Тридцать девять лет в почтовых ящиках. Мемуары научного сотрудника о работе и личной жизни - Алла Валько

Из этого письма ясно, что мы совершенно одинаково поняли причину возникшей проблемы. Сергей Григорьевич напрасно волнуется по поводу того, что я снова переживаю случившееся в 1985 году. Тогда вопрос был решён позитивно, мотивация поступка понята, и сейчас воспоминания мне понадобились лишь для написания мемуаров.

Мы продолжали сотрудничество в области исследования газодинамических опор ротора гироскопа. Однажды в один из своих приездов, когда мы гуляли по Москве, Сергей Григорьевич рассказал о своей жене, о том, как долгими вечерами ждёт её прихода домой с работы, где она работала директором гостиницы. “Ой, подумала я, – вряд ли его жена действительно так долго задерживается на работе”. Моё предчувствие не обмануло меня. Вскоре они расстались, и каждый из них нашёл своё счастье с другим человеком. Что же касается нас, то единственным нашим соприкосновением было касание моего развевающего на ветру лёгкого шарфа о его куртку. В своих письмах Сергей Григорьевич очень тепло отзывается о своей второй жене Анне Яковлевне, о своих двух дочерях от первого брака и их мужьях, о своих теперь уже многочисленных внуках и внучках, включая наследников Анны Яковлевны. Я рада, что во втором браке счастье улыбнулось ему, он его достоин, он заслужил его.

В девяностые годы, в период развала нашей отрасли, когда новые разработки перестали финансироваться и договор нашего института с Челябинским политехническим институтом не был продлён, мы продолжали наше общение через личную переписку. Свою преподавательскую деятельность Сергей Григорьевич совмещал с написанием монографий и подготовкой к защите к докторской диссертации. Всегда в работе, в освоении новых дисциплин, в научном поиске. А летом огород. При низкой оплате труда учёного-преподавателя огород являлся серьёзным подспорьем в хозяйстве. На работу и на дачу он часто ездил на велосипеде. Оклад его как преподавателя, кандидата технических наук в нулевые годы составлял смехотворные две тысячи рублей. После защиты докторской диссертации, когда преподавательскому составу несколько повысили оклады, Сергей Григорьевич тоже получил прибавку. Спрашиваю его по телефону: “Сколько же Вы сейчас получаете?” Чувствую, отвечать ему почему-то неловко, но потом он всё же говорит: “Много”. Я продолжаю настаивать. Наконец, Сергей Григорьевич сдаётся: “Пятнадцать тысяч”. Я чуть не прыснула со смеху. Пятьсот долларов в месяц ещё несколько лет назад получал мальчишка-курьер, не имеющий вообще никакого образования, не говоря уже о научных степенях. В последние годы работы профессор, доктор технических наук Сергей Григорьевич, имея полную учебную и научную нагрузку получал аж двадцать тысяч рублей. Да, дела в России с положением учёных оставляют желать много лучшего. А вот высказывание на этот счёт самого Сергея Григорьевича:

“По поводу зарплаты. В ноябре 2011 года в платежке читаю: «Начислено 22479.89 рублей». На руки получаю 19334.59. При этом государственный оклад профессора 5670.00 за 25 рабочих дней. Если дней меньше из-за праздников или по другим причинам, то заработок пропорционально меньше. Добавка Госдумы прошлого созыва доктору наук – 7000 рублей за 25 рабочих дней. Если дней меньше, то и добавка пропорционально меньше. Уральские 15% плюс добавки местного начальства, вот и набегает «немалая» сумма в 22000 руб. 15% уральских минус 13% подоходных, вот и получается, что компенсация за экологию на Урале, то есть за ущерб здоровью, составляет 2%. В декабре начислено 20568.32 рублей – зарплата посыльного без образования в Америке”.

В 2004 году я задумала написать статью под названием “Движение трёхстепенного гироскопа с электрической пружиной и нулевым кинетическим моментом” по результатам работы, проведённой ещё в девяностые годы, и послать её в самый престижный, с моей точки зрения, научный журнал “Механика твёрдого тела”. При нулевом кинетическом моменте мы имеем дело уже не с традиционным гироскопом, а просто с твёрдым телом, подвешенным в кардановом подвесе, по осям которого установлены датчики угла и датчики момента. В своей работе уравнения движения гироскопа я дополнила уравнениями, учитывающими запаздывание в срабатывании цепей обратной связи. Мне снова пришлось обратиться к Сергею Григорьевичу с просьбой решить с помощью компьютера написанные мной для этого случая уравнения движения гироскопа. Сергей Григорьевич согласился, и работа закипела.

В Челябинск и обратно в Москву посылались бандероли с исходными данными, результатами моделирования и решениями уравнений, с многочисленными вопросами. Я получала длинные ленты с результатами вычислений на компьютере, представляющие собой бесконечные столбцы цифр для многочисленных начальных условий. Кое-что пыталась оформить графически. Общая картина вырисовывалась, но пока так туманно, что сделать какие-либо выводы было просто невозможно. Тогда я предложила Сергею Григорьевичу найти решение для одного частного случая, физически очевидного. Ответ пришёл незамедлительно, но весьма неутешительный: получен расходящийся процесс. Это означало, что в рассматриваемом частном случае гироузел двигался от упора к упору вдоль диаметра отверстия упора, всё больше и больше вдавливаясь в него, то есть с увеличивающейся амплитудой. Я твёрдо заявила: “Этого быть не может. Способ проверки работоспособности трёхстепенного гироскопа после запуска на орбиту искусственного спутника Земли положительно зарекомендовал себя на практике, а наша статья является теоретическим обоснование этого метода”. Сергей Григорьевич был задет как профессионал и парировал: “Я точно следовал Вашим уравнениям”. Через некоторое время я получила от него письмо с предложением проверить в уравнениях движения гироскопа знаки перед членами уравнений, определяющими величину моментов датчиков момента, расположенных по осям карданова подвеса гироскопа, так как он полагал, что они неправильные.

Я немедленно приступила к проверке и, о ужас, обнаружила, что в данных мной Сергею Григорьевичу уравнениях эти знаки записаны с точностью до наоборот. Я допустила непростительную невнимательность. У меня буквально волосы зашевелились на голове, потому что та же ошибка содержалась и в моём отчёте, и в статье, опубликованной в весьма солидном журнале. Другое дело, что обнаружить её при инженерном решении уравнений движения на одном периоде колебаний чувствительного элемента не представлялось возможным. Эта ошибка могла быть выявлена только при решении задачи на ЭВМ, когда решение уравнений движения было получено на значительном интервале времени. Сгорая от стыда и позора, я немедленно сообщила о своей ошибке Сергею Григорьевичу. Вскоре после этого от него пришёл ответ: получено решение, соответствующее здравому смыслу.

Затем в процессе работы у нас возникла другая проблема. По моей просьбе, Сергей Григорьевич искал решение задачи при различных начальных условиях, и я получала от него рулоны бумаги, содержащие решения в виде последовательности тысячи цифр. По этим данным нужно было построить множество графиков движения гироскопа. К сожалению, компьютерная программа Сергея Григорьевича не позволяла получить графическое решение, поэтому мне предстояло проделать огромную рутинную работу. Конечно, это меня не радовало. Тем не менее, удача всё же улыбнулась нам. Когда я прилетела к дочери в Калифорнию, то обратилась к своему зятю с просьбой построить с помощью компьютера графики движения гироскопа по численным результатам решений, полученных Сергеем Григорьевичем. На это зять – выпускник факультета вычислительной математики и кибернетики – ответил, что ему легче самому решить эти уравнения и получить ответ сразу в графическом виде, чем выполнить то, о чём я прошу его. Что он и выполнил блестяще. Так у нашей статьи появилось три автора, при этом вклад каждого в нашу совместную работу был вполне очевиден.