Верхняя Москва. Русский блицкриг - Анатолий Матвиенко

– Не верю, – решительно заявила девушка, на сей раз в личине русской дамы с зелеными глазами и русой косой. – Как бы ни шли дела, не верю, что из-за троих молодых людей такой переполох. Дмитрий, кто ты? Только не отвечай в обычном духе, типа в Москве скажу.

– Там сама узнаешь. Но и вы гораздо важнее, чем я думал. Об этом тоже в Москве.

Через сутки Великий каган лично гарантировал безопасность проезда дипломатического транспорта через Самарканд и военное оцепление дороги до аэропорта. Через четыре часа кортеж из шести машин выехал в аэропорт, одна из них закатилась внутрь его чрева. Через час двадцать минут после взлета сработало мощнейшее взрывное заклинание. Обломки машины упали в Аральское море, гораздо более полноводное в нижнем мире.

Через минуту после поступления в Серебряный Бор известия об авиакатастрофе Русь объявила войну Кыргызстану. Квартал вокруг русского посольства, защищаемый десантированными боевыми магами не ниже второго уровня, выгорел до голых стен. В пламени погибла дивизия личной гвардии кагана и проживавшие там жители Самарканда. Белые стены посольства чуть-чуть закоптились.

На третьи сутки войны над столицей завис дирижабль, невидимый из-за массы маскировочных заклинаний.

– Вот ты какой, твое сиятельство. Это натуральное лицо?

– Конечно. Мне вкатили столько килоджоулей на врачевание от убойного заклятия, что кости на морде за минуту развернулись.

– Больно?

– Наверно. Мне так было плохо, что почти не чувствовал. Извините, что не поблагодарил вас, полковник.

– Служба. И не только. При некотором совпадении обстоятельств могла бы стать твоей матерью. Но, увы, с Гюль не выдержала конкуренции. Поэтому не обижайся на некоторую фамильярность.

Богуслав начал судорожно перебирать в памяти сведения о добрачных похождениях отца. Не факт, что он обо всех рассказал, там даже мутантки пробегали… Но боевой маг вроде бы одна.

– В молодости меня звали Алиса. Не смотри, я почти ровесница Ярославу. Ну, чуть освежилась магией. Согласен, у него хороший вкус на женщин?

– Обалденный. Но вы же числились погибшей с Севастополя?

– Числиться – не значит помереть. А если серьезно, то действительно была на волоске. Когда он вернулся сверху и получил корону, распорядился дать мне другое имя и пинком под зад выгнать из Москвы. Ничего плохого не могу сказать о твоей маме, но ревнивая же она была…

– Она умерла.

– Знаю. И не буду говорить – извини. Стараниями твоего папаши мы на войне. Вечной войне. И тут никак без потерь. Привыкай, вот как они. – Алиса кивнула на Саакянов, ни слова не понявших из русского диалога, но шокированных панибратским разговором их друга с высокопоставленной русской военной, которая без напряжения, одной только силой магии перетаскала их по одному в висящий над Самаркандом дирижабль. – Не знаю, стоит ли сейчас говорить, Баграм погиб. Их мать, бабушку и невестку удалось защитить, они скоро тоже будут в Москве. Твой Мартик – старший мужчина клана. И этот клан должен расти и служить княжеству.

– Понятно. О высокой политике меня Милослава нагрузит. А о брате скажу им.

Богуслав перешел на тюркский.

– Ваша мама и двое родственниц с ней под нашей защитой и в безопасности. Есть и скверная новость. Мартик – теперь ты старший.

– Это значит…

– Да. Баграм. Мне очень жаль.

Свежеиспеченный глава клана вскинул глаза. Он не ожидал увидеть брата живым. Сами выбрались чудом. Но печальное известие ударило наотмашь.

Ангин как всегда отреагировала первой.

– Дмитрий, кто ты? Я устала спрашивать.

– Сейчас. Запущу заклятия, что восстановят вашу генетическую внешность. С таким армянским прононсом ты – карикатура на русскую. Алиса, отретушируй парня.

– Сегодня не больно, – заключила Ангин, касаясь щек.

– Я включил мягкий режим, растянув на несколько суток. И с волосами разберись. Крашены в русый цвет, корни за два дня тоже русые. Придется второй раз красить, пока не восстановятся.

Она кокетливым жестом отбросила их назад.

– Вопрос понял. Русыми тоже нравятся. Ответ на первый вопрос – перед вам Богуслав Ярославович Милославский, княжич и второй наследник в очереди на московский престол собственной персоной. Если привыкли, можете называть Димой или Садыком, только не на официальных мероприятиях. – Он досадливо повернулся к Алисе, которая по правилам поведения в присутствии августейших особ вытянулась по стойке «смирно», щелкнула каблуками и отдала честь, не скрывая легкой иронии. – Пока вы перевариваете информацию и теряетесь в догадках, как одна из важнейших фигур на планете сподобилась бросать уголь в грузовике, перевозившем ваше тряпье, учтите еще кое-что. Слово «гяур» вполне понятно для русских. Мы вообще-то лояльные, но иногда тоже раздражаемся. «Неверный» вы так произносите, что и американский индеец поймет – речь идет о чем-то мерзком. Мой отец гяур, вы в курсе, и мне нечего стыдиться родства с ним. А вам всю жизнь жить, хоть иногда общаясь с иноверцами. Последнее на сегодня. Я обещал предоставить вас самим себе по прилету, обеспечив некоторые возможности. Не получится. Ваш отец, попросив позаботиться о детях, умолчал кое о чем весьма важном. Не играйся он на пороге смерти в глупую секретность, воздушный десант русской армии свалился бы в Сумбарскую долину, стоило мне добраться до ближайшего телефона. Хоть на станции Кызыл-Арват. Тогда Баграм остался бы с нами и не началась война с каганатом. Поэтому, Мартик, на Саакянах долг. И отрабатывать его тебе. – Переведя дух после непривычно долгого монолога, он закончил: – Ангин, ты можешь действовать по своему усмотрению. Буду обязан, если останешься с нами.

В Москве у Богуслава состоялись два долгих разговора с регентами.

Подтянутый, энергичный, но чуть поседевший генерал Олег Грабко, верховный главнокомандующий вооруженными силами княжества, пользовался исключительным доверием прежнего властителя. Глядя на регента, княжич почему-то вспомнил помпезные одеяния воевод во времена Всеслава. Бывший спецназовец в тех тряпках выглядел бы безумным павлином.

– Навоевался, парень?

– Больше не хочу.

– Радислав тебе обзавидовался. Сейчас он протирает штаны при штабе северной ударной группировки, которая выйдет к Амударье. По донесениям, где нужно и не нужно рвется на передний край. Засыпает нас и Думу петициями воевать до победного конца, присоединить к России весь каганат. Порой мне кажется, что ты старше его лет на десять.

– Повзрослеет. Я за три недели, побывав на краю гибели и отвечая за двух людей, сам изменился. Он тоже поймет, что главное – не война, убийства и слава, а ответственность. Лучше расскажи подробнее про стратегические планы на Кыргызстан и Юго-Западную Армению.

Олег положил руки на интерфейс. Старая бумажная карта, висевшая в кабинете Всеслава, Ярослава и периодически обновлявшаяся с изменением границ, уступила место нанопанели.