Рискованное приключение - Джо Беверли

— Смогла. Мы только что угощались лемсвулом[13]с моим закадычным дружком мистером Дингволом. При всем его постном виде он не прочь посплетничать с кем-нибудь, столь же праведным, как он. Этим утром граф приказал ему выбросить пару чулок и подвязки. Чулки в красную полоску, как раз такие, как у той потаскушки. Он показал их мне.

Кении и Мак недоуменно переглянулись.

— Ну и что? — осмелился сказать Кенни. — Она могла снять чулки и подвязки.

— На подвязках и простынях были пятна крови.

— Чему здесь удивляться? — спросил Мак.

— Дурень! Граф уверял, что она его любовница. Раз так, едва ли это девственница, а? И что куда важнее, ее нет в доме. Дингвол считает, что ее удерживали в доме против воли, и она сбежала. — Он свирепо посмотрел на своих подручных. — Как ей удалось удрать?

— Не знаю, но только не со стороны фасада, — угрюмо заявил Кенни. — Я проторчал там всю ночь.

— Мак?

— Ты что, намекаешь, что я не следил за домом? Еще как. И никого, кроме чертовой кошки. — Он выставил вперед руку и предъявил воспалившиеся царапины. — Если она не обернулась кошкой, то сзади точно не выбралась.

Мюррей сжал кулаки.

— Мне это не нравится. Что-то здесь не так. Сейчас мы не можем позволить себе ни одного неверного шага. Найдите Джейми и установите слежку за, домом графа. Круглосуточно. Докладывайте о каждом, кто войдет или выйдет. О каждом. И о самом незначительном поступке Уолгрейва.

— Втроем нам не справиться, — возразил Кении. — Ведь и другие дела есть. Камень, игрушка…

— Придется покрутиться. Я нанял шайку уличных воришек. Они ютятся, как крысы, в саду пустующего дома на Абингтон-стрит, но довольно смышленые. Конечно, оборванцы ни о чем не подозревают, но за шестипенсовик могут понаблюдать за домом и сообщат мне, если заметят что-нибудь необычное. Например, то, что вы пропустите.

Он понял, что тревога сделала его чересчур раздражительным, и постарался расслабиться.

— Осталось несколько дней, друзья, и наше великое дело сдвинется с места. Мы же не допустим, чтобы какой-то пустяк все погубил?

Аманда предрекала беду.

Она продолжала предсказывать всевозможные несчастья даже вечером по пути к Сафо. Однако когда карета наконец остановилась на фешенебельной улице перед особняком с галереей, глазам девушек предстала привычная картина.

Окна дома были ярко освещены по случаю торжества. Группы простолюдинов глазели на представителей высших сословий, прибывающих в колясках, портшезах и пешком. Гостей встречали вышколенные слуги.

Переглянувшись, Аманда и Эльф покинули карету и вошли в дом. В элегантном холле с белыми оштукатуренными стенами горничная и лакей, приняв у женщин накидки, проводили их к лестнице. Эльф отметила, что в целом убранство холла выдержано в консервативном духе, кроме настенных украшений и картин. Ее внимание привлекла маска из тонкого золота, на которой застыла гримаса, и она заинтересовалась ее происхождением.

Зная своего брата, девушка не сомневалась: Ротгару нравится бывать у Сафо, настолько все здесь соответствует его собственным вкусам.

Наверху лестницы другой слуга направил их в гостиную, откуда раздавался оживленный говор благовоспитанной, но явно довольной публики. В дверях стояла Сафо, приветствуя гостей. Эльф понадобилась вся выдержка, чтобы не рассматривать ее слишком откровенно.

Сафо оказалась женщиной высокого роста, около шести футов. Для англичанки ее лицо слишком смуглое, подумала Эльф. Широкие скулы и слегка раскосые глаза напомнили ей русского князя, который, по его утверждению, имел примесь татарской крови.

Густые темные волосы, тяжелыми волнами ниспадающие почти до колен, прихвачены сзади украшенными драгоценными камнями гребнями. Наряд Сафо напоминал средневековый или, возможно, византийский. Поверх свободного платья цвета бронзы на ней была надета туника, расшитая золотом и инкрустированная самоцветами, пальцы унизаны причудливыми перстнями. Как ни странно, но Эльф — в корсете, кринолине, нижней юбке и платье — вдруг показалась себе смешной.

Обернувшись, Сафо приветливо улыбнулась Аманде:

— Леди Лессингтон, очень рада, что вы смогли прийти. — Если она и была удивлена, то не подала виду. — Думаю, вы встретите здесь знакомых. — Она повернулась к Эльф, и Аманда представила их друг другу. Темные глаза Сафо задержались на девушке на мгновение. — Леди Маллоран, какая приятная неожиданность. Надеюсь, вам понравится у меня. Прошу вас, дайте мне знать, если я смогу сделать ваше пребывание здесь более приятным.

Хозяйка занялась очередным гостем, а Аманда и Эльф вошли в гостиную.

В относительно небольшой комнате находилось человек тридцать, было тесновато. Это, впрочем, свидетельствовало о том, что прием пользуется успехом.

Прихожая и гостиная оформлены, как и в большинстве домов, по моде. Публика тоже казалась обычной, за исключением того, что некоторые дамы разделяли вкус хозяйки к просторным одеяниям.

— Если мы рассчитывали увидеть что-нибудь неприличное, — тихо сказала Эльф Аманде, — то едва ли найдем это здесь. Ты могла хотя бы предупредить меня, как она выглядит.

— А что такого? Очень высокая иностранка. У миссис Квентин она была одета, как все. Это платье, надо признаться, ей идет больше. Неудивительно, что Ротгар…

— Тише. — Эльф кивнула в ответ на приветствие знакомого.

Прогуливаясь по комнатам, она увидела в числе приглашенных наиболее интересных из своих знакомых. Да и все остальные явно заслуживают того, чтобы с ними познакомиться.

Эльф была заинтригована. Она недоумевала, почему Ротгар никогда не приглашал Сафо в Маллоран-Хаус. Правда, девушка никогда не встречала ее и в других домах, где имела обыкновение бывать. Либо Сафо не получала приглашений, либо не считала нужным их принимать.

Эльф обратила внимание: никого из присутствующих нельзя назвать образцом добропорядочности в глазах общества. В конце концов в общении Сафо действительно могла отдавать предпочтение женщинам-любовницам. Зачем же еще называть себя в честь греческой поэтессы, убитой за подобные наклонности.

В углу расположилось трио музыкантш. Вскоре Сафо хлопнула в ладоши, привлекая к ним внимание. К женщинам, игравшим с большим мастерством, присоединились две вокалистки с прекрасными голосами.

Слушая музыку, Эльф посматривала вокруг, отмечая появление новых лиц.

Граф Уолгрейв сразу бросился ей в глаза. Его черный костюм выделялся на фоне ярких нарядов модных расцветок. Странно, что через семь месяцев после смерти отца он все еще продолжал носить глубокий траур.