Цифровой, или Brevis est - Марина и Сергей Дяченко

Я ничего не соображаю, подумал Арсен. Я тупо дерусь. Хотя какая здесь возможна стратегия? Двое против одного?

Аня обернулась ему навстречу, подняла кулаки. Арсен отступил на шаг, показал на себя, на Аню, потом за спину, на вершину горы.

«Царь горы – Анатолий. Время до победы: двадцать две… двадцать одна… двадцать…»

Арсен жестом позвал Аню с собой. Она, поколебавшись, послушалась. Они добежали до верхушки, когда до победы Толика оставалось четыре секунды. Напали с двух сторон: Аню Толик отбросил, но Арсен на мгновение выбил его с ледяной площадки, и отсчет времени пошел сначала: «До победы пятьдесят девять… пятьдесят восемь…»

Они действовали в молчаливом сговоре. Арсен, пользуясь своей прокачанной до четырех силой удара, каждые сорок секунд выбивал Толика «с трона» – и, экономя силы, не препятствовал его новому «воцарению». Аня убежала вниз – когда через несколько минут она вернулась, сила ее удара возросла до десяти. Она легко снесла с горы Толика, а потом, не задумываясь, и Арсена. Соперники поднялись на ноги у подножия горы, на траве, почти одновременно. Толик, выразительно глянув, зашагал вверх: «Царь горы – Анна. До победы тридцать восемь… тридцать семь…»

Толик шел, не особенно торопясь, – знал, что успеет снести Аню с трона за несколько секунд до ее победы. И отсчет начнется сначала. Даже в мордобитии есть стратегия: двое сброшенных должны заодно действовать против «царя» – иначе каждый из них проиграет.

«Что, пацан, обознался?»

Арсен почувствовал вкус крови на губах.

Он догнал Толика и, когда тот обернулся, от всей души ткнул ему под нос ладонь с оттопыренным средним пальцем.

* * *

Его шатало.

Он принял душ, стащив с себя насквозь потные тряпки, смыл с лица темную липкую жидкость. Ему казалось, что все лицо в синяках, – но зеркало отразило бледную, чистую физиономию с безумными глазами; если бы ему не напомнили про линзы и не помогли их снять, так и ушел бы – с картиной мира, дополненной тремя цветными шкалами на краю поля зрения.

Никогда в жизни он так не дрался.

Сила удара Толика превышала его силу удара – как в жизни, собственно. Но в реале после такой драки Арсена увезла бы «Скорая». А так – он шел на своих ногах и даже сотрясения мозга нет – его не били, это нарисованный персонаж сучил ручонками на экране, зато с какой яростью сучил!

Он все верно рассчитал. Толик был гораздо умнее, чем казался, но некоторые движения души самца невозможно амортизировать никаким интеллектом. Получив оскорбление от Арсена, Толик ринулся бить его и бил, пока не была провозглашена победа Ани.

Арсен первым пришел в комнату для обсуждений. Пришел – и остановился на пороге; на трех огромных экранах крутились оперативные съемки. Синхронно, как это, вероятно, происходило в реальном времени. Аня и Толик, одетые в черные костюмы с металлическим отблеском, метались как умалишенные, а на третьем мониторе метался Арсен. Глядеть на это было жутковато, противно и очень смешно: все трое били кулаками в пустоту и дергались, как резиновые куклы. Все трое орали в голос, захлебываясь яростью, брызгая слюной. Их черные лица выглядели жутко. Значит, мы все трое были «под шубой», подумал Арсен. Значит, жеребьевка – очередное надувательство. «Почувствуй себя селедкой».

Рывком открылась дверь комнаты для обсуждений. Вошел Толик, равнодушно скользнул взглядом по экранам. Направился к Арсену и, не размахиваясь, двинул его кулаком в лицо.

Не было линеек, высвечивающих силу удара, не было дополнительной информации. Арсен отлетел, повалился спиной на стол, Толик успел ударить его еще раз, прежде чем Арсен, извернувшись, дотянулся носком ботинка до его колена.

Толик зашипел и заматерился. Арсен боднул его, но неудачно, от боли помутилось перед глазами, еще через долю секунды Толика оттащили двое охранников в голубых рубашках с бэджами. Аня, стоявшая в дверях, несколько раз приложила одну ладонь к другой, изображая аплодисменты.

– Анатолий, все? – издалека спросил Максим.

– Все, – прохрипел Толик.

– Отпустите его. Арсен, иди умойся.

Его провели по коридору, он снова оказался в душевой. На этот раз лицо было разбито, наливалось и тяжелело веко, не останавливаясь, текла кровь из рассеченной губы. Он чувствовал себя на удивление спокойным – будто все, что с ним происходило, касалось нарисованного персонажа.

Вот это да. Вот это сила воздействия. Один маленький жест, не имеющий никакого смысла – кроме того, что придает ему воспаленное сознание. Как много значит знак в нашей жизни. Знак, символ, единички, нули… Арсен не только заставил Толика проиграть, но и выставил идиотом перед Максимом и Аней. Здоровенный мужик, кидающийся с кулаками на подростка по ходу тренинга в серьезной конторе, – о, это жалкое зрелище.

– Жалкое, – с удовольствием повторил Арсен вслух.

Губы надулись, как перекачанные автомобильные шины.

* * *

– Никто из вас не смутился необходимостью насилия – совершенно понятно, вы геймеры. Но Уголовный кодекс никто не отменял – нанесение телесных повреждений, вне зависимости от степени тяжести, влечет за собой ответственность. – Максим говорил нарочито лениво, вид угрюмого, недовольного собой Толика развлекал его. – С одной стороны, имеем доказательство успешности нашего эксперимента. С другой – кто будет объясняться с родителями Арсена?

– Адвокат. – Арсен краем глаза наблюдал за Аней. – Все вопросы – к адвокату.

– Ты серьезно? Нет, ты шутишь, я же вижу… – Максим уселся на стол. – Если хочешь выйти из игры, Арсен, – пожалуйста, к адвокату, прокурору, президенту – куда угодно. Но мы здесь находимся в рамках заданных отношений и последствия конфликтов должны ликвидировать своими силами. Анатолий извинится перед тобой…

– Хрен, – пробормотал Толик.

– А ты извинишься перед Анатолием, потому что ты, Арсен, выступил агрессором и… манипулятором.

Последнее слово Максим произнес без звука, одними губами, но очень выразительно.

– Я прошу прощения, – Арсен ясно поглядел Толику в глаза своим единственным глазом (второй почти полностью закрылся). – Я сознательно спровоцировал Анатолия, это было низко и подло с моей стороны. Я заставил его совершить действие, нужное мне, все равно что щелкнул мышкой. Это, безусловно, нехорошо.

Толик налился кровью. Арсен на секунду испугался, что перешел совсем уж запрещенную линию: ему, в конце концов, еще в этом городе жить…

Максим расхохотался.

– Толик, давай отдадим должное этому сопляку… то есть юноше, я хотел сказать. Ты посмотри на него: морда разбита, а свою игру играет…

Арсен посмотрел на Аню.

Она водила шариковой ручкой по листу блокнота, не поднимая глаз, будто ничего не слыша. Казалось, она здесь посторонняя.

Толик медленно ухмыльнулся: будто отъехала тяжелая автоматическая дверь гаража.