У нас всегда будет Париж - Рэй Брэдбери

– Если продуешь – с тебя пиво, не забудь.

– Пиво, – повторила она. – Ладно. Что еще? Или мы уже друзья?

– В каком смысле?

– Ну, мы с тобой друзья?

– Конечно.

– Вот и славно. Что-то я устала, в сон клонит, но мне полегчало.

– И мне, – сказал он.

– Тогда голову на свою подушку – и отбой, но у меня к тебе одна просьба.

– Какая?

– Можно взять тебя за руку? Просто так.

– Конечно можно.

– А то меня преследует ужасное ощущение, – объяснила она, – будто кровать завертится и тебя сбросит, а я проснусь и увижу, что мы не держимся за руки.

– А ты держись крепче, – посоветовал он.

Его ладонь нашла ее руку. Оба лежали навытяжку, не двигаясь.

– Спокойной ночи, – сказал он.

– Да, правильно, спокойной-преспокойной ночи.

Почему Джозеф Керк так поступил, что им двигало – он и сам толком не разобрался. У него в памяти лишь промелькнула череда подобных случаев из прошлого, когда он точно так же приходил в бешенство.

К примеру, на званом ужине для узкого круга один самодовольный кинопродюсер стал бравировать своим двурушничеством, давая понять, что все остальные ничем не лучше; тогда Джозеф Керк, отложив нож и вилку, приказал, чтобы продюсер убирался из-за стола. Тот вынужден был подчиниться.

Был еще другой эпизод: некая актриса полчаса распекала своего мужа в присутствии гостей. Керк вскочил, высказал без обиняков все, что о ней думал, и ушел в другую комнату читать книгу. Позднее, перед уходом, она извинилась, но он даже не посмотрел в ее сторону.

Вот и сегодня случилось нечто похожее. У него с языка слетели немыслимые слова. Можно подумать, ему в ладонь сунули ручную гранату, а он машинально выдернул чеку, не сообразив отбросить эту адскую штуковину, и стал ждать, когда же она рванет.

Дело было под вечер: стоя у газетного киоска, он разглядывал стойку с журналами и вдруг услышал чью-то перебранку. Голоса приближались – один громкий, беззастенчивый, издевательский; другой сдавленный, глухой, обреченный. Киоск находился неподалеку от Голливудского бульвара; с той стороны и доносились голоса.

Джозеф Керк покосился. По тротуару широким шагом двигался молодой красавец, который осыпал оскорблениями своего спутника, причем с таким видом, будто бросал нищему подачки с барского стола. Можно было подумать, на нем запахнут невидимый плащ. Можно было подумать, его лицо спрятано под невидимой маской. Ничего подобного: просто у него была такая осанка, а на физиономии застыла гримаса высокомерия, из-под которой вылетали оскорбления.

За ним едва поспевал его друг, невысокий, скромный и куда более сдержанный, но при этом тоже с красивыми чертами лица – без невидимого плаща, без маски, словно внезапно застигнутый ливнем и не ожидавший грозы.

– Черт побери, – выкрикивал первый, гневно глядя перед собой, – хоть бы раз что-нибудь сделал по-человечески!

– Что я опять не так сделал?

– И вчера вечером, и сегодня утром, да только что. Ведешь себя как плебей. Тебя вежливости учили? Ты что, не знаешь, как положено держаться? На этой вечеринке, мать честная! Что, трудно было улыбнуться, посмеяться, анекдот рассказать? Нет, стоял всю дорогу как истукан!

– Но ведь я…

– А сегодня за обедом – Тедди из кожи вон лезет, чтобы нас повеселить, сыплет шутками, а ты сидишь с каменной рожей. Господи! Бывают же такие…

Они прошли мимо: первый – рослый, самоуверенный, с мягкими кошачьими повадками, второй – уже сломленный, угнетенный, потерянный. У Керка по шее и спине побежали мурашки. Он невольно стиснул зубы и зажмурился.

– А после обеда. Ты сам-то понимаешь, как облажался?

– Да что я такого сделал, что я такого сделал?

– Ты…

– А ну заткнись! – выкрикнул Керк.

Мир оцепенел. Остановились и двое незнакомцев. Самоуверенного так и развернуло, будто в него угодила пуля. Невысокий застыл на месте, а потом медленно поднял голову, и в его глазах мелькнуло отчаяние, смешанное с любопытством и облегчением.

– Что? – взревел парень в невидимой маске.

У Керка сами собой зашевелились губы, и он, не отдавая себе в этом отчета, повторил:

– Сказано тебе: заткнись.

– А ты кто такой, баклан? – заорал первый.

– Я никто, но это не твое дело!

«А дальше что?» – спросил себя Керк. Ответ подсказало лицо невысокого паренька. На нем отразился проблеск надежды на чудо и на спасение.

– Слушай внимательно, – сказал ему Керк. – Сейчас ты пойдешь со мной.

– Что? – растерялся второй.

– На что тебе сдался этот хам? – продолжал Керк. – Не нужен он тебе. Пошли. Со мной тебе будет лучше. Для начала я просто оставлю тебя в покое. А там видно будет, договорились? Ну? Он или я?

Второй парень, раздираемый сомнениями, переводил взгляд со своего партнера на Керка, а потом на землю, не решаясь сделать выбор.

– Послушай, – заговорил первый, и его маска начала таять. – Разве ты…

– Нет. – Керк протянул руку, чтобы тронуть второго парня за локоть. – Тебя ждет свобода. Это же здорово, правда? Ну-ка, прочь с дороги. А ты иди за мной.

Он решительно вклинился между ними, оттер второго паренька и повел его прочь.

– По какому праву? – Первый был поражен.

– Да пошел ты! – прокричал в ответ Керк.

Он быстро увел своего пленника за угол, провожаемый криками пострадавшей или, точнее сказать, потерпевшей стороны.

– Не останавливайся, – приказал Керк.

– Я не останавливаюсь.

– Не оглядывайся.

– Ни за что.

– Шевели ногами.

– Бегу.

– Молодец.

На следующем углу они перевели дух и оглядели друг друга.

– Вы кто? – спросил паренек.

– Надо думать, твой спаситель.

– Зачем вы это сделали?

– Сам не знаю. Так уж получилось. Не стерпел.

– Как вас зовут?

– Керк. Джозеф Керк.

– А меня – Уилли-Боб.

– Надо же! У тебя на лбу написано – Уилли-Боб.

– Знаю. А вдруг он за нами погонится?

– Скорее всего, сейчас он в шоке. Давай-ка поторопимся. У меня тут рядом машина припаркована.

Они подошли к машине, и пока Керк отпирал дверь со стороны пассажирского сиденья, Уилли-Боб заговорил:

– Господи, да вы не в теме! Даже не… ну, вы понимаете.