Время твари. Том 2 - Антон Корнилов

Рядом с Асхатом помещался барон Иструб, громадный, налитый здоровой силой мужчина лет сорока. Мохнатая медвежья шуба, накинутая поверх сияющих лат, зрительно увеличивала его и без того внушительную фигуру. Заметив, что королевский взгляд пал на него, Иструб преданно встрепенулся. Константину не было нужды смотреть его мысли. Всем своим видом Иструб показывал, что верен своему королю до последней капли крови. Но великий маг понимал, что, будь на его месте старый Ганелон, барон служил бы ему с тем же тщанием, с каким служит сейчас Константину. Иструб почитал корону, а не короля. Константин же нуждался в единомышленниках, а не псах. Но, по крайней мере, предательства от барона ожидать не приходилось.

Не стал заглядывать Константин в мысли и генерала Гаера. Когда-то он уже проделал такое — и этот человек понравился ему. Генерал служил еще старому королю Ганелону Милостивому, но, не будучи в числе заговорщиков, без сомнений перешел на их сторону во время переворота. Вовсе не для того, чтобы сохранить себе жизнь (хотя и по этой причине тоже, конечно). Вот уже двести лет, как на землях Шести Королевств не было ни одной войны. Королевская гвардия Гаэлона, насчитывающая тысячу двести ратников, ни разу не изведала настоящей битвы, проводя время в унылых учениях, больше похожих на парадные показы. Самые серьезные схватки случались только тогда, когда на дорогах королевства появлялась какая-нибудь особо свирепая разбойная шайка, с которой не могли справиться своими силами власти близлежащих городов. Каждый второй королевский гвардеец ни разу не обагрил свой меч кровью врага. А сэр Гаер был прирожденным воином, одним из тех людей, кто зенит своей жизни встречает или в высокой воинской должности, или во главе банды отчаянных душегубов… Мирная жизнь душила его. Придворных, ожиревших настолько, что на дальние расстояния передвигаться они могли только в карете, а не верхом, он ненавидел. Королевских рыцарей, выплескивающих удаль на ристалищах турниров, — презирал. Добродушного короля Ганелона генерал в глубине души презирал тоже: за толстопузую вялость, мешавшую ему расширять границы королевства за счет территории соседей, за праздную скуку пустых дней двора, за то, что король к концу жизни из храброго рыцаря, блиставшего на турнирах, превратился в чревоугодника и бражника… Всю свою жизнь генерал королевской гвардии сэр Гаер мечтал о настоящей большой войне, о кровопролитных сражениях, ради которых, как он считал, и появился на свет… Он изучал древние хроники, повествующие о сражениях былых лет. Знал наизусть всех великих полководцев Шести Королевств. Мог по минутам воспроизвести ход любой истинно великой битвы, когда-либо прогремевшей на землях, населенных людьми. Он был влюблен в те времена, когда мужчины еще помнили о том, что они мужчины. И мало кто знал, что генерал постоянно держит при себе обшитый алым бархатом ящик с золотыми уголками и стальным хитрым замком, который открывается без ключа. И уж точно никому не было известно, что хранит сэр Гаер в этом ящике. Похожее на сладострастную боль чувство испытывал генерал, когда открывал ночами алый ящик и по одному доставал из укромного его нутра искусно вырезанные из драконьих костей фигурки воинов. Сколько бессонных ночей пролетели в один миг, сколько битв разыгрывалось в генеральских покоях в эти ночи…

Когда грянул переворот, сэр Гаер тотчас инстинктивно определил могучую силу заговорщиков… и не стал препятствовать развязавшейся во дворце бойне. Он безошибочно угадал, что эта бойня — только начало длительной череды яростных битв, только начало большой настоящей войны…

А вот в мысли графа Датона Агарского, прибывшего с людьми генерала Гаера сегодня утром, Константин заглянул. Граф, немолодой уже человек с мягким, безволосым и белым, как у женщины, лицом, облаченный в доспехи, искусно покрытые золоченой декоративной вязью, выглядел словно богатый вельможа на торжественном приеме. Тем не менее всем было известно, что граф Датон много беднее каждого из присутствующих здесь. Эти великолепные доспехи да еще полуразвалившийся замок — все, что оставил ему его отец, в свое время от собственных же подданных получивший прозвище Водочный Бочонок. Граф Датон привел с собою лишь три десятка дурно вооруженных пехотинцев и двоих конных рыцарей, по внешнему виду которых можно было предположить, что в ряды королевского войска их позвал не долг, а желание заработать.

Константин увидел в мыслях Датона то, что и ожидал увидеть. Жажда золота снедала графа, жажда золота и власти. Граф был единственным, кто искренне радовался создавшейся ситуации. Сделав ставку на королевскую мощь, он получил верный шанс изловить в мутной воде войны свою рыбку удачи. «И этот не предаст», — подумал Константин.

Мысли прочих вассалов короля гудели черными шершнями страха. Король-маг внушал высокородным рыцарям такой ужас, что предполагать предательство с их стороны было бы глупо.

«А Гархаллокс еще говорил, что я не умею понимать людей, — подумал Константин. — Что же такого непонятного можно отыскать в их головах? Все они — до смешного просты и предсказуемы. Достаточно уяснить, что правят ими их собственные слабости, и тогда не нужно даже трудиться читать их мысли…»

Подчиняясь разрешающему жесту Константина, поднялся генерал Гаер. До Серых Камней Огров, где засел мятежный рыцарь сэр Эрл Сантальский со своими приспешниками, оставалось несколько дней пути. Близился час решающей битвы, и следовало уже сейчас обсудить некоторые ее моменты.

Константин не слушал генерала.

Его вдруг охватила злоба. За что они все сражаются? Алчность, ожидание награды, тупая верность традициям долга и страх — вот что заставляет их быть рядом с ним, а не попрятаться по своим норам. И самое главное: никогда ему не удастся втолковать этим дурням — что же позвало его самого стать тем, кем он стал. Отворить реки крови, перевернувшие этот мир.

Ведь он сражается за них и ради них! Ради этих недоумков, неспособных даже понять его. Ради этих скотов, не видящих дальше своего носа и не стремящихся пошире открыть глаза.

Когда-то, тысячелетия назад, на землях, где сейчас раскинулись Шесть Королевств, родился тот, кому предначертано было предпринять попытку объединить человечество в единую мощную Империю. Грянула череда кровопролитных войн, ослабившая оборону Порогов… Какую страшную цену заплатили люди за это! Высокий Народ, живший тогда не в своих Тайных Чертогах, а среди людей, в одночасье развязал жестокую бойню, в которой выжили только те, кому позволено было выжить. Такое нельзя было стереть из людской памяти. И в истории человечества та бойня осталась под названием Великой Войны. По сей день во всех Шести Королевствах рассказывают древнюю легенду о Великой Войне. О необъяснимом мятеже Высокого Народа, о кровавых битвах, в результате которых люди… сокрушили войска Высокого Народа и загнали их в Тайные Чертоги. У Константина не было ни малейших сомнений по поводу того, кто именно придумал и заставил людей поверить в лживую легенду о Великой Войне… Выйдя победителями, представить себя побежденными, чтобы люди и дальше считали себя сильными и свободными.

Константин зло ощерился. О, эльфы, имя вам — коварство! За столетия жизни рядом с людьми вы успели изучить их так, как сами люди этого никогда не смогут! Слишком короток человеческий век. Устроив резню, после вы год за годом трудились над тем, чтобы всякие воспоминания о ней исчезли из памяти людей. Человеческий век короток, а память людей — еще короче. Бежали годы, человечество росло, заполняя когда-то опустошенные и выжженные территории, и ненависть испарялась из сердец, как гнилая вода из расселин камней. Высокий Народ, сначала действовавший тайно, слухами, стал покидать свои Тайные Чертоги и входить в города человеческие. Но в этом и было наибольшее коварство — входить не с враждебными намерениями, а со щедрыми дарами. Скромно потупя глаза и никак не опровергая слухов о том, что именно они, эльфы, проиграли Великую Войну. Что люди, где-то там, в легендарных неведомых краях, все-таки выиграли. Победили. И что смирение их это и дары — суть извинения победителям от побежденных, кои теперь, после поражения, стремятся лишь только к миру и согласию и потому готовы разделить с людьми все, что имеют. А имеют они много… Так, незаметно, наступили времена, когда Высокий Народ снова стал для людей тем, кем был до Великой Войны, — высшей расой прекрасных и великодушных существ, живущих почти вечно, бережно хранящих тайны седых веков. Расой полубогов, способных избранным счастливчикам дарить знания, богатство, неземные наслаждения и — долгую-долгую жизнь.