А может, это любовь? - Рейчел Гибсон

Улыбка ее померкла. Она посмотрела на него как на умалишенного. Джо засмеялся, подбросил пакет в воздух и поймал его.

— Ладно, приду. Где там на Восьмой улице?

* * *

Габриэль прибирала в своих шкафах и тумбочках только по мере необходимости. К сожалению, такая необходимость возникала очень редко.

Она капнула в раковину жидкого мыла с запахом лимона и налила туда же теплой воды. Может быть, вымыв кастрюлю из-под бефстроганова, она преисполнится желанием навести порядок в кухонных столах, чтобы ее дуршлаг не упал на ноги следующему гостю, как это было с Джо?

В тот момент, когда Габриэль натянула на руки желтые резиновые перчатки, зазвонил телефон. Она сняла трубку после третьего звонка и услышала мамин голос.

— Как там Бизер? — начала Клер Бридлав вместо приветствия.

Габриэль оглянулась через плечо на большой меховой клубок, устроившийся на коврике возле задней двери.

— Изнемогает от удовольствия.

— Хорошо. Как она себя вела?

— В основном ела и спала, — ответила Габриэль. — А ты где? Здесь, в городе?

— Мы с Иоландой у твоего дедушки. Приедем в Бойсе завтра утром.

Габриэль зажала телефонную трубку между ухом и плечом и спросила:

— Как отдохнули?

— Замечательно, но я должна тебе кое-что рассказать. Нам с твоей тетей пришлось прервать нашу поездку, потому что меня преследовало одно нехорошее предчувствие. Мне казалось, что с кем-то из здешних соседей должна произойти ужасная трагедия и виновником этой трагедии будет твой дедушка. Вот я и поспешила домой, чтобы всех предупредить.

Габриэль посмотрела на грязные тарелки в раковине. Вся ее жизнь летела в тартарары, и у неё не было никакого настроения путешествовать вместе с матерью по сумеречной зоне сознания.

— Что случилось? — спросила она, хоть и знала, что мать все равно ей расскажет.

— Три дня назад, когда мы с тетей Иоландой были в Мексике, твой дедушка задавил пуделя миссис Янгермен.

Она чуть не выронила трубку, пришлось подхватить ее мыльной рукой.

— О нет! Маленького Мерри?

— Увы, да. Душа этого бедняги отлетела в собачий рай. Ни я, ни миссис Янгермен не уверены в том, что это был несчастный случай. Ты же знаешь, как твой дедушка относился к Мерри.

Да, Габриэль знала. Ее дед терпеть не мог соседскую собачонку. Маленький Мерри постоянно лаял и имел обыкновение хватать прохожих за ноги. Габриэль не хотела думать, что дедушка нарочно переехал пуделя, однако Мерри не раз цапал его за икры, и такая возможность не исключалась.

— Это еще не все. Сегодня днем мы с Иоландой зашли к соседке, чтобы выразить ей наши соболезнования, и пока я сидела в гостиной миссис Янгермен, пытаясь ее утешить, меня посетило озарение. Знаешь, Габриэль, это было самое сильное и ясное видение в моей жизни. Я увидела темные кудрявые волосы над его ушами. Это был высокий мужчина…

— Высокий, смуглый и красивый? — Она опять зажала трубку между плечом и ухом и принялась мыть тарелки.

— О да! Не могу тебе передать, как я была взволнованна!

— Надо думать, — пробормотала Габриэль. Она сполоснула тарелки под краном и поставила их в сушилку.

— Но этот мужчина предназначен не мне.

— Как жаль! Кому же, тете Иоланде?

— Нет. Он предназначен тебе. У тебя будет страстный роман с мужчиной, который явился мне в моем видении.

— Я не хочу никаких романов, мама, — вздохнула Габриэль, складывая в раковину салатницы и стаканы из-под чая. — Сейчас мне нужно спокойствие.

Интересно, сколько матерей пророчат своим дочерям страстных возлюбленных? Наверное, немного.

— Ты же знаешь, Габриэль, что судьбу нельзя отвести, — раздался укоризненный голос на другом конце провода. — Ты можешь бороться с ней, если хочешь, но результат все равно останется прежним. Ты не так сильно, как я, веришь в судьбу, и я не осуждаю тебя за это. Я всегда предоставляла тебе право самой искать свою духовность и свой путь к просветлению. Когда ты родилась…

Габриэль закатила глаза. Клер Бридлав никогда ничего не навязывала своей дочери, никогда ни к чему ее не принуждала. Она знакомила ее с миром и настаивала на том, чтобы Габриэль выбирала собственный путь. Как правило, ей нравилось жить с мамой, которая исповедовала принципы свободной любви и нравственной раскрепощенности, но в конце семидесятых и начале восьмидесятых Габриэль завидовала детям, у которых были обычные родители, возившие их на каникулы в Диснейленд, в то время как ей приходилось бродить по Аризоне и искать с помощью лозы индейские клады или общаться с природой на закрытом пляже в северной Калифорнии.

— …В возрасте тридцати лет мне было даровано второе зрение, — продолжала Клер свою любимую историю. — Я помню все так, точно это случилось вчера. Как ты знаешь, это было летом, во время нашего духовного пробуждения, вскоре после смерти твоего отца. Я не просто проснулась однажды утром и обрела экстрасенсорные способности. Меня избрали.

— Я знаю, мама, — отозвалась Габриэль, ставя вымытые салатницы и стаканы в сушилку.

— Тогда ты должна знать, что мои слова не досужие выдумки. Я видела его, Габриэль. У тебя будет страстный роман с этим мужчиной.

— Эта новость могла бы меня обрадовать несколько месяцев назад, — вздохнула девушка, — но сейчас, боюсь, мне не хватит сил на страстный роман.

— У тебя нет выбора. На вид он очень упрям и властен. Он даже немного пугает. У него проницательные карие глаза и чувственный рот.

По спине Габриэль забегали мурашки. Она медленно опустила кастрюлю в раковину с водой.

— Как я уже говорила, сначала я подумала, что он предназначен мне, и очень разволновалась. Да и то сказать: не каждый день судьба посылает женщине моих лет молодого человека в тесных джинсах и с ремнем, на котором висят плотницкие инструменты.

Габриэль уставилась на белые мыльные пузыри. В горле у нее вдруг пересохло.

— А может, он все-таки твой?

— Нет. Он смотрел сквозь меня и шептал твое имя. В его голосе было столько неподдельного желания, что я чуть не потеряла сознание — впервые в жизни!

Это состояние было знакомо Габриэль. Она и сама еле держалась на ногах.

— Миссис Янгермен проявила ко мне участие, мгновенно забыв про бедного Мерри. Говорю тебе, милая, я видела твоего жениха! Пылкого возлюбленного, которого ниспосылает тебе милосердный Господь. Это чудесный дар.

— Но он мне не нужен. Забери его обратно!

— Я не могу его забрать. К тому же, судя по его лицу, твои желания не будут иметь никакого значения.

Какая нелепость! Мать была права лишь в одном: Габриэль не верила в судьбу. Если она не хочет иметь страстный роман с мужчиной, на ремне которого висят плотницкие инструменты, значит, никакого романа не будет!