Правь Амбером! - Джон Грегори Бетанкур

К несчастью, мне не на чем было рисовать. Я принялся лихорадочно озираться по сторонам. Чем бы воспользоваться?

Тут мой взгляд наткнулся на сестру.

– Блейзе... Ты бы не могла повернуться ко мне спиной? Мне нужна ненадолго твоя кожа.

– Надеюсь, ты не собираешься использовать меня в качестве классной доски?..

Эта идея явно устрашила Блейзе.

– Ну, скорее походной. Или у тебя есть предложение получше?

– Это сработает? – спросила Блейзе у отца.

– Не могу поручиться, – признался он. – Теоретически должно. Но если Теллопс нашел способ противостоять Узору, ты можешь вспыхнуть, как Карта Фреды.

– Лучше бы оно сработало. – Блейзе вздохнула, повернулась и задрала блузку, обнажив гладкую белую кожу. – Давай, поторапливайся. Но если ты меня убьешь, Оберон, я тебе этого никогда не прощу.

Продолжая держать в сознании образ Пути, я начертил прямоугольник, а потом быстро набросал портрет Фреды. Я не был художником – рисовал я куда хуже отца, – но портрет получился достаточно приличный. Фреда вышла вполне узнаваемая, от волос и приподнятого подбородка до ямочек на щеках. Сила, исходящая от моей Карты, обрушилась на меня волной. Карта засветилась. Синие линии источали потоки энергии.

– Жжется! – прошептала Блейзе.

Я проглотил комок, вставший в горле. Но Блейзе не почернела и не загорелась.

– Ищи Фреду! – подтолкнул меня отец. – Скорее!..

Я подался вперед, сосредоточившись на нарисованном мною портрете. Он медленно ожил и превратился в окно, ведущее сквозь спину Блейзе. В нем я увидел Фреду, окруженную серой мглой; она обхватила голову руками и тихо всхлипывала. Ее всхлипы совпадали с сопением, которое по-прежнему звучало вокруг нас.

– Фреда! – позвал я. Она не ранена? Слышит ли она меня? – Фреда! Я здесь!

Я потянулся сквозь спину и грудь Блейзе. Моя рука ушла туда по локоть. Блейзе застонала. Рука исчезла в Карте по плечо. Я отстраненно отметил, что отец схватил Блейзе за руку, помогая ей удержаться на ногах.

– Фреда!

В конце концов она подняла голову.

– Оберон? Это ты?

– Хватай меня за руку! Скорее!

Фреда потянулась ко мне. Когда наши руки соприкоснулись, между ними проскочила искра. У Блейзе снова вырвался крик боли, и она стала оседать. Я схватил Фреду за запястье, не обращая внимания на жжение в пальцах, и рванул изо всех сил.

Фреда беспрепятственно прошла сквозь спину Блейзе и затормозила, уткнувшись в меня. Когда ее локти и колени врезались мне в живот, я отлетел. Но мне было наплевать на это. Главное, что у нас получилось! Она свободна!

Потом вокруг вспыхнул свет. Я крепко зажмурился. Очередная ловушка? Или...

От страха у меня засосало под ложечкой. Блейзе! А вдруг она сгорела, как та Карта?

Я открыл глаза, лихорадочно моргая; перед глазами плавали цветные пятна. Но постепенно зрение вернулось.

Мгла исчезла. Мы находились в пустой комнате: голые стены, обшитые деревянными панелями, дощатый пол, высокий потолок с балками.

Блейзе оказалась жива и уже успела опустить блузу. Волшебство завершилось. Мы все уцелели.

Отец помог Блейзе подняться; я помог Фреде. Фреда отчаянно вцепилась в меня; по лицу ее ручьями текли слезы. Потом она крепко обняла отца и Блейзе и улыбнулась нам сквозь слезы.

– Я знала, что вы придете! – сказала она. Она крепко сжала мою руку. Ее трясло, и она никак не могла унять дрожь.

– Конечно, мы пришли, – сказал я. – Как же мы могли не прийти?

– Я все время продолжала надеяться.

Я улыбнулся и убрал с ее лица прилипшую прядь волос.

– Пойдем. Эйбер ждет нас на постоялом дворе. Я вытащил Карту Эйбера, но отец накрыл ее рукой, блокируя контакт.

– Нет, – сказал он. – Теллопс его уничтожит. Прибереги его до Тени.

– Тогда как мы отсюда выберемся? – спросил я. – Может, мне нарисовать еще одну Карту? Или ты нарисуешь?

– Поздно, слишком поздно! – воскликнул отец, взглянув на дверь, и внезапно на лице его промелькнул ужас. – Слышите? Теллопс идет!

Меня пробрала дрожь. Откуда-то снаружи доносилось низкое «бух-бух-бух». Пол от этого грохота вибрировал, и звук дрожью отдавался в подошвах сапог. Что-то приближалось к нам. Что-то большое. И, похоже, оно было совсем рядом.

Я проглотил вставший в горле комок и взглянул на отца.

– Что будем делать? – поинтересовался я.

Он улыбнулся, почти философски.

– Умирать.

– В прошлый раз ты вышел отсюда живым.

Бух-бух-бух...

– В прошлый раз мы встретились на Грани; где сходятся Тени Хаоса и Пути.

– На нейтральной территории, – заметил я.

Отец кивнул.

– В Хаосе происходят ужасные вещи. Теллопс наконец-то выбрал, на чьей стороне он будет. Когда я сказал ему, что хочу получить Фреду обратно, он... попытался уничтожить меня. Мне едва-едва удалось бежать. Здесь же, у него в доме, когда Логрус совсем рядом... – Отец сглотнул. – ...его силы наверняка возрастут вдесятеро.

– Самая опасная крыса – крыса, загнанная в угол, – сказал я. – С его стороны было бы разумнее дать нам уйти.

Бух-бух-бух...

– Дверь, Оберон! – позвал отец.

На внутренней стороне двери появилось лицо.

– Что, хозяин?

– Не открывай Теллопсу!

Лицо нахмурилось, но сказало:

– Я повинуюсь, но это будет стоить мне жизни.

Бух-бух-бух...

Внезапно шум прекратился. Теллопс дошел до двери. Дверь застонала и содрогнулась; с другой стороны на нее посыпались чудовищные удары. Дерево затрещало.

Блейзе выронила меч. Я подхватил его и кинулся к двери.

– Нет! – крикнул отец. – Не смей!

Они полагали, что я распахну дверь и в геройском порыве нападу на Теллопса. Но у меня на уме было отнюдь не это. Я знал, что схватку с Теллопсом мне не выиграть. Уставший, теряющий равновесие и ориентацию – нет, сейчас я не пара мастеру-колдуну Хаоса.

Я вызвал в сознании образ Пути. Окутал себя им. Намотал его на меч Блейзе. Воздух вокруг меня зазвенел от мощи.

В двери появились трещины, и она закричала. Я всадил меч Блейзе в деревянное лицо, прямо в распахнутый рот, вложив в удар всю свою силу. Путь гудел от энергии. Лицо закричало. Три фута закаленной стали вошли в дерево – и вышли с другой стороны.

Я почувствовал сильный удар: это мой клинок врезался во что-то по другую сторону двери. В Теллопса? Я надеялся, что так оно и есть. Клинок прошел еще фут. Даже Лорд Хаоса не выживет, получив фут стали в сердце.