Борт 618 - Андрей Ливадный

— Не я этот мир создал, значит, не мне его судить? — тихо спросил он, искоса посмотрев на Лизу. — Нет… — Он покачал головой. — Этот мир принадлежит в том числе и мне. Потому я и создал «Старое Железо». Здесь, в этих стенах, царит немного иная справедливость…

Лиза встала. Две свечи на столе уже почти догорели, превратившись в два сюрреалистических сталагмита, на вершинах которых все еще трепетали робкие, мятущиеся огоньки.

«Как наши души…» — внезапно подумалось Лизе. Взяв со стола полупустую бутылку она вернулась к камину, села рядом с Сэмом.

Ей вдруг стало страшно и несказанно хорошо. Страшно было от захлестнувшего ее чувства, похожего на омут, в который запросто нырнуть, но выплывешь ли — вот вопрос. Душа в этот момент походила на черно-белый калейдоскоп: раз повернешь — черно и страшно, другой оборот — и светло, чисто, спокойно… вот только ползет вдоль позвоночника крадущаяся дрожь, от которой вдруг холодеют кончики пальцев, да горят две оплывшие свечи, роняя прозрачные слезы на подсвечник…

Она не знала, что испытывал в эти мгновения Сэм, но, когда он протянул руку с пустым бокалом и их пальцы снова встретились, Лиза, заглянув в его глаза, вдруг увидела в них такой же бездонный омут безумного порыва, подсознательного страха и…

Их пальцы медленно сжались.

Бокал выскользнул, но ни он, ни она не заметили этого.

Они тонули в собственном безумстве, и никто на свете уже не смог бы разобрать, где его душа, а где ее…

Клуб «Старое Железо». Утро следующего дня

Лиза проснулась оттого, что в ее сознание, пробившись сквозь сладкую дрему, проник посторонний звук.

Это тихо прошипела пневматическим приводом входная дверь.

Лиза приоткрыла глаза. В комнате, в отсутствие окон, горел мягкий, приглушенный свет. Матовые панели потолка едва светились, оставляя полумрак гнездиться по углам. Угли в камине уже давно погасли, подернувшись серым пеплом, но воздух помещения все еще хранил неповторимое, сухое тепло очага.

Вспомнив события вечера и ночи, она слабо улыбнулась.

Давно, очень давно ей не приходилось просыпаться вот так, с ощущением внутреннего покоя, тихого, затаившегося у сердца счастья, которое, может быть, и иллюзорно, непрочно… Но как приятно было лежать, свернувшись в комочек, отодвинув все проблемы дня вчерашнего… В последний раз такое чувство при пробуждении она испытывала лишь в далеком, уже покрытом поволокой забвения детстве.

Не шелохнувшись, она лежала в ожидании, что Сэм сейчас подойдет к постели, чтобы разбудить ее, однако осторожные шаги в сопровождении слабого позвякивания удалились в противоположную от кровати часть кабинета.

Лиза чуть шире приоткрыла глаза и сквозь трепещущие ресницы увидела не Сэма, а незнакомого молодого мужчину, который уже поставил на стол поднос и повернулся, чтобы уходить.

Лиза непроизвольно прислушалась к себе, но не почувствовала никакой опасности. Все ее существо сейчас расслабилось, она больше не ощущала себя как воспаленный комок натянутых нервов и потому тихо окликнула его:

— Э-эй…

Он остановился, повернул голову. Его волосы были светлыми, подстриженными коротким ежиком. Взгляд цепких, внимательных глаз в сочетании с кошачьей грацией движений мгновенно сообщал о том, что он не так уж прост и безобиден, как это могло показаться с первого взгляда. Незнакомец обернулся на голос; его строгий, безукоризненно выглаженный пиджак на миг распахнулся, и наплечная кобура, из которой торчала рукоять импульсного пистолета, завершила мгновенный портрет последним, окончательным штрихом к его облику.

— Привет. — Он вопросительно посмотрел на Лизу и представился: — Меня зовут Андрей, но для тебя я Лайт.

— Привет, Лайт… — Лиза продолжала улыбаться краешком губ. — А где Сэм?

— Он уехал с полчаса назад. Я принес тебе завтрак.

— Ты его друг, да?

Лайт пожал плечами.

— Теперь я твой телохранитель, — серьезно сообщил он.

Лиза потянулась под одеялом. Ей по-прежнему было хорошо, спокойно и уютно. Присутствие Лайта нисколько не смущало и не настораживало ее. Окружающее продолжало казаться сказкой, счастливым продолжением хорошего сна.

— А скоро вернется Сэм?

Лайт пожал плечами.

— Не знаю. Но он тут оставил для тебя кое-что, просил передать, когда ты проснешься. — Лайт выложил на стол несколько пластиковых прямоугольников.

— Что это? — спросила Лиза, невольно вытягивая шею.

— Кредитная карточка и удостоверение личности. Все «чистое», изменены лишь несколько букв в написании фамилии, но этого достаточно, чтобы автоматические системы: не вставали в боевую стойку при идентификации, — заверил он.

— И как я теперь звучу? — Лизе хотелось, чтобы эти мгновения длились вечно.

— Лиза Страймер. В Александрийске у тебя три сотни полных однофамилиц.

— Спасибо, Лайт. — Лиза не удержалась и тут же спросила: — Скажи, а у Сэма есть подруга?

Лайт молча покачал головой. Казалось, что он вообще не задумался над ответом.

— Нет необходимости недоговаривать, Лайт, — попыталась мягко надавить на него Лиза.

Ее телохранитель опять отрицательно покачал головой.

— Я с Сэмом уже пять лет. Он всегда слишком занят и слишком погружен в себя. Мне казалось… — он запнулся, — мне казалось, что Сэма вовсе не интересуют реальные женщины.

Лиза кивнула. Она понимала, что подразумевал Лайт.

Виртуалка. Там осталась душа Сэма, и что бы он ни говорил теперь, вечернее откровение уже не могло быть проигнорировано, сброшено со счетов. Лиза внезапно с полной ясностью ощутила, что если не поняла его, то стоит очень близко к тому моменту, когда Крайнев станет понятнее, а значит, и ближе.

Сущность Сэма, его мировоззрение, психология — все это лежало в иной плоскости, словно его душа оказалась перевертышем, зеркальным отражением души «нормального» человека.

Он по-прежнему жил там, а сюда, в мир реального, его душа и разум приходили в гости, на работу, по необходимости…

Каким холодным, жестоким и равнодушным должно быть общество, которое выносило Сэма…

Заметив, что Лайт по-прежнему стоит в ожидании, Лиза спохватилась:

— Извини, задумалась.

— Да ничего. Что-нибудь нужно? — доброжелательно спросил он. В его тоне Лиза не услышала натянутых ноток отчужденности, словно они знали друг друга уже очень давно.

«Как будто я действительно очнулась в ином мире…» — подумалось ей. — «Удивительно, что за этими невзрачными стенами лежит тот самый город, который едва не растоптал меня».

— Нет, пока ничего не нужно, спасибо, — произнесла она, садясь в постели и кутаясь в одеяло. — Скажи, Лайт, а эти карточки… Они подразумевают, что я свободна?