Двойная жизнь - Мари Хермансон

И вероятно, ей удалось достичь этой цели. Бернхард испытал облегчение, получив, наконец, возможность рассказать о своей жене. Вероятно, он впервые поделился с посторонним человеком. Ему удавалось скрывать правду от соседей и коллег. И ценой этой скрытности стали его неизменно повторявшиеся приступы страха. Когда Бернхард показал Ивонн снимок жены на фоне овощных грядок, она увидела еще множество других ее фотографий, сделанных во время отпусков, дней рождений, рождественских праздников, в будние дни. На большинстве снимков холодная и красивая Хелена была со вкусом одета и без капли грима на лице. Иногда вместе с ней на фото появлялся и сам Бернхард. На летних снимках они вместе сидели за столиком кафе либо на фоне какого-нибудь здания, либо на фоне природы. Ивонн предположила, что в таких случаях они давали фотоаппарат официанту или случайному прохожему, чтобы те могли запечатлеть их обоих. Кроме Бернхарда и Хелены, на снимках почти никогда не было других людей, отчего у Ивонн возникло ощущение, что супруги были очень привязаны друг к другу и почти ни с кем не общались.

А еще нигде ей не встречалась женщина с львиной гривой. Возможно, Бернхард случайно сунул ламинированное фото в карман пиджака. Скорее всего, он был связан с ней по работе и никогда не имел личных отношений.

Просмотр фотографий немного наскучил Ивонн: такое бывает, когда на снимках запечатлены события, в которых ты сам не принимал непосредственного участия. И теперь ей пришлось вспомнить свою роль наблюдателя. А разве смысл ее исследования не заключался в том, чтобы узнать как можно больше об обитателях дома номер 9 по улице Орхидей и, не вмешиваясь в их личную жизнь, собрать как можно больше сведений о них?

Ивонн внимательно вглядывалась в миловидное лицо и необычайно голубые глаза хозяйки этого дома. Поначалу она думала, что насыщенный цвет глаз Хелены на первой увиденной ею фотографии возник случайно, по техническим причинам, но чем больше женщина рассматривала фотографии, тем больше приходила к убеждению, что этот оттенок передан очень близко к оригиналу.

Ивонн искала в Хелене признаки психической нестабильности. Ведь наверняка не все у этой женщины было в порядке. Ревность – страшная сила, и, когда она сама еще любила Йоргена, часто представляла себе в холодящих душу подробностях, как вонзает нож в тело мужа и его любовницы. Но какими бы реалистичными ни были эти кровожадные фантазии, они так и оставались фантазиями. А у этой женщины с ярко-голубыми глазами и с по-мальчишески зачесанной набок челкой эти фантазии воплотились в реальность. Вместо того чтобы ослабнуть и постепенно сойти на нет, эти фантазии преобразовались в рациональный план, а план – в действие. Но почему? – размышляла Ивонн, вполуха слушая рассказы Бернхарда об их супружеской жизни, которая казалась настоящей идиллией.

После того как мужчина открыл ей наконец свое сердце, его было уже не остановить. После фотоальбомов он принес связанную Хеленой скатерть, сшитую ее руками одежду, акварельные рисунки жены (с изображением овощей и цветов из их собственного сада), изделия из керамики (среди прочего там была и маленькая зеленая ваза, которая из-за своей простоты и удачно подобранного места для выставления напоказ так в свое время очаровала Ивонн). С почти детской гордостью Бернхард показывал ей все, и Ивонн открыто выражала свое удивление дарованиями и художественным вкусом его жены.

В конце концов пришлось напомнить ему о том, что уже поздно и ей пора спешить на автобус. Тогда Бернхард, в последний раз покопавшись в выдвижном ящике стола, достал и передал ей папку с потрепанными документами.

– Это – полицейский рапорт. Если ты, конечно, хочешь знать, что тогда произошло. Ты можешь взять это домой и прочесть, когда будет время.

Ивонн запротестовала:

– Но мне вовсе не нужно все знать. Бернхард, ты же и так мне обо всем рассказал.

Но мужчина настоял на своем и сунул папку ей в сумку. Ивонн, положив документы вместе с вещами Норы Брик в шкаф своей спальни, с того дня так ни разу и не достала их.

Несмотря на свое решение положить конец своим наблюдениям за жизнью предместья, она решила снова пройтись по привычному для нее маршруту, разумеется минуя дом номер 9 по улице Орхидей. Она слишком вжилась в свою новую роль, и, поскольку общая картина пригорода стала теперь несколько расплывчатой, ей пришлось заново восстанавливать в своей памяти отдельные фрагменты его жизни.

Предместье, свернувшееся калачиком, как кошка, было погружено в серый сумеречный полумрак. В окнах горели оранжево-красные маленькие светильники, сады, как защитная обертка, оберегали тонко пульсировавшие жизни, которые с улиц переместились внутрь домов к обеденным столам, на мягкие диваны и к пестрящим экранам телевизоров.

Туман благосклонно окутал лиловый дом, и, как всегда, под звуки новостей из своей норы появился мужчина, обнажив свой вялый, по-видимому от холода, член.

«Вольво-комбис» возвращались с работы домой, одна за другой занимая свои места у ворот домов. Люди приступали к своим занятиям на кухнях и устраивались перед телевизорами.

При этом все происходило автоматически, словно во сне. Обитатели предместья не уходили в зимнюю спячку, как маленький ежик, которого Ивонн встретила здесь во время своего первого визита, однако их сердцебиение замедлялось в такт их телодвижениям, а речь переходила в невнятное бормотание. В то время как их руки неосознанно выполняли свои обязанности, они мысленно грезили об экзотических краях, пребывавших вдали от унылых улиц предместья, окутанных ноябрьским туманом.

– Я – здесь, – шептала Ивонн. – Я вас не брошу.

Вернувшись домой, она достала полицейский рапорт, переданный ей Бернхардом. Симон был в гостях у друга, а Йорген еще на работе. Ивонн приготовила себе чай и пару бутербродов, а потом, усевшись за кухонным столом, принялась читать.

РАПОРТ

В 18.20 на центральный пост полиции поступил звонок от женщины, которая сообщила, что по Соколиной улице, 18, в дачном поселке Песочная Гора близ селения Эса убита женщина. Звонившая представилась Хеленой Экберг, хозяйкой вышеупомянутого участка. Она сказала, что совершенно уверена в том, что жертва мертва. Она говорила спокойно и уверенно, предоставив подробную информацию о том, как добраться до места происшествия.

В 18.40 полицейские Патрик Андерсон и София Веймарк прибыли на место. Возле дома были припаркованы две машины: одна ~ «опель-вектра», государственный номер PTR 379, и «мицубиси-карисма», государственный номер GYY 712.

Прямо за дверью дома полицейские обнаружили мертвую женщину с колотыми ранами на теле. Как было установлено позднее, это была Карина Торессон. Рядом с убитой сидела Хелена Экберг в запачканной кровью одежде и с японским ножом для разделки мяса марки «Кобе» в руках. На ноже также имелись следы крови.

Госпожа Экберг производила впечатление несколько шокированной, но тем не менее вполне уравновешенной женщины. Она полностью осознавала, что совершила убийство Карины Торессон. Эта смерть стала ее местью за то, что Торессон вступила с ее мужем в любовную связь и разрушила их брак.