Круг - Бернар Миньер

— Нет. Ни одного… Зато некий «Тома́ девятьсот девяносто девять» регулярно ей писал. И его сообщения носят… как бы это сказать… интимный характер.

— Насколько интимный?

— Достаточно интимный. — Надия сделала паузу и прочла: — «Жизнь станет волнующей и интересной, потому что мы любим друг друга», «Огромная. Тотальная. Невероятная. Всепоглощающая тоска по тебе», «Я — замок, ты — ключ, я твой навеки, я — твой бельчонок, отныне и навсегда»…

— Кто это писал, она или он?

— Оба. На семьдесят пять процентов — она. Он чуть менее откровенен, но она его зацепила… Да, эта баба была горячей штучкой!

По тону Надии Сервас понял, что найденные сообщения заставили ее задуматься. Он подумал о них с Марианной… Тогда не было ни электронной почты, ни текстовых сообщений, но они написали друг другу сотни подобных писем. Восторженных, лиричных, наивных, пылких, забавных. Писали, хотя виделись каждый день. В них горел такой же живой огонь. Сервас чувствовал — он что-то нащупал. Эта баба была горячей штучкой… Надия нашла точные слова. Он поднял глаза на мокнущие под дождем верхушки деревьев, растущих под переходом.

— Скажи Венсану, пусть срочно установит личность этого «Тома девятьсот девяносто девять».

— Уже. Ждем ответа.

— Молодец. Сообщи, как только получишь. И вот еще что, Надия: можешь взглянуть на список вещественных доказательств?

— Что ты хочешь знать?

— Была ли среди предметов, найденных в кармане у мальчишки, пачка сигарет?

Сервас ждал ответа и не вошел в лифт, опасаясь, что металлические стенки заглушат сигнал. Надия вернулась на линию минуты через четыре.

— Ни пачки, ни сигареты, ни косячка, — сказала она. — Ничего такого. Это тебе поможет?

— Возможно. Спасибо.

Сервас представил себе, как Надия роется в куче улик, и ему в голову пришла мысль о тетради на письменном столе Клер и о написанной там фразе:

«Слово „друг“ порой лишено смысла, чего не скажешь о слове „враг“».

Он почувствовал, как по позвоночнику пробежала дрожь. Клер Дьемар записала эту фразу в новенькую тетрадь незадолго до смерти и оставила открытой на столе. Зачем? Чувствовала неотвратимую угрозу? Возможно, она нажила врага? Связана эта запись с расследованием или нет? Смутная идея начала обретать четкие контуры. Мартен снова достал телефон.

— Ты за компьютером? — спросил он, когда Эсперандье ответил.

— Да, а что?

— Можешь поискать для меня фразу в «Гугле»?

— Фразу в «Гугле»?..

— Не умничай.

— Цитату?

— Вроде того.

— Подожди… Готово, диктуй.

Сервас повторил фразу.

— Это что, вопрос из телевикторины? — пошутил Венсан. — Ага… Скажи-ка, разве не ты учился на филологическом?

— Не зли меня.

— Виктор Гюго.

— Что?

— Цитата. Из Виктора Гюго. Объяснишь, что к чему?

— Позже.

Он закрыл мобильник. Виктор Гюго… Неужели это совпадение? В оставленной на видном месте тетради Клер Дьемар сделана одна-единственная запись. О враге… О Юго? Сервас не забывал, что речь идет о Марсаке — университетском городке, как подчеркнул Франсис. Он сравнил Марсак с шекспировским Эльсинором, тем местом, где умели хранить тайну и соблюдать молчание и знали толк в злословии, где удар кинжалом в спину наносили с невероятным изяществом и утонченностью — и где любое прямое обвинение считалось самой непростительной бестактностью. Он помнил, что имеет дело с эрудитами, людьми, обожающими загадки и аллюзии. Скрытые смыслы, тонкую изворотливость — даже в подобных, драматических, обстоятельствах. Фраза появилась в тетради не случайно.

Возможно ли, что Клер назвала — не назвала, намекнула! — имя своего врага и даже будущего убийцы?

Вернувшись в контору, Сервас направился в кабинет Эсперандье.

— Как мальчишка?

Подчиненный майора снял наушники — он наслаждался песней «Make it Wit Chu» группы «Queen of the Stone Age» — и пожал плечами.

— В порядке. Активности не проявляет. Спросил, нет ли чего почитать. Я предложил ему одну из моих манг.[20]Он отказался. Кстати, срок действия ордера временного задержания истекает через шесть часов.

— Я знаю. Позвони прокурору. Попроси продлить.

— Основание?

На сей раз плечами пожал Сервас:

— Понятия не имею. Что-нибудь придумаешь. Пошарь в своем мешке с хитростями.

Придя к себе, Мартен несколько минут проверял ящики стола, пока не нашел то, что искал. Номер телефона. Парижский. Сыщик размышлял, глядя на цифры: он давно не звонил по этому номеру и надеялся, что звонить больше не придется, что вся эта история осталась для него в прошлом.

Он взглянул на часы. Набрал номер. Представился, услышав мужской голос.

— Давненько мы не беседовали, — съязвил его собеседник. — Чему обязан такой честью, майор?

Сервас сообщил о том, что случилось накануне, припася диск Малера «на закуску». Он готов был услышать: «И вы побеспокоили меня из-за такой ерунды?» — но реакция оказалась совсем иной.

— Почему вы не позвонили сразу?

— Из-за обычного диска, пусть и найденного на месте преступления? Он наверняка не имеет никакого отношения к делу.

— Место преступления, где вроде бы случайно обнаруживают сына одной из ваших старинных знакомых, потом — и это совершенно логично — в дело вступает тулузская полиция, а жертва — молодая тридцатилетняя женщина, соответствующая профилю других жертв. Венчает дело музыкальный отрывок, звучавший в тот вечер, когда Юлиан убил свою жену. Не смешите меня!

Сервас записал: «Юлиан». Гоняясь за швейцарцем, преследователи сроднились с ним. Сыщик почти не дышал. Собеседник прав. Его мысли пошли в том же направлении, когда накануне вечером он обнаружил диск, но потом отвлекся. Под таким углом зрения элементы дела вызывают беспокойство. Сервас подумал, что парижский коллега хорош — за три секунды ухватил суть.

— Всё как всегда, — вздохнул источник сыщика. — Нас информируют, когда есть время, когда собственное «я» отошло на второй план или когда все следы остыли…

— А у вас есть что-нибудь новое?

— Вам бы хотелось услышать утвердительный ответ, верно? Жаль вас разочаровывать, майор, но мы тонем в информации, она заливает нас мутным потоком, как ливень. Сообщения по большей части настолько нелепы, что мы даже не принимаем их в расчет; на проверку же тех немногих, что заслуживают внимания, уходит пропасть времени и сил. Его видели тут и там. В Париже, Гонконге, Тимбукту… Один свидетель уверен, что он работает маркером в казино Мар-дель-Плата, где каждый вечер играет в бильярд. Другой видел его в аэропорту Барселоны или Дюссельдорфа. Женщина подозревает, что ее любовник — это Гиртман…