Варторн. Уничтожение - Роберт Линн Асприн

То, что происходило сейчас, кардинально отличалось от всего, знакомого прежде. Сейчас она становилась живым свидетелем истории – и это было захватывающее чувство. Однако Пролт этого было мало. Она хотела стать участником событий. Более того, стать одной из главных фигур – тех, чьи имена выносятся на первые страницы учебников.

– Времени у нас осталось немного, – звучным, проникновенным голосом прирожденного лидера продолжал премьер. Было видно, что он произносил не заученную речь. Просто Сультат говорил слова, которые требовались в настоящий момент для поддержки собравшихся людей.

– Мы больше не можем позволить себе роскошь ссориться и препираться. Не сегодня-завтра Фельк захватит город-государство Трэль. Возможно, это произойдет в течение нескольких ближайших страж, ведь у Трэля нет достаточной защиты. К нам он тоже не прислал своих представителей. Нас предупреждали, что рано или поздно Трэль станет добычей Фелька. В подобной информации мало радостного, но ее можно и должно использовать к собственной пользе. Ведь если бы мы объединились пораньше и меньше времени провели за маловажными спорами, то сегодня, возможно, смогли бы защитить и Трэль. А вместе с ним – и всю остальную, не захваченную еще часть Перешейка. Наш аналитик – тот самый источник информации – все еще готов помогать нам. Познакомьтесь – человек, который предсказал ход фелькской военной кампании. Мыслитель Пролт.

Вес глаза устремились в сторону девушки. Пролт почувствовала: сейчас было бы очень уместно высказаться. Произнести несколько веских, значительных слов… Таких, чтобы их запомнили и цитировали через века. Одна-две острые фразы, о которых потом говорили бы: «Как сказала мыслитель Пролт…»

– Поскольку эта конференция происходит в Петграде, – продолжал тем временем Сультат, – то я просто обязан испросить поддержки и одобрения нашего Благородного Совета.

При помощи легкого нажима, прозвучавшею в этих словах, премьер дал понять, что не слишком одобряет предстоящую формальную процедуру. Тем не менее он сумел удержаться даже от легкой тени иронии.

– Досточтимые члены Благородного Совета, нет сомнения, что сила и величие нашего государства покоятся на ваших плечах, так же как и на моих собственных. Вы служите нашему славному Петграду со всей скромностью и самоотверженностью, которые невозможно измерить… Речь премьера продолжалась и далее в том же духе. Увы, Пролт упустила возможность не решившись прервать Сультата для собственных исторических слов.

В завершение он испросил у этих разряженных чучел из Благородного Совета разрешения для выступления петградской армии на стороне образованного Союза. За сим последовал не менее нелепый ритуал. Члены Совета сгрудились и залопотали между собой. Затем соединили вместе свои разукрашенные жезлы. На застывшем лице Сультата было написано бесконечное терпение. Остальные делегаты наблюдали за процедурой с разнообразными чувствами: от удивления до полного непонимания.

Наконец все завершилось – премьер Петграда получил необходимую санкцию. Затем были заслушаны официальные заявления всех присутствующих делегаций.

Пролт молча стояла в стороне. А ведь совершенно очевидно, что ей предназначалась собственная роль в этом действе, и немалая… Можно сказать, ключевая роль. Все эти армии, собравшиеся в Петграде – большие и малые – производили достойное впечатление. Они могли представлять немалую силу, достаточную для того, чтобы противостоять агрессин Фелька… но при одном условии: если ими будут должным образом управлять. И здесь предстояло вступить в игру ей, Пролт.

Но вот вопрос: а сохранится ли в столетиях память о ней – живая, благодарная – такая же, как, скажем, о премьере Сультате?

Здесь и сейчас творилась история. Еще не написанная… Будущим ученым только предстоит составить хроники нынешних событий. Пока же их страницы сохраняли свою девственную чистоту.

Педантично отмечая все детали происходящего, Пролт размышляла о военных мемуарах, за столетия написанных историками. Даже малая их толика, отдельные предварительные наброски представляли собой огромную ценность для грядущих поколений. А теперь вообразите, насколько грандиозны хроники, где автор не только проникает мыслью в стратегические подробности, но и обрисовывает исторический контекст событий.

Представьте себе человека, описывающего историю этой войны. Свидетельство ученого, осведомленного о каждом моменте во всей его значимости. Ведь нынешняя война не имеет себе равных! Она заслуживает того, чтобы ее описал именно такой уникальный историк.

– Дорогие друзья, – произнес Сультат, когда с формальностями было покончено, – мы объединились для того, чтобы действовать. Теперь мы в самом деле представляем собой… Союз.

Тут уже присутствующие наконец-то разразились приветственными криками. Слова премьера стоили того, чтобы их запомнить, отмстила про себя Пролт.

Позже, когда Благородный Совет покинул зал, девушка поднялась на возвышение и снова начала объяснять, в чем состоит ее план реконструкции битвы на Торранских равнинах. С потерей Трэля приходилось смириться, тут уж ничего не поделаешь. Но во время оккупации города фелькская армия будет вынуждена стоять лагерем поблизости. В степи, расположенной к югу от Трэля. Если Союз сумеет быстро собрать силы, можно будет реализовать план Пролт. Тут же всплыло название тамошних степей – Пегвитские равнины.

Ну и конечно же, для успеха операции требовалось, чтобы во главе вражеской армии стоял именно Дардас.

Совещание длилось целый день. Под вечер, когда все уже утомились, подали вино и спиртные напитки – началось бурное празднование будущих побед. Пролт не принимала участия в этом празднике жизни. Она наблюдала.

Зажав в пальцах длинные черные волосы Ксинка, она плотно прижимала его лицо к своему телу. Как-то так получилось, что после сегодняшнего совещания в ней снова проснулся интерес к сексу. Предчувствуя наслаждение, она выгнулась дугой, откинула голову и ткнула юношу лицом себе между бедер. Все в ней трепетало, жадно тянулось навстречу этим горячим губам, быстрому, проворному языку. Такому способу любви ее научил именно Ксинк – впрочем, как и всему остальному в сексе…

Пролт быстро вошла во вкус, хотя подобное любовное действо всегда оставляло у нее легкое чувство вины. Ей было совестно, что ублажая ее, Ксинк ничего не получает взамен. Вернее, так было раньше… Теперь же она бездумно наслаждалась, не отвлекаясь на всякие там угрызения совести.

Кто в конце концов важнее – она или Ксинк?

Парень же трудился на совесть… он был очень, очень талантлив в этом отношении. Пока он потел и задыхался меж ее бедер, стоны Пролт сменились рычанием и хриплыми вздохами. Она сидела в изножье их кровати, он стоял на коленях на полу перед ней.

– Давай! – внезапно услышала она свой крик. – Еще! Черт побери, как хорошо… Давай же, лижи… ты… ты… трахальщик несчастный!

И тут же ее окатила такая волна наслаждения, что под сомкнутыми веками вспыхнули красные тени. Когда все закончилось. Пролт поставила ногу ему на плечо и, оттолкнувшись – да так, что парень опрокинулся навзничь – вскарабкалась на постель. Через минуту она погрузилась в глубокий; сладкий сон.