Погоня за отцом - Рекс Тодхантер Стаут

почте было несколько писем, которые требовали нашего внимания, но нас несколько раз прерывали телефонными звонками. Позвонил Сол – пока пусто. Позвонил Фред – ему удалось разыскать троих, которые опознали фотографии, но ничего ценного сообщить не смогли. Наконец, позвонил Орри из Вашингтона – алиби Джарретта на то лето в основном подтверждалось, особенно наиболее интересующее нас время – июль, когда Джарретт лежал с пневмонией в военном госпитале.

Вы, должно быть, подумали, что в обмен на свои деньги клиент до сих пор получил от нас несуразно мало, – и вы правы. Когда я прогулялся к почтовому ящику на углу и вернулся, уже настало время ланча. По дороге в столовую Вулф обронил что-то про мистера Кремера, и я спросил, не звонил ли он. Вулф ответил, что Кремер, оказывается, приходил к нам в субботу вечером.

Я искренне пожалел, что не был дома и упустил возможность поприсутствовать при их беседе. Вот классический пример того, как много может один человек сказать несколькими словами, и в то же время – как мало он может сказать, излив целый поток слов. Поэтому, вернувшись в кабинет после обеда, я поинтересовался, зачем приходил Кремер. Вулф ответил, что Кремер, как всегда, хотел кое-что выяснить, но для нас от его прихода никакого толка не было.

Я поудобнее устроился в кресле и закинул ногу на ногу.

– Я не считал, но не меньше тысячи раз я дословно передавал вам разные разговоры. Не могу приказать вам это сделать, поскольку платите мне вы, а не наоборот, но попросить могу. Итак, я прошу.

Уголок рта Вулфа вздернулся на одну шестнадцатую дюйма. У него это означало широчайшую улыбку.

– Моя память не уступает твоей, Арчи.

– Значит, вы не слишком устанете. Но я прошу – дословно.

– Хорошо. – Он прищурился. – Итак… Мистер Кремер пришел в начале седьмого. Впустил его Фриц. Мы…

– Мне нужно точное время.

– Не знаю. Часов я не ношу, как тебе известно. Мы обменялись приветствиями, и он сел.

Кремер. Где Гудвин?

Вулф. Не здесь, как видите.

Кремер. Да, вы непревзойденный мастер по части увиливания от ответа. Тогда я спрошу по-другому. Неделю назад, в субботу, девятнадцатого августа, Гудвин позвонил сержанту Стеббинсу и задал ему несколько вопросов о происшедшем три месяца назад несчастном случае, при котором погибла женщина по имени Элинор Деново. И наплел Стеббинсу с три короба о том, что вы тут, дескать, просто болтали на криминальные темы. В понедельник утром я пришел и спросил Гудвина в лоб, с какой целью он звонил Стеббинсу. Гудвин заявил, что ни ему, ни вам не известно про этот случай ничего, кроме того, что было в газетах. И что никто к вам по этому поводу не обращался. И еще, что единственный ваш клиент – девушка, которая просит помочь разыскать ее отца. Жаль, что Гудвина нет. Где он?

Вулф. Его нет, мистер Кремер. А задавать вопросы таким тоном вы мне будете только тогда, когда я увижу подписанный ордер.

Кремер. Хорошо, я спрошу иначе. Если к вам никто не обращался по поводу того дела о наезде, почему вы тогда предлагаете пятьсот долларов за информацию об Элинор Деново? Значит, Гудвин опять наврал?

Вулф. Нет. Могу только повторить то, что он сказал вам неделю назад. Это чистая правда. Я…

Вулф замолчал, потом выпалил:

– А как он, черт возьми, узнал, что объявление поместил я?!

Я развел руками:

– Кто-то в какой-то газете решил оказать услугу какому-то полицейскому. Если я выясню, у кого рыльце в пушку, вы можете написать гневное письмо издателю.

– Пф! Ладно, продолжим.

Вулф. Это чистая правда. Я не занимаюсь этим наездом. А интерес моего клиента к Элинор Деново связан не с ее матерью, а с тем временем, когда она была жива. Вам следовало понять это из текста объявления, в котором речь идет о давно ушедших годах.

Кремер. Кто такая Карлотта Вон?

Вулф. Вы сегодня туго соображаете, мистер Кремер. Разве не очевидно, что Карлотта Вон и Элинор Деново – одно и то же лицо? Остальные сведения, полученные мной от клиента, носят конфиденциальный характер и никак не связаны с наездом.

Кремер. Вы не можете знать это наверняка. Когда я расследую уголовное дело, только я могу решать, что имеет к нему отношение, а что нет.

Вулф. Неужели я должен опять повторять? Снова должен напоминать вам, что до тех пор, пока дело не завершится, мои логические умозаключения принадлежат только мне, и никому другому. Утаиваю ли я какие-либо сведения от блюстителя правосудия? Да. Имеют ли они отношение к проводимому им расследованию? Нет. И вам еще никогда не удавалось заставить меня поменять это «нет» на «да». Добейтесь этого, и я полностью в ваших руках.

Кремер. В один прекрасный день я этого добьюсь, черт побери! Вы у меня тогда попляшете.

Вулф махнул рукой в сторону прихожей, выпроваживая воображаемого Кремера:

– В следующий раз я запишу разговор на магнитофон. Вопросы?

Я сел поудобнее.

– Вопросов нет, но есть два замечания. Во-первых, мне кажется, что вы опустили пару слов, особенно одно, которое так любит Кремер. Это, между прочим, проявление той самой цензуры, против которой вы так выступаете. Во-вторых, в самом этом деле о наезде есть что-то загадочное. Кремер не стал бы тратить время на дело трехмесячной давности даже при условии, что вы заинтересовались жертвой происшествия, если бы в этом деле не было какой-то изюминки. Я уверен, тут есть некая закавыка. Впрочем, как вы изволили подметить, нас интересует жизнь Элинор Деново, а не ее смерть. Спасибо за доклад. Вполне приемлемо.

Вулф нажал на кнопку – два коротких звонка и один длинный. Сигнал, что пора подавать пиво.

В течение следующих трех часов я пытался наскрести хоть какую-то информацию о Юджине Джарретте. В справочнике «Кто есть кто» его не оказалось, а поскольку больше ничего подходящего в кабинете не нашлось, я отправился на охоту. В архиве «Газетт» хранилось всего четыре вырезки, из которых удостоенным чести попасть в мой блокнот оказались две: 18 ноября 1951 года Джарретт-младший женился на Адель Болдуин, а в декабре 1959 года он стал вице-президентом «Сиборд бэнк энд траст компани». Лон Коэн о нем и слышать не слышал; не могли мне помочь и двое редакторов, которым позвонил Лон. На обратном пути я заскочил на шестнадцатый этаж – проверить, не поступили ли новые отклики на объявление, и мне выдали еще два конверта, в которых содержалась такая же дребедень, что и прежде.

В «Таймс» меня ждал