стремительно меркнуть. О нет! Нет-нет-нет… я не могу уходить, я должна его спасти!

— …не приближайся к Тедервин!..

Это последнее, что я услышала прежде, чем всё вокруг окончательно погрузилось во тьму.

Я очнулась уже в своей комнате, сидя на полу. Кошка передо мной смотрела встревоженно и выжидающе.

— Ну зачем ты меня так рано забрала?! — накинулась я на неё. — Пожалуйста, верни обратно! Я должна с ним поговорить. Должна узнать, где он! И как его оттуда вытащить.

Она посмотрела на меня, как мне показалось, с жалостью. Но возвращать отказалась.

Снова мяукнула и в тот же миг исчезла. Кажется, противное животное посчитало свою часть сделки выполненной. Она показала мне брата, как я и просила. Теперь была моя очередь.

Я так и не поняла из его слов, что такое Тедервин — место, человек или предмет.

Но совершенно точно знала одно — чем больше Олав меня пугает и предостерегает не приближаться к Тедервин, тем сильнее крепнет моя решимость эту самую Пепельную розу найти.

Что ж… значит, настало время посетить проклятые руины.

Я решительно встала с пола, подобрала словарь, что выпал у меня из рук во время видения, и прямо посреди ночи начала собирать вещи для дальней поездки.

Дядюшка с тётушкой долго не понимали, почему мне не сидится на месте, и что заставляет сорваться с тёплого местечка осенью. Всем известно, что осень — самое неподходящее время для дальних путешествий! Дороги то и дело размывает дождями, природа уныла и наводит тоску, первые холода создают нешуточную угрозу простуды… куда лучше сидеть дома, в уютном кресле с книгой, и попивать глинтвейн!

Особенно упёрся дядюшка Эндрю. По его упитанной фигуре было заметно, что он большой домосед. Худощавая, выше его на полголовы тётя Присцилла в целом была не против смены обстановки, но опасалась за свой радикулит. Одну меня, конечно же, никто бы не пустил. Рассказать о видении я не могла — кошачий магический запрет по-прежнему сковывал почище кандалов. Поездка оказалась под угрозой срыва.

И тогда я пошла ва-банк. Моя решимость во что бы то ни стало найти брата заставила отбросить и гордость, и стыдливость, и мою природную антипатию ко всякому вранью.

Я остановилась посреди маленькой уютной гостиной, обитой голубым шёлком с цветочками, подняла глаза к потолку с лепниной, черпая вдохновение у выпуклых младенцев с арфами, чинно-благородно сложила руки на животе и приготовилась вдохновенно врать.

— Дядюшка, тётушка! Я устала сидеть на вашей шее. И твёрдо намерена поскорее выйти замуж.

Дядя Эндрю от такого заявления даже газету выронил, которую читал в любимом кресле-качалке у камина, закутав ноги зелёным клетчатым пледом. Тётя Присцилла опустила очки на самый кончик длинного костистого носа и отложила пяльцы. Что ж, по крайней мере, внимание я привлекла. А то моё бухтение насчёт поездки, кажется, воспринимали чем-то вроде зудения мухи. Я ринулась развивать успех.

— Видите ли — мне уже девятнадцать. Всякая порядочная юная леди в этом возрасте должна быть замужем…

— Наконец-то ты это поняла, моя дорогая! — всплеснула руками тётя. — Благословение небесам! Нет, ты не подумай — ты нисколько нам не мешаешь, мы с Эндрю души в тебе не чаем, но долг перед твоими покойными маменькой и папенькой обязывает нас…

Стиснув зубы, я кое-как выслушала её пространные излияния о вещах, которые не имели совершенно никакого отношения к тому, как на самом деле мои папа и мама видели моё счастье.

Наконец, фонтан красноречия тётушки чуточку иссяк, и дядя, крякнув, вставил свои пару слов:

— Но Элис, я по-прежнему не понимаю, зачем ради такого благого дела тащиться в эдакую даль. Как раз начался столичный бальный сезон! Лучше я завтра с утра отправлю управляющего в банк, пусть привезет хорошую сумму тебе на шляпки и булавки, и что там ещё надо вам, девушкам, к балу…

Моя доля после продажи Шеппард Мэнор хранилась в банке под процентами как будущее приданое. Я не очень интересовалась этим, но дядюшка Эндрю регулярно заставлял меня смотреть отчёты, чтобы похвастаться, как выгодно вкладывает мои средства, и чтобы подчеркнуть свою заботу.

Заслышав о бальном сезоне, тётя ещё больше оживилась. Она очень любила танцы и прочие увеселения, в отличие от меня. Не то, чтобы дядя был скуп… но довольно прижимист, а с моим затворничеством у неё не так часто выпадал случай покрасоваться в новых нарядах. Само собой, если бы пришлось начать вывозить меня, ей бы тоже потребовались соответствующие туалеты.

Перспектива уговорить родственников променять тёплые бальные залы и светский сезон в Фрагонаре на тряску в экипаже по холодным осенним дорогам таяла как дым. Я нервно сцепила пальцы. Кажется, время последнего, самого убойного аргумента.

Всё ради брата! — напомнила я себе. Тем не менее, сказать то, что должна была, я смогла с трудом. Я потупила взор. Голос дрожал и не слушался. Впрочем, это лишь добавило моей легенде правдоподобия.

— Я всё же очень прошу вас согласиться на поездку к руинам Замка пепельной розы. Видите ли… они находятся на землях Морриганов. Герцог… Дорнан Морриган… наследник всех этих земель… мы с ним знакомы. Он… большой друг моего брата. Два года назад он гостил в Шеппард Мэнор и… у меня есть все основания считать, что я ему понравилась. Он тогда был очень занят и быстро уехал. Но теперь, я думаю…

И всё-таки голос предал.

Как наяву перед моим внутренним взором предстали широкие плечи, гордая осанка, высокомерный серый взгляд. Ощущение твёрдого локтя, на который я опиралась. Руки, что обнимали меня в танце. Слова о том, что я красива. Слова о том, что я должна искать другого, чтобы оценил мою красоту.

Простите, герцог. Мне не нужен другой. Мне вообще никто не нужен. Я лишь хочу найти брата. Там, в подземелье, Олав сам сказал мне о Тедервин — чтобы я держалась подальше от загадочной эллерийской «Пепельной розы». А ведь я ни разу при нём даже не упоминала это слово! Он сам откуда-то его знал. А значит, я на верном пути. А значит, дорогой герцог, если мне понадобится прикрыться вашим именем, чтобы попасть на пепелище — я это без колебаний сделаю.