Чего желает повеса - Кэролайн Линден

– Может, скажет свою фамилию! – мягко попросил Дэвид.

Его лицо было так близко, что Вивиан больше ничего не видела.

– Зачем тебе это?

Он так склонил голову, что от пронзительного взгляда его темных глаз было некуда деться.

– Потому что ты мне очень нравишься, Вивиан, и я хочу знать о тебе все, – медленно проговори Дэвид. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но это так.

– Я же не безделушка, которую ты можешь держать у себя просто потому, что тебе так хочется!

Он улыбнулся одним уголком рта, и его взгляд стал оценивающим, искушающим.

– Ты права, – низким голосом проговорил хозяин дома. – Клянусь Богом, ты совсем не безделушка.

Вивиан вспыхнула: надо же так повернуть ее слова! И этот взгляд…

– Раз уж ты вдруг стал таким джентльменом, то прошу: пожалуйста, уйди и оставь меня в покое, – произнесла она ровным голосом.

– Хорошо, только ты не допила шоколад. – Он потянулся к столу и взял маленькую чашку. Пар от нее больше не поднимался, но аромат шел божественный. – Все, что мне нужно, – это твоя фамилия.

Вивиан чувствовала, что задыхается. Когда ее похититель был так близко, она ощущала себя как в клетке. Девушка вдыхала его запах, мужественный и очень волнующий. Видела, как пульсировала жилка на шее, сразу над шейным платком, сейчас расслабленным. От этого сильного, ровного биения ее сердце вдруг ускорило свой ход, и Вивиан подумала в беспомощной ярости: как несправедливо, что этот мерзавец оказался таким привлекательным, ведь сердце у него черное, как у дьявола!

– Бичем, – выдавила наконец Вивиан, презирая себя за дрожь в голосе: решит еще, что она чуть ли не в обморок падает от страсти. – Вивиан Бичем. А теперь оставь меня в покое!

Она упорно не желала смотреть на него, но, когда Дэвид не двинулся с места, потеряла терпение и, бросив на него полный ярости взгляд, едва ли не выкрикнула:

– Теперь что?

Его лицо вновь стало стало непроницаемым, а взгляд – пронзительным.

– Рад познакомиться, Вивиан Бичем, – сказал ей Рис и вложил в ладонь чашку с шоколадом. Не говоря больше ни слова, он поднялся и вышел, у порога слегка поклонившись ей на прощание.

Едва щелкнул замок, Вивиан недовольно нахмурилась, не в силах понять, что сейчас произошло. Чего добивался от нее Рис… Дэвид? Вспомнив про шоколад, она его выпила и потянулась к кувшину. Ого, какой тяжелый. Она попыталась налить себе еще, но шоколад застыл и не желал литься. Девушка отставила чашку и окинула взглядом полупустые подносы. Он принес ей, воровке с большой дороги, шоколад, а она не желала отдавать ему золотое кольцо, которое у него забрал ее брат. Впервые с того дня, как Дэвид запер ее, Вивиан не почувствовала голода.

Дэвид позвонил, чтобы и ему принесли ужин. Настроение у него было сегодня приподнятым. Он все-таки заставил свою пленницу говорить, и почти все, что она высказала, не стало для него сюрпризом, да и обругала его последними словами вполне заслуженно. Теперь ему было известно ее настоящее имя: Вивиан Бичем. Удивительно красиво звучит для обычной воровки, но ей подходит, потому что и сама она необыкновенная.

За эти несколько дней девушка заставила его на многое посмотреть по-новому. Когда он спросил, голодала ли она, ее прекрасные голубые глаза наполнились презрением. А ведь и спрашивать было незачем, достаточно только посмотреть на нее – тоненькую, как тростинка, без тех аппетитных выпуклостей, которыми могла похвастаться изнеженная дама из обеспеченной семьи. Но догадываться и слышать, как она призналась в этом, почти с вызовом, словно он виноват в ее нищете, не одно и то же.

Предположим, в тот день, когда села в дилижанс, Вивиан страдала от голода и на его печатку смотрела как на месячный запас продуктов. Куда податься голодной девушке, чтобы прокормить себя? Дэвид понимал, что для работы в приличном доме она слишком красива. Талант актрисы у нее есть, но нет нужного для этого темперамента. Что еще ей оставалось? Идти в белошвейки или, возможно, торговки на рынке. Конечно, больше всего денег она могла заработать, если бы продавала свое тело, подумал Дэвид, и эта мысль ему совсем не понравилась. Интуиция говорила ему, что она не проститутка: слишком уж смутилась, когда он сел рядом, и не попыталась соблазнить его, чтобы получить свободу.

Дэвид закончил ужинать и сел перед камином с бокалом вина, вытянув ноги к огню. По вечерам становилось все холоднее: приближалась осень, – и Дэвид напомнил себе, что нужно уже начать топить камин и в комнате Вивиан.

Он все никак не мог разгадать, кто она такая, мисс Бичем. Ее, воровку, по закону следовало сдать в полицию, но печатку Маркуса он вряд ли получит обратно – скорее всего ее уже расплавили и продали, а потому не было никакого смысла держать эту девушку взаперти у себя дома. Любой другой, умный и практичный, уже отпустил бы ее, но Дэвид никогда таким не был. Он сказал Вивиан, что она ему нравится, и это была чистая правда. Его радовали честные и понятные эмоции, которые отражались на ее лице: начиная от яростной ненависти и заканчивая бурной радостью, когда Вивиан решила, что обыграла его, заполучив вожделенное лакомство за пару обычных вопросов. Эту радость он хотел бы видеть на ее лице всегда, и не только по поводу шоколада.

Дэвид налил себе еще вина. Сейчас ему совсем не хотелось думать о том, что пора бы отпустить пленницу. Она только снизошла до разговора с ним, назвала свое имя. Завтра нужно сделать так, чтобы она улыбнулась, а послезавтра – чтобы рассмеялась. Он хотел увидеть, как Вивиан, откинув голову назад, глядя на него сияющими глазами, смеется: раскрасневшаяся, с бурно вздымающейся грудью. Ладони ее лягут на корсаж, пальцы начнут медленно расстегивать крючки и булавки, а он прижмется губами к тому местечку у основания шеи, где бьется жилка…

Дэвид сел поглубже в кресле и улыбнулся в предвкушении. Нет, у него пока не было никакого желания отпускать от себя Вивиан Бичем.

С того вечера Дэвид стал задерживаться у Вивиан все больше. Как и раньше, он приносил еду, а после оставался, и они разговаривали. Иногда ему нравилось дразнить ее, да так, что в конце концов она выходила из себя и принималась чуть ли не кидаться вещами, что его безумно веселило. Случалось, Дэвид спрашивал ее мнение о самых неожиданных вещах и слушал ответы с искренним вниманием. Бывали вечера, когда он рассказывал Вивиан о своих проделках в детстве, которые никак не вязались с его высокородным происхождением. Так, Дэвид поведал, как срезал все розы в саду, а потом, спасаясь от рассерженного садовника, прыгнул в озеро, и Вивиан с трудом сдержала смех, когда рассказал, как младшая сестра вымазала ему все лицо маминой помадой за то, что он съел все булочки со смородиной, не выдержала и расхохоталась.

– Я понятия не имел, что их оставили для нее! – запротестовал Дэвид с видом оскорбленной невинности. – И мне ужасно хотелось есть.

– Какой же ты был хулиган! – воскликнула Вивиан, представив его мальчишкой с лицом, перепачканным помадой, и странное дело – эта картина ей очень понравилась.