Взлетная полоса - Александр Беляев

– Неудача не случайна. Она должна была постигнуть КБ. Я докладывал это в своем отчете, – заметил Кольцов.

– Возможно, это так, – не стал возражать Ачкасов и, о чем-то подумав, грустно улыбнулся. – Одного отчета, как бы доказателен, дорогой Сергей Дмитриевич, он ни был, – всего лишь бумага. Оппонент довольно бесстрастный. Кроме того, совершенно не способный отвечать на дополнительные вопросы. А люди так уж устроены, что защищаются они, как правило, изворотливо и очень неохотно признают свое поражение. И в этом не всегда можно узреть какую-то корысть. Зачастую ими движет простая инерция.

– Что же вы от меня хотите, Владимир Георгиевич? – начиная кое о чем догадываться, спросил Кольцов.

– Вот я и подумал, – продолжал Ачкасов, – отчет отчетом, а не смогли бы вы, Сергей Дмитриевич, лично, как испытатель, высказать все свои замечания по прибору, ну, допустим, руководителю работ?

– Кто такой?

– В данном случае подполковник-инженер Руденко Игорь Николаевич. Супруг уже знакомой вам Юлии Александровны.

– Вполне могу, – решительно согласился Кольцов.

– Отлично. Достойно учителя, – довольно улыбнулся Ачкасов. – А кроме замечаний вы могли бы поконкретнее разобрать возможности «Совы» при действии ее в различных условиях обстановки, при естественных и искусственных помехах и так далее?

– Ну, это для меня несколько труднее, – признался Кольцов. – Мне ближе теория вопроса.

– Но вы уже кое-что в этом направлении сделали, – положил руку на тетрадь Кольцова Ачкасов.

– Там чистая физика.

– Знаю. Кстати, давайте договоримся: во-первых, никаких своих записей вы больше в КБ не передаете. Это только помешает нашей общей задаче. И во-вторых, это не такая уж чистая физика. Я бы назвал ее скорее прикладной физикой. А она гуляет по рукам. Бог с вами, Сергей Дмитриевич!

– Я показал эту тетрадь только Руденко, – смутился Кольцов.

– Не показали, а передали, – уточнил Ачкасов. – А потом, как видите, она попала ко мне… Было бы правильнее, если бы вы переслали ее служебной почтой. Ну да ладно. Теперь об этом позабочусь я сам. А вы скажите мне, какие конкретно испытываете затруднения с предстоящей разборкой?

– Я ни разу не видел полной технической документации прибора, – признался Кольцов. – Я шел больше от принципа…

– Понимаю. Вам дадут все чертежи.

– Наверняка понадобиться почитать что-нибудь еще…

– Закономерно. Вас познакомят с каталогом новинок технической литературы. Если надо – к этой работе подключат переводчика.

– Спасибо. Английским я владею вполне, – поблагодарил Кольцов.

– Есть очень интересные открытые японские источники.

– Не откажусь.

– Что еще?

– Наверно, понадобится время, чтобы все это обмозговать.

– Вас никто не подгоняет. Но месяца хватит?

– Сейчас мне кажется, что да.

– В таком случае желаю успеха, Сергей Дмитриевич, – встал со стула Ачкасов и протянул Кольцову руку. – Завтра даю вам день отдыха. Мы за это время подготовим все необходимое для вашей работы. А послезавтра прошу приступать. Приезжайте сюда.

Кольцов пожал Ачкасову руку и вдруг спросил:

– Я, естественно, готов выполнить ваше поручение. Но теперь, когда мне стало ясно все, я подумал вот о чем. Может, было бы лучше поручить доклад какому-нибудь более авторитетному специалисту?

Ачкасов отрицательно покачал головой:

– Никакой необходимости в этом нет.

– Я готов подготовить для него все необходимые данные.

– Будет вам выдумывать, – тихо засмеялся Ачкасов. – И поверьте, ваша кандидатура меня устраивает вдвойне. Я в вас верю и возлагаю на вас серьезные надежды. И очень прошу вас, Сергей Дмитриевич, отнеситесь к предстоящей работе со всей ответственностью. Помните, мы с вами выполняем большое и очень важное государственное задание.

– Тогда еще вопрос, – продолжал Кольцов. – Если вы заметили, то добрая половина записей в этой тетради вовсе не относится к «Сове». Я пытался изложить в них свой принцип создания аналогичного прибора. Я его, естественно, не конструировал, отнюдь нет. Но изложил принцип, на котором он мог бы быть построен. Так вот, как вы считаете, не стоит ли познакомить кого-нибудь в КБ с этим принципом? Вполне возможно, что какие-нибудь мои мысли и окажутся полезными?

Ачкасов, внимательно слушавший своего собеседника, едва тот кончил говорить, решительно покачал головой:

– Нет.

– Почему?

– Не стоит. Пока не стоит.

Кольцов недоуменно пожал плечами.

– Я очень внимательно изучил эту часть ваших записей, Сергей Дмитриевич. И поверьте, оценил их, – явно стараясь не обидеть Кольцова продолжал Ачкасов. – Но говорить о них в КБ не надо. Другое дело – мы с вами. Мы к ним вернемся еще обязательно. А что касается КБ, то, я уверен, ни о разработанном вами принципе, ни о наших разговора, ни о предстоящей вашей работе вам в КБ никого информировать не следует.

– Но о моем приезде они уже знают, – смутился Кольцов. – И знают, что сейчас я у вас на приеме.

Ачкасов утвердительно кивнул.

– Это – пожалуйста, – совершенно спокойно отнесся он к такому сообщению. – Им даже можно сказать, что вы будете присутствовать на обсуждении результатов испытаний. Но не больше. Договорились?

– Так точно. Понял. Послезавтра я сажусь. И сделаю все, что смогу, – пообещал Кольцов.

Они простились.

Кольцов вышел из кабинета, отметил пропуск, спустился по лестнице и очутился на улице. День был прохладный, но ясный. По небу стлались легкие облака. Кольцов прошел через проезжую часть набережной и зашагал вдоль парапета. Над рекой кружили чайки. В гребешках холодных волн искрилось солнце. Кольцов пошарил по карманам кителя, достал сигареты, закурил. Только что закончившийся разговор теперь воспроизводился памятью в обратной последовательности.

Вспомнилось все – от «я» до «а». Ачкасов произвел на него сильное впечатление. Умный, доброжелательный, спокойный. Кольцов почему-то сразу же проникся к нему полным доверием. А впрочем, может, и неслучайно: генерал оказался учеником его учителя, человека, в котором Кольцов еще со студенческих лет привык видеть высший ученый авторитет… «А друзей у меня, к сожалению, в Москве совсем не осталось, – подумал Кольцов. – Разбрелась наша братия по всей стране. Один Тихомиров как-то тут зацепился». Но к Тихомирову Кольцову идти не хотелось.

Кольцов решительно направился к ближайшему телефону-автомату. И Юлю он тоже, конечно, не мог считать своим другом. Но если уж отвечать перед совестью и поставить на весы «Сову» и Юлю, то до сегодняшней встречи с Ачкасовым, влекла его в Москву, конечно, только Юля.

Кольцов набрал номер. На этот раз ответила Юля, он сразу узнал ее голос, спокойный и мягкий.