Путь человечества. Истоки богатства и неравенства - Одед Галор

Рис. 12. Уменьшение доли мирового населения, живущего за чертой бедности, 1981–2014 гг.[173]

Влияние экономического роста на уровень жизни очевидно при анализе множества показателей здоровья. В 1953–2015 годах средняя ожидаемая продолжительность жизни во всем мире возросла с 47 лет до 71 года, и столь же впечатляюще упали показатели детской смертности. За этим замечательным прогрессом стоят миллиарды детей, учащихся в школах, миллиарды женщин, рожающих в больницах, где следят за соблюдением гигиенических норм, и сотни миллионов стариков, которые благодаря финансовой поддержке с удовольствием доживают свой век. Во множестве регионов мира дети, рожденные на исходе XX века, формируют первое поколение, имеющее не только возможность думать о том, как выжить, не мечтая о лучшем будущем, но и все основания надеяться на будущее, которое сулит им устойчивое повышение уровня жизни.

Конечно, темпы экономического роста в разных регионах и в разные периоды различались в силу множества переходящих факторов. После Второй мировой войны во многих странах наблюдался резкий экономический скачок, который отчасти объяснялся послевоенной реконструкцией. В 1970-х и 1980-х годах мировые темпы роста, наоборот, замедлились под влиянием нефтяного кризиса 1973 года и некоторых демографических тенденций. Тем не менее в 1990-х годах рост снова ускорился благодаря революции в информационных технологиях, глобализации, привлечению сторонних ресурсов и поразительному подъему Китая и других развивающихся стран. В числе совсем недавних событий, на некоторое время повлиявших на глобальную траекторию роста, – финансовый кризис 2008 года и пандемия COVID-19. Но, несмотря на эти кратковременные колебания в результате серьезных кризисов, экономический рост Западной Европы и Северной Америки в последние 150 лет, то есть с момента демографического перехода, продолжался со средней скоростью около 2 % в год.

Одно из самых известных высказываний британского экономиста Джона Мейнарда Кейнса звучит так: “В долгосрочной перспективе мы все умрем”. Таким образом, он критиковал современных ему экономистов, которые изучали долгосрочное развитие, вместо того чтобы обращать внимание на краткосрочные кризисы, оказывающие влияние на жизни миллионов людей[174]. Однако максима Кейнса не совсем корректна. По большому счету мы все чувствуем на себе влияние и боремся с отголосками событий и поступков, которые происходили и совершались за десятки, сотни и даже тысячи лет до нашего рождения. Как мы увидим во второй части этой книги, текущее экономическое процветание общества – это в большей степени продукт глубоких исторических, географических, институциональных и культурных особенностей, чем, скажем, тяжелых последствий тех зверств и разрушений, которые случились во время Второй мировой войны, и опустошающего влияния Великой депрессии. Человеческие страдания во время и после этих событий были ужасны. Но все же, принимая во внимание тяжесть человеческих потерь и травм, нанесенных в эти периоды, а также за их рамками, влияние этих событий на социальные (а не индивидуальные) показатели качества жизни было удивительно краткосрочным. Как правило, их эффект сходил на нет за несколько лет или десятилетий, в то время как влияние фундаментальных сил, описанных в этой книге, продолжается сотни, тысячи и даже десятки тысяч лет.

В последние десятилетия, когда в эпоху роста вступила также значительная часть развивающегося мира и миллиарды людей перестали быть уязвимыми для голода, болезней и нестабильности, на горизонте появилась новая надвигающаяся опасность – глобальное потепление. Окажется ли этот феномен также краткосрочным, хотя, возможно, и разрушительным для поколений, которым придется его пережить, или же это будет единственное историческое событие, которое собьет человечество с пути, принеся с собой долгосрочные катастрофические последствия?

Экономический рост и деградация окружающей среды

Промышленная революция подготовила почву для дальнейшего настораживающего воздействия человека на окружающую среду[175]. На первых этапах индустриализации крупные города стали гораздо сильнее загрязнять природу и тем самым внесли свой вклад в тот климатический кризис, который мы наблюдаем сегодня. В частности, широкое применение ископаемого топлива повысило уровень задерживающих тепло парниковых газов в атмосфере Земли и способствовало глобальному потеплению. Ожидаемое повышение температуры на планете, как предсказывается, повлечет за собой другие важные экологические перемены, что приведет к исчезновению многих видов животных и растений и нарушит сложный естественный баланс жизни на Земле. Кроме того, прогнозируемое повышение уровня моря, предположительно, вынудит десятки миллионов людей уйти с обжитых территорий, повлияет на мировые запасы продовольствия и спровоцирует значительные экономические потери и человеческие страдания. Постепенное принятие экологического регулирования и экологически устойчивых технологий, таких как использование энергий солнца и ветра, переработка и утилизация отходов и очистка сточных вод, частично смягчили эту тенденцию, но загрязнение планеты по-прежнему вызывает тревогу.

Предыдущие предсказания массового голода из-за неспособности нашей планеты поддерживать быстро растущее население в значительной степени оказались ложными благодаря резкому увеличению запасов продовольствия в ходе Зеленой революции, а также постепенному снижению прироста населения. Тем не менее семикратный рост численности населения мира, четырнадцатикратный рост дохода на душу населения за последние двести лет и резкое увеличение глобального потребления стали основными причинами деградации окружающей среды. В связи с этим обеспокоенные исследователи высказывают мнения, что человечество не может и дальше идти знакомым нам путем. Недостаточные темпы перехода к использованию устойчивых источников энергии и продолжающееся производство неэкологичных товаров заставляют все чаще говорить, что если нам не удастся снизить темпы экономического развития, то экологической катастрофы не избежать[176].

Правда ли экономический рост несовместим с сохранением окружающей среды на Земле? Должны ли мы выбирать между ними? Необязательно[177]. Межстрановой анализ показывает, что увеличение численности населения оказывает на порядок больший эффект на выбросы углекислого газа, чем сопоставимое увеличение дохода на душу населения. Иными словами, регион, где проживает 50 миллионов человек, а доход на душу населения составляет 10 тысяч долларов, выбрасывает значительно больше углекислого газа, чем регион, где проживает 10 миллионов человек, а доход на душу населения составляет 50 тысяч долларов, хотя совокупный доход у этих регионов одинаков. Таким образом, экономический рост, подпитываемый снижением рождаемости и возникающий за счет увеличения относительной численности трудоспособного населения, – явление, известное в экономике как демографический дивиденд, – позволит значительно замедлить повышение выбросов углекислого газа.

Действительно сокращение рождаемости, произошедшее с момента начала демографического перехода, сократило и нагрузку экспоненциального роста населения на окружающую среду. Поэтому, в то время как промышленная революция спровоцировала процесс глобального потепления, одновременное начало демографического перехода вполне может смягчать его последствия, уменьшая потенциальный компромисс между экономическим ростом и сохранением окружающей среды. По сути, поддержание экономического роста при одновременном смягчении деградации окружающей среды и уменьшении вероятности “коллапса” будет зависеть от некоторых из тех ключевых факторов, которые привели нас в нынешнее затруднительное положение. Это технологическое развитие, облегчающее переход от зависимости от ископаемого топлива к экологически чистым технологиям, и снижение