«Н» - значит невиновен - Сью Графтон

Я съехала с холма и повернула направо, на Промонтори-драйв. Шоссе шло вдоль побережья и вело к Хортон Равин, но с другой стороны, не с той, откуда я подъезжала в первый раз. Следующие полтора часа я провела, беседуя с соседями и выясняя, был ли кто-нибудь из них в ту ночь на улице и видел ли что-нибудь необычное. Правда, я могла напороться на Дэвида Барни у его дома, но у меня не было другого выхода. По телефону людей не опросишь, они обязательно будут ссылаться на занятость, плохую память и тому подобное.

Один из соседей уже переехал в другое место, другой умер. Женщина из дома, примыкающего к владению Барни, вроде бы помнила, что слышала в ту ночь звук выстрела, но время указать не могла, так как не придала этому звуку никакого значения. Интересно, с чем можно перепутать выстрел? Не знаю, как другие, а я всегда смотрю на часы, когда слышу выстрел. Но, может быть, я ненормальная.

Остальные соседи, числом восемь, в тот вечер из дома не выходили и ничего не видели. Видимо, и время сделало свое дело, шесть лет – не шутка. Даже убийство, столь давнее, уже не трогает воображения. Да к тому же, их уже опрашивали незнамо сколько.

Я заехала домой, чтобы перекусить и заодно посмотреть сообщения на автоответчике. Там ничего не было. Я зашла на половину Генри. Хотелось взглянуть на Уильяма.

Генри стоял у кухонного стола и месил тесто. Он свисало с его пальцев, как стружки. Обычно Генри месит тесто методично, сосредоточенно, поневоле расслабляешься, глядя на его работу. Нынче он трудился с остервенением и поглядывал вокруг с каким-то затравленным видом. Рядом с ним стоял мужчина, которого можно было принять за его близнеца – такой же высокий, худощавый, седой, с голубыми глазами на удлиненном аристократическом лице. Только присмотревшись внимательно, можно было увидеть различия.

Генри одет в гавайскую рубашку, в белые шорты и шлепанцы. Уильям облачился в костюм-тройку с галстуком. Он был торжествен, как лектор, и своим олимпийским спокойствием компенсировал нервозность Генри. В руках он держал какую-то брошюру и тыкал пальцем в рисунок сердца. Он умолк, чтобы познакомиться со мной, а затем вернулся к лекции.

– Итак, на чем мы остановились?

Генри сочувственно посмотрел на меня.

– Уильям разбирает некоторые вопросы диагностики и лечения инфаркта миокарда.

– Совершенно верно. Вам это тоже полезно будет послушать, – обратился ко мне Уильям. – Я предполагаю, что вы так же плохо разбираетесь в анатомии, как и Генри.

– Да, этот экзамен я бы точно провалила, – призналась я.

– Я бы тоже, – сказал Уильям, – если бы не то, что произошло со мной. Теперь, Генри, тебя наверняка заинтересует следующая информация.

– Сомневаюсь, – потупив глаза в пол, сказал Генри.

– Как видишь, правая сторона сердца получает кровь, собранную со всего тела, и прокачивает ее через легкие, где двуокись углерода и другие вредные продукты заменяются на кислород. Левая сторона сердца получает кровь, обогащенную кислородом из легких, и качает ее по всему организму через сосуд, называемый аортой... – На рисунке, который он нам показывал, было полно черных стрелок, он напоминал карту. – Если эти сосуды заблокированы, здесь возникают серьезные проблемы. – Он энергично принялся тыкать пальцем в стрелки на рисунке: – Похоже на то, как по автостраде вниз катится огромный валун. Машины шарахаются в стороны и начинается свалка. – Он перевернул страницу брошюры, обращенную в нашу сторону, как воспитательница букварь в детском саду. Следующий рисунок изображал срез коронарной артерии, напоминающий трубку от пылесоса, забитую пылью.

Генри прервал его:

– Ты обедала?

– Я как раз за этим и заехала домой.

– В холодильнике есть копченый тунец. Если хочешь, сделай нам бутербродов. Уильям, как ты относишься к бутербродам с рыбой?

– Мне это противопоказано. Тунец – чрезвычайно жирная рыба, а если к ней добавить еще майонез... – Он замотал головой: – Нет, ешьте без меня. Я открою банку низкокалорийного супа, одну из тех, что я привез с собой.

– Получилось так, что Уильям не попробовал даже мое жаркое, – посетовал Генри.

– Да, не попробовал. К счастью, у Генри нашлось немного овощей, я их приготовил на пару. Я не хочу быть обузой, я так ему и сказал. Нет ничего хуже, чем сидеть на шее у тех, кого любишь. Ведь инфаркт – это еще не смертный приговор. Главное – уверенность во всем. Посильные физические упражнения, правильное питание, достаточный отдых... есть все основания полагать, что мне еще предстоит долгая жизнь.

– У нас все доживают до девяноста лет, – сухо сообщил Генри. Он ловко скатывал тесто в булочки, расставляя их в ряд на противне.

Я услышала, как что-то тихо звякнуло.

Уильям полез в карман и извлек оттуда часы.

– Пора принять таблетки. Приму их, а затем отдохну в своей комнате, чтобы снять стресс после авиаперелета. Надеюсь, вы простите меня. Мисс Милхоун, мне было очень приятно познакомиться с вами.

– Мне также, Уильям.

Мы снова обменялись рукопожатиями. После заявления о вреде жирной пищи Уильям выглядел еще более торжественно. Я занялась бутербродами, а Генри отправил булочки в печь. Мы не смели открыть рта, так как Уильям мог услышать нас. Мы с Генри сели за стол.

– Думаю, не ошибусь, если скажу, что для меня две эти недели превратятся в два года испытаний, – прошептал Генри.

Я извлекла из холодильника две банки диет-пепси. Генри открыл их. За едой я ввела его в ход моего расследования, так как, с одной стороны, он любит слушать рассказы о моей работе, с другой стороны, когда я рассказываю, для меня самой многое проясняется.

– Какое впечатление производит на тебя этот Барни?

Меня даже слегка передернуло при упоминании об этом типе.

– Подонок – одно слово. Впрочем, о Кеннете Войте я тоже не очень высокого мнения. Мрачная личность. К счастью для них обоих, судебная система не принимает во внимание мнение частного лица.

– Ты думаешь, Макинтайр говорит правду?

– На этот вопрос я смогу ответить только тогда, когда выясню, где он был двадцать первого мая того года, – ответила я.

– С какой стати ему лгать? Тем более, что его можно легко проверить. Если выяснится, что в этот день он сидел в тюрьме, его можно будет припереть к стенке его же собственными ложными показаниями.

– А если он в тот день был на свободе, то с какой стати лгать Дэвиду Барни? Просто, на мой взгляд, никто до сих пор не додумался проверить этот факт.

– Возможно, его успел проверить Морли Шайн перед своей смертью. – Генри сыграл на губах мелодию, которая сопровождает обычно драматические повороты сюжета: "Дум-дум-дум".

Я улыбнулась набитым ртом и не сразу его открыла, чтобы ответить.

– Великолепно! – молвила я, прожевав. – То, что нужно. Я выполняю свой долг детектива и погибаю на боевом посту вслед за Морли. – Я вытерла рот салфеткой и отхлебнула "пепси" из банки.