Солнце и луна - Патриция Райан

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Хочу ли я? – переспросила Филиппа. – Да, я безумно хочу лечь в постель с мужчиной, который мне глубоко противен! Я сделаю это, сделаю ради Англии… вот только мне бы не хотелось, чтобы он был первым!

Она умолкла, едва сдерживая нервную дрожь. В спальне было очень тихо, словно Хью потихоньку ушел, чтобы посмеяться над ней где-нибудь в уголке.

А потом его руки обняли ее и прижали к груди так, что она слышала глухие удары его сердца.

– Он не будет первым, Филиппа.

– Не передумаешь?

– Ни за что! – заверила Филиппа.

Хью потянулся к окну и прикрыл ставни. Потом бережно повернул девушку к себе, как будто она могла сломаться в его руках. Филиппа положила голову ему на плечо, вдыхая запах горячей кожи, наслаждаясь силой его рук и всем происходящим. Только он, только Хью Уэксфорд мог быть ее первым мужчиной. «Первым и единственным…» – мелькнула мысль, но это было слишком прекрасно, чтобы сбыться.

– А ты не пожалеешь? – спросила Филиппа робко.

– Глупышка! Я этого хотел, чуть ли не с первой нашей встречи!

– Да, но после того как стало ясно, что я еще девушка…

– Не верь всему, что говорит мужчина, когда он рассержен, – сказал Хью со смешком.

Его губы легонько коснулись лба, век, висков, кончика носа. Хью отстранился и приподнял лицо Филиппы за подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Боишься?

– Немножко.

Он склонился к ее губам. Поцелуй был осторожным, ласковым. Филиппа не ожидала такого после всего, что случилось между ними в саду и на конюшне. Казалось, в страсти Хью может быть только необузданным, неукротимым, а на самом деле он готов был держать себя в узде ради нее. Девушка была глубоко тронута.

– Дай мне щетку, – произнес он тихо. – Я хочу знать, каково это – расчесывать такие чудесные волосы.

Несколько удивленная, Филиппа молча протянула ему щетку из жесткой свиной щетины. Хью усадил ее на край кровати – на стеганое, расшитое незабудками шелковое покрывало, присел рядом и принялся расплетать косы девушки одну за другой. Потом он взялся за щетку. Прикосновение к волосам подействовало на Филиппу каким-то волшебным образом. Веки ее дремотно опустились, и к моменту, когда Хью отложил щетку, она больше не ощущала ни страхов, ни сомнений, одно лишь восхитительное томление во всем теле.

Забрав волосы руками, Хью перебросил всю их массу вперед, на грудь девушки и прижался губами к ее шее ниже последних завитков, еще и еще раз. Чувствуя приятное оцепенение, Филиппа наслаждалась этими легкими прикосновениями. Они несли в себе обещание неведомых прежде ощущений, что-то будили в глубине ее существа. Девушка вдруг подумала, что до этого дня она словно испытывала какой-то голод, который, наконец, будет утолен.

И все же ее сердце екнуло, когда Хью развязал тонкий крученый шнур и вытянул его из петелек. Корсаж платья перестал туго сжимать ребра, девушка впервые с самого утра сумела вдохнуть полной грудью. Когда Хью потянулся к ленте, пропущенной вдоль выреза сорочки, чтобы развязать и ее, она удержала его руку.

– Можно, я останусь в сорочке?

Филиппа ждала протестов или насмешек над ее стыдливостью, но Хью в ответ спокойно сказал:

– Как хочешь. Я могу погасить светильники.

Такая забота смутила Филиппу.

– Пожалуй, один можно оставить…

Вскоре комната погрузилась в полумрак. Хью развязал черную шелковую ленту, позволив своим светлым волосам свободно рассыпаться по плечам, и расстегнул короткую застежку вышитой рубахи. Грудь Хью была покрыта золотистыми волосками. Выждав, пока он займется обувью, Филиппа поспешно сбросила платье и по возможности прикрыла полупрозрачную сорочку прядями волос.

– Хочешь лечь в постель в туфельках и чулках? – спросил Хью, когда она откинула с постели покрывало.

– Н-нет.

– Тогда позволь мне.

Он присел у ног Филиппы, снял с нее туфельки и просунул руку под сорочку, скользя кончиками пальцев по ноге. Девушка закусила губу, сдерживая дыхание. Судя по его ловким движениям, любовный опыт Хью был богатым. Но размышлять о женщинах из его прошлого в такой момент было по меньшей мере глупо, ведь этой ночью разделить с ним страсть предстояло не им, а ей.

Филиппа откинулась на подушки, натянула покрывало до талии и убедилась, что волосы укрывают ее, словно плащом, не оставляя для обозрения ни дюйма чересчур тонкой ткани. В свете того, что должно было произойти, тревожиться из-за прозрачной сорочки было нелепо, но никто, даже Ада, ни разу не видел Филиппу обнаженной.

Присоединившись к ней под покрывалом, Хью начал поглаживать ей шею и руки с таким видом, словно мог заниматься этим часами. Выходило, что совокупление включает в себя множество совершенно необязательных прикосновений. Девушка задалась вопросом, как долго это будет продолжаться, прежде чем Хью ляжет на нее и закончит дело. А вдруг он захочет, чтобы и она его поглаживала? И насколько сильной будет боль от проникновения? Она надеялась, что семяизвержение происходит сразу после этого, потому что если нет, что-то, наверное, потребуется и от нее! Что? Впрочем, это было не единственное, о чем она не имела ни малейшего понятия.

– Хотелось бы мне иметь хоть какой-то опыт! – пожаловалась она. – Я бы не хотела… не хотела бы забеременеть.

– Я вытащу.

Филиппа опешила. Тротула Салернская писала, что зачатие можно предотвратить с помощью колпачка из овечьей кишки. О том, что можно «вытащить», она не упоминала. Если у мужчины хватает времени на то, чтобы извлечь свою плоть из тела женщины перед… перед облегчением, значит, совокупление длится дольше, чем она думала!

– Опять эта морщинка, – сказал Хью, дотрагиваясь до ее кожи между бровей. – Она появляется, когда ты озабочена. В данный момент я не хотел бы ее видеть. – Филиппа только вздохнула. – Ты хоть знаешь, как это происходит между мужчиной и женщиной?

– Я думала, что знаю.

Хью положил руку на ее грудь.

– Сердце колотится раза в два быстрее, – сказал он с улыбкой. – Тебе страшно. Чего ты боишься? Боли?

– Всего сразу! Я даже не знаю, чего ждать. Я боюсь натворить глупостей и… и разочаровать тебя! Для начала я постыдилась снять сорочку.

– Не стану лгать, что мне это все равно – я сотни раз представлял тебя без всякой одежды, видел во сне, мечтал об этом. Но чем дольше на тебе будет одежда, тем сильнее станет мое желание избавить тебя от нее.

Хью накрыл ладонью грудь девушки. Сквозь шелк она чувствовала тепло его руки. Едва заметное поглаживание одновременно и успокаивало, и волновало. Филиппа ощутила, как постепенно затвердел сосок.