Между двух огней - Ольга Егорова

На небольшом экране высветилось имя – «Паша» и смешная мордочка поросенка в очках. Улыбнувшись, Инга нажала на клавишу приема.

– Я тебя люблю, – услышала она голос своего мужа. А затем – короткий сигнал, извещающий о том, что разговор завершен.

– Я тебя тоже. Наверное, – сказала она трубке и снова положила ее на тумбочку.

Трубка ничего не ответила.

– Наверное, – повторила Инга уже в пустоту.

«Я люблю тебя, а ты любишь меня» – отозвалась память голосом другого человека.

Она попыталась объяснить своей памяти, что сейчас не время об этом думать. Память не соглашалась и настойчиво прокручивала пластинку с короткой записью снова и снова, бесконечное количество раз, до тех пор, пока Инга не сдалась окончательно, поняв, что сопротивление бесполезно.

Она села на диван, поджав под себя ноги. Поискала пульт и включила телевизор, не зная, для чего. И стала думать о том, о чем думать было не время.

По телевизору шла трансляция футбольного матча.

Инга отключила звук и долго наблюдала за крошечными фигурками, хаотично передвигающимися по полю. Иногда камера давала крупный план – она видела мужские лица, уставшие, сосредоточенные. Видела лихорадочный блеск в глазах и упрямо сжатые губы. Крупный план сменялся обзором, и уставшие мужчины с горящими глазами и упрямо сжатыми губами снова превращались в игрушечных солдатиков, управляемых какой-то неведомой, лишенной разума, силой. В этой погоне за мячом не было никакого смысла, и со стороны она выглядела абсолютно нелепо. Особенно при полном отсутствии звука.

Эта странная смена ощущений еще некоторое время занимала ее, но вскоре поиски наличия смысла в футбольной баталии отошли на второй план. Пока Павел на работе, у нее есть время, чтобы попытаться разобраться в себе и в том, что случилось несколько дней назад. Получится или не получится – это уже другой вопрос. Ощущение дискомфорта и постоянное чувство вины с течением времени никуда не девалось. Чем большей нежностью и заботой окружал ее муж, тем глубже становилось это чувство вины, тем тяжелее становилось с ним жить.

С чувством вины, а не с мужем. С мужем-то как раз было очень даже легко.

Что будет, ему мужу станет известно о том эпизоде в больнице? Что будет, если Павел узнает, как она провела ночь накануне его появления? Чем она занималась, пока он летел в самолете, сходя с ума от ощущения остановившегося времени?

Он просто не вынесет этого, подумала Инга. Он не сможет этого пережить. Он слишком сильно любит ее, чтобы пережить измену. И дело даже не в словах любви, которые он твердит постоянно. За эти две недели она имела возможность неоднократно убедиться в том, насколько сильны его чувства. Каждый его взгляд, каждый жест, каждое прикосновение – все говорило о том, что центром вселенной и смыслом жизни Павла Петрова является она, его жена. Инга. Никакого другого центра и никакого другого смысла не существует.

Инга зажмурилась, ощутив пробежавшую по телу стайку колючих мурашек.

Нет, ни за что в жизни. Никогда он об этом не узнает. Она разберется во всем сама. Она не станет причинять ему боль, которую он не сможет вынести. Она попробует сама докопаться до истины.

Почему она вела двойную жизнь? Чего не хватало ей, окруженной теплым и уютным коконом любви, заботы и ласки? Что могло заставить ее спустя всего лишь год после свадьбы начать тайком встречаться с другим человеком? Не думая о страданиях, которые она причиняет мужу, не заботясь о последствиях возможного разоблачения?

Или, может быть, она все таки думала? Заботилась?

Но тогда – почему? Почему, черт возьми, она завела себе любовника?

Может быть, она была нимфоманкой, сексуально озабоченной девицей, нуждающейся ежесуточно в таком количестве оргазмов, которое не в состоянии обеспечить один мужчина со средними способностями?

Глупость какая. Куда же оно в таком случае подевалось, это ее нимфоманство? Может, его отшибло вместе с памятью? Вряд ли, подумала Инга, вяло улыбнувшись. Кажется, она сильно ударилась только головой, а другие места не очень-то пострадали.

До встречи с Гориным, то ли Сергеем, то ли Андреем, она жила абсолютно безмятежно. Для чего нужно было рисковать этой безмятежностью, этим спокойствием, душевным и телесным комфортом? Какой в этом смысл?

Остановив неподвижный взгляд на экране телевизора, Инга некоторое время наблюдала за игроками, бегающими по полю. В этот момент камера приблизилась, и она увидела залитое потом лицо молодого парня.

Блеск в глазах и упрямо сжатые губы.

«Я люблю тебя, а ты любишь меня, – тихо шепнула память голосом Горина. То ли Андрея, то ли Сергея. И добавила, уже совсем тихо: – Ты любишь – меня».

Вот он, смысл, на поиски которого не стоило тратить столько времени. Инга горько усмехнулась: на самом деле, все абсолютно просто. По-другому не получается. Один ответ на сто вопросов, на все эти бесконечные «зачем» и «почему». Классический любовный треугольник, в котором третьим лишним оказался ее муж, Павел Петров.

Павел Петров с взъерошенными волосами. В белой футболке с тонкими лампасами, в смешных широких трикошках. Павел Петров с его ласковым взглядом, с его неистребимой нежностью во взгляде и в прикосновениях, с его терпением и заботой. Павел Петров, который любит ее так, что сила и жар этой любви чувствуется на расстоянии. Любит – и даже не подозревает о том, что его любовь уже давно не нужна Инге.

Ей вдруг стало так жалко его, этого большого и сильного человека. Так, как может быть жалко только ребенка, не подозревающего о страшной жестокости окружающего мира и абсолютно беспомощного перед этой жестокостью. Не готового к ней, не заслужившего ее.

«Ты любишь – меня».

Некоторое время она сидела без движения, с застывшим взглядом, пытаясь привыкнуть к этой мысли. Пытаясь принять ситуацию такой, какая она есть.

Привыкнуть не получалось. И принять тоже не получалось.

Что-то было не так. Как будто в этой цепочке причин и следствий до сих пор не хватало одного звена, и от этого края ее не могли соединиться, образовав целую замкнутую окружность. Какой-то нерасшифрованный подсознанием сигнал нарушал стройную мелодию правдоподобия, лишая ее благозвучности.

В полной тишине она просидела, наверное, целый час, снова и снова пытаясь расшифровать этот не исчезающий, настойчивый сигнал подсознания. И наконец поняла, что именно не дает ей покоя.

Нет ничего сверхъестественного в том, что она смогла полюбить другого человека, будучи замужем. Такое случается сплошь и рядом, и дело совсем не в том, хорош или плох Павел Петров. Павел Петров здесь вообще ни при чем. Дело только в ней, в Инге.

Конечно же, она могла встретить и полюбить другого человека. Такое случается.

Но вот чего она сделать не могла совершенно точно – это в течение двух лет скрывать свою связь от мужа. Она бы призналась ему. Призналась бы сразу после того, как это случилось. И выбрала бы из двух мужчин кого-то одного. Если бы этим мужчиной оказался Горин – она бы ушла от Павла. Если бы им оказался Павел – не было никаких отношений на стороне протяженностью в два года.