Золотые земли. Совиная башня - Ульяна Черкасова

– Известно чем: она смерть всему живому несёт, а леший хранит лес и всех, кто в нём обитает.

– А людей?

– А людей ему трогать незачем, покуда они чтут лесные законы, зверей не убивают без надобности и деревья не рубят там, где нельзя.

– Странно у вас всё в Заречье.

Веся посмотрела на него, искренне недоумевая.

– Чего же странного?

– Молитесь Создателю, но с лешим вроде как и не враждуете, а даже дружите.

Девушка задумалась, и Милош уже не ждал, что она ответит, но Веся вдруг сказала:

– Я думаю, не так уж плох леший. Разве могла бы лесная ведьма, которую он воспитал, принести слово Создателя? Так что… нет, не может он быть плохим. Дара тоже теперь лесная ведьма, и мать её, говорят, из Великого леса пришла, так что не верю, что она Создателю противна так же, как Морана.

Милош слушал Весю, а сам украдкой подглядывал за домовым.

– А ещё я не понимаю, как вы, ратиславцы, одновременно Создателю молитесь и домовых чтите.

– А как можно без домового? Это же предок рода. Он оберегает очаг, он дому – душа и защитник, – простодушно пояснила Веся. – Без домового и лада в доме не будет.

– У нас в Совине много лет нет духов, а вроде неплохо живём.

– Но лада-то и счастья у вас нет, – упрямо возразила Весняна, и стало ясно, что в этом вопросе её не переубедить. – Горица вдовой живёт, какой бабе хорошо одной без мужа? И Стжежимир бобылём сколько лет. Хотя он колдун…

– А что с того? – полюбопытствовал Милош.

– Так колдуны всегда живут одни, без женщин…

– Значит, не судьба мне жениться, – с притворным сожалением вздохнул Милош. – Не видать детишек и любимой жены…

Глаза у Веси округлились и чуть не вылезли на лоб, когда она сообразила, что сказала.

– Так ты, Милош, совсем другое дело. У тебя нрав добрый, ты к людям со всей душой и вообще…

– Что вообще?

– Тебе надо жениться, – пролепетала Веся, и щёки её запунцовели.

– Обязательно надо? – плутовато улыбаясь, Милош наклонился ближе.

Он знал, что, войди сейчас на кухню Дара, она прокляла бы его во второй раз. Что бы она придумала ему в наказание? Милош даже представить боялся, но соблазн подразнить зардевшуюся Весняну оказался слишком велик. Одно удовольствие было смотреть, как она смущённо вспыхнула и забормотала что-то неразборчиво, не зная, что ответить. Пусть Милошу и не нужна была милая Веся, но как приятно было осознавать, что она его любила. Не так, как любили его страстно и горячо знатные девушки Совина, не так, как любила его по-своему холодно и нежно Венцеслава, и даже не так, как смело и дерзко любила его Дара, а просто и искренне, как делала это Веся. Почему-то это казалось самым настоящим, самым правильным.

Эта мысль охладила Милоша, словно на голову вылили ведро ледяной воды. Он отстранился.

Ему нужно было узнать кое-что ещё.

– Скажи, – прервал он неразборчивый лепет Веси, – так если в доме нет лада и домового тоже нет, то как же его в дом привести?

Горица не выдержала и громко стукнула скалкой по столу.

– О дурных вещах вы говорите. Что ещё за домовой? Все духи – проклятые отпрыски Аберу-Окиа, даже говорить о них греховно. Веся, ты же верующая девушка, в храм ходишь…

Испуганная Весняна прикусила губу, и Милош забеспокоился, что она больше ничего не расскажет.

– Не ругайся, матушка, – он погладил Горицу по руке. – Веся выросла в деревне, там ещё не выучили всех этих храмовых премудростей. Не мешай ей рассказывать.

Недовольно поджав губы, Горица отвернулась и принялась месить тесто. В разговор она больше не лезла. Глаза у Веси загорелись от радости. Преисполненная благодарности к своему заступнику, она оживилась:

– Понимаешь, чужого домового лучше не звать. Это же предок рода, а если чужой предок в дом придёт, то ему покоя не будет. Но когда семья из одной избы в другую переезжает, то надо позвать домового с собой. Можно в лапте перенести или в мешочке. Положить в него угощение, оставить посреди дома и вымести мусор из всех четырёх углов дома. А потом сказать: дедушка дворной, кормилец домовой, пойдём со мной, ко мне домой. Если же домового взять неоткуда, то надо бабе сесть на помело и…

– На помело? – усмехнулся Милош.

Веся вновь покраснела и возмущённо воскликнула, взмахнув руками:

– Вот ты всё смеёшься надо мной, а я тебе говорю, как у нас всегда в Заречье делают, и ничего забавного в этом нет.

– Прости, – попросил Милош. – Я не хотел тебя обидеть.

Потупив взор, Веся проговорила тихо, видимо, опасаясь гнева Горицы:

– Я тут подумала, а что же случилось со всеми духами, которые раньше в Совине жили? Неужто Охотники выгнали их прочь, оставили без крыши над головой? Ведь домовой без дома не может, он же от тоски погибнет…

Милош плохо помнил лето, когда воздвигли защиту вдоль столицы. Как в тумане возникали видения из прошлого, и каждое пугало хуже самого страшного сна.

– Хорошо было бы, Веся, если бы они просто погибли от тоски, – сказал он. – У Охотников есть и более жестокие способы, чтобы избавиться от нечисти.

– Сжечь их всех надо, – пробурчала, не выдержав, Горица.

Милош прихватил кусочек хлеба и поднялся в свою комнату, решив в этот же день купить Весе серьги с сапфирами, о которых она мечтала. Только Милош закрыл дверь своей спальни, как туда ворвался встревоженный Ежи.

– Это они!

– Что?

– Я их узнал. Это те самые ратиславцы. Когда я пошёл к башмачнику, стражники грузили тела на телегу, я сразу узнал этих ратиславцев. Они следили за нашим домом. Понимаешь?

– Значит, нам только на руку, что их убили.

– Но кто? Кто-нибудь посильнее? Пострашнее? А вдруг они придут за нами? Они что-то знают…

Ежи рухнул на постель, точно ему ноги подкосило, и сжал кулаками одеяло.

– Нас всех убьют!

– Успокойся, мы не знаем, кто это был и кто их убил. Может, всё обойдётся? Они, в конце концов, мертвы, – Милошу и самому хотелось верить, что беда миновала, но всё и вправду выглядело подозрительно. В любом случае стоило успокоить Ежи, тот всегда слишком сильно переживал из-за любой ерунды.

– Они-то мертвы, но их убийцы на свободе, – протянул жалобно Ежи. – Как ты можешь быть так спокоен?.. Зачем ты положил хлеб на полку?

– Нужно. Потом как-нибудь расскажу.

К счастью, Ежи умел держать язык за зубами, а знать подробности ему было ни к чему.

– Просто не говори об этом никому, – попросил Милош и прикрыл ломоть хлеба книгами так, чтобы найти его смог только домовой. – И забудь уже про ратиславцев. Они мертвы, значит, всё в порядке. Хороший ратиславец – мёртвый ратиславец.