Божественное безумие - Юлия Фирсанова

– Прекрасный день, дядюшка Вэлль!

– Принц Моувэлль мертв, – ответил принцессе глухой голос знакомого тембра с новыми безразличными интонациями, совсем не похожими на прежний полумечтательный, полурассеянный настрой бога.

– О, так я имею честь беседовать с зомби? – подойдя поближе, Элия многозначительно потянула носом холодный горный воздух, будто и правда рассчитывала уловить запашок разлагающейся плоти. – Вот уж не думала, не гадала, что это обязательное условие превращения бога в Жнеца.

– Я не тот, кого ты знала когда-то, девочка, – глухо пояснил свою глубокую мысль Жнец. – Я умер для друзей, родных, для Лоуленда. Зачем ты тревожишь меня?

– Лейм болен, – не вступая в философскую дискуссию о жизни и не жизни, начала принцесса.

– Я не врач, – почти грубо оборвал племянницу Моувэлль. – Обратись к Силам Исцеления.

– Да-да, я в курсе твоей нынешней работы, – с небрежной легкостью согласилась богиня. – Если уж проводить параллели между призванием Жнеца и профессией целителя, более всего ты смахиваешь на хирурга-патологоанатома. А Силы Исцеления помочь нам не могут, недуг Лейма не вырежешь как созревший гнойник и не залечишь микстурой. Твой сын стал очень странно себя вести. Сначала мы не обращали внимания на его выходки, думали, мальчик взрослеет, но сегодня он мимоходом едва не убил Нрэна и был готов биться с Повелителем Межуровнья почти на равных. Что-то странное творится с Леймом, совсем нетипичное для бога романтики и покровителя техники, зато весьма похожее на всесокрушающую силу начинающего Жнеца.

– Это невозможно, – нахохлившись под плащом, обреченно буркнул дядюшка. – Совершенно невозможно, ты ошибаешься.

– Почему ты в этом так уверен? – потребовала объяснений богиня.

– Будто ты сама не понимаешь? – вскинулся с неожиданной агрессией капюшон и, не дожидаясь отрицательного ответа, выпалил: – Ты всему виной! Ты, богиня любви! Нет и не будет наследников моей миссии Жнеца, ибо никогда не оборваться нитям, связующим с мирами моих потомков. Любовь – самый крепкий, самый надежный из якорей. Ты спасла их от моей участи, девочка, и тем самым прокляла меня. Нрэн, Тэодер, Лейм – они могли бы наследовать рок, но не судьба. Когда-то я был готов ненавидеть тебя, но не теперь, пусть уж лучше вся тяжесть бесконечного служения ляжет на мои плечи, оставив сыновьям право самим выбирать судьбу. Стало быть, таков промысел Творца, – последнюю фразу Моувэлль выпалил как ругательство.

– Так легли карты, – задумчиво пожала плечами Элия и, напоровшись на неожиданно острый взгляд, прожегший ее из тени капюшона, объяснила: – Джей любит это присловье. Но веришь ты мне или нет, твой долг отправиться со мной в Лоуленд и убедиться лично, что в недуге Лейма не повинна доля крови Жнеца. Ты не хочешь вспоминать о нашем родстве? Пускай! Тогда я взываю не к покойному дядюшке, а к Жнецу, обязанному исполнить свое предназначение!

– Я исполню свой долг, – неожиданно и словно бы против собственной воли согласился Моувэлль, коротко поклонившись богине. – Пойдем, но учти, нас в замке никто не увидит.

– А-а, неуловимость Жнеца, – кивнула принцесса, припоминая особенности, присущие Слугам Творца. – Используй служебное положение в личных целях! Прекрасно! – Женщина лучезарно улыбнулась и, фамильярно подхватив дядюшку под локоть, как частенько делала в старину, когда желала переброситься с ним словечком с глазу на глаз, потянула за собой.

Элия переправила Моувэлля в комнату, где за бокалом вина и хитрой головоломкой-драборком коротали время у экрана наблюдения дозорные: Эйран и Элегор, изредка бросали взгляды на Лейма в радостно-зеленом халате. Заключенный принц прилежно читал, склонившись над толстой книгой с кучей математических символов и схем.

– О, уже вернулись! Быстро ты его отыскала! – мгновенно обернувшись, приветствовал принцессу герцог. Любопытство так и било через край сверкающих серых глаз бога, впервые увидевшего живого Жнеца – страшную легенду Мироздания – так близко.

Эйран тоже обернулся и почти секунду напряженно всматривался в условно пустое пространство, пока не разглядел новоприбывших. Потом маг встал и, отвесив старшему родственнику поклон, вежливо промолвил:

– Прекрасный день, Жнец Моувэлль. Рады приветствовать вас в Лоуленде! Благодарим за то, что вы откликнулись на призыв с просьбой о помощи.

– Тсс! – прижав палец к губам, громко, сохраняя совершенно серьезную мину, «по секрету» шепнула богиня: – Дядя Моувэлль считает себя невидимым, не будем разочаровывать преданного Слугу Творца.

– Ну да, конечно, поняли. А мы ни фига и не заметили! Правда, Эйран? – отвернувшись от Элии и придурковатого Жнеца как от пустого места, охотно поддакнул Элегор, включаясь в игру.

– Заметили? А что именно мы должны были заметить? Здесь ровным счетом некого и нечего замечать, уверяю вашу светлость, – со спокойным достоинством согласился маг, качнув полосатой головой, и вновь опустился в кресло, скромно отведя от гостей глаза.

– Да что уж там, – откидывая с лица капюшон, буркнул Моувэлль, не понимая, отчего его безукоризненная маскировка не сработала. – Если сумели увидеть, смотрите.

– Игра в невидимость отменяется, – захлопав в ладоши, радостно объявила Элия, вглядываясь в знакомые черты.

Дядюшка остался почти прежним, только исчезла из глаз наносная мечтательная хмарь, оставив лишь голубую, безжалостно разящую сталь, прибавились жесткие морщины у губ, да пара вертикальных складок пролегла посередине лба.

– Здравствуйте, дядя Моувэлль! – вновь встал и в точности воспроизвел весь ритуал приветствия Эйран.

– Ага, еще раз прекрасный день! – поддакнул Элегор, широко ухмыльнувшись. – А теперь, когда мы выяснили окончательно, кто у нас здесь есть и кого нет и не будет, может, ты все-таки соблаговолишь глянуть на Лейма? – Герцог кивнул в нужном направлении и дерзко продолжил, храбрясь перед очередным Ужасом Вселенной, доставленным пронырливой богиней в Лоуленд: – Собственно, за этим Элия тебя сюда и волокла, а если что про пикник щебетала, так паутину с глаз сними!

– Нахал, – Моувэлль коротко хохотнул – звук прозвучал так, словно создание, его издающее, с трудом припоминало, как вообще это делается, – и повернулся к экрану. Жнец внимательно смотрел на давно не виданного сына. Он не просто глазел на молодого бога со слезливо-сентиментальной радостью встречи, отнюдь. Моувэлль предельно сосредоточенно анализировал все, до мельчайших деталей в облике Лейма – каждый жест, взгляд, вздох, вчувствовался в его божественную силу, искал в его душе отпечатки, свидетельствующие о болезни, какой бы она ни была.

– Как он? – шепотом, чтобы не отвлекать дядюшку, спросила принцесса у надзирателей, зайдя за кресло Эйрана и положив руку на плечо брата. – Новых приступов не было?

– Нет, рецидивов не наблюдалось, – отозвался Эйран, чуть запрокинув голову. Его волосы пощекотали ладонь богини. – Лейм лишь просил принести ему халат и кое-какие книги из своих покоев. Мы все передали, кроме одного тома по электронике. У него обложка красного, опасного для кузена цвета. Я не решился видоизменять чарами.