Русь, откуда ты? - Сергей Лесной

Предвзятость доходила до того, что из-за того, что в одном списке жития вместо «Бравлин» стоит «Бранлив», житие казалось… малодостоверным. Хотя известно, что самые достоверные рукописи пестрят описками и пропусками. Все эти возражения не имеют никакого значения, ибо сказано: «рать русская» – значит, дело, во всяком случае, касалось руссов. А кто был их князем – это уже второстепенная подробность.

Далее. Вызывало сомнение (впрочем, справедливое), что такой длинный поход в Крым мог совершить новгородский князь. Это место объясняется очень просто: речь идет здесь вовсе не о Новгороде на Волхове (откуда совершить поход – «овчинка выделки не стоит»), а о Неаполисе (греч. «Новый город». – Примеч. ред.) греков в районе нынешнего Симферополя, который, несомненно, назывался славянами Новгородом. Переводы названий городов у разных народов – обычная вещь. У греков, например, город называется Кефалоница, у славян он – Главиница, у полабских славян – Старгород, у завоевателей-германцев – Мекленбург и т. д.

Что такое объяснение верно, косвенно доказывается тем, что по крайней мере четыре лица, совершенно различные по взглядам на историю, пришли к одинаковому заключению: автор этих строк, Вернадский, Карташев и Кур.

Во все времена «Новгородов» всюду было множество. Поэтому нельзя все данные относить лишь к Новгороду на Волхове. Нападение совершилось вовсе не за тысячи верст, а было только моментом вековечной борьбы «варваров» с севера с греками южного берега Крыма. Эта борьба прекрасно отражена во «Влесовой книге» (см. ниже) еще до Олега.

Нападение на Корсунь Владимира Великого было лишь продолжением цепи войн между этими народами. Наконец, из договора греков со Святославом видно, что еще приблизительно в 972 г. руссы сидели далеко на юге, закрывая доступ в Крым. Греки, желая обеспечить себя от нападений «черных угров», обязывали Святослава не пропускать через свои земли последних и тем прекратить им доступ в Крым.

Наконец, руссы того времени официально назывались «тавроскифами». Причем добавлено, что сами себя они именуют «руссами». Следовательно, «таврические скифы» установлены в Крыму, безусловно. И эти «скифы» были руссами.

Сомневались в том, что Бравлин покорил всю южную полосу Крыма от Корсуни до Керчи. «Житие» вовсе не говорит, что Бравлин взял и Корсунь, и Керчь. Сказано описательно: «земли от Херсона до Керчи». Штурм же берега Крыма не является чем-то невероятным (см. ниже). Наконец, добавлено, что Бравлин был «силен зело».

Происходила обычная, тянувшаяся веками война греков с наступающими с севера «варварами». В этих войнах наступавшие подчас захватывали и крупные опорные пункты греков – Корсунь, Сурож, Кафу (Феодосия), Керчь и т. д.

Выдвигали также внутренние несообразности «Жития» и тем набрасывали тень и на все достоверное в нем. Конечно, хвалебная литература должна приниматься «cum grano sails». Однако жития невольно отражают исторические события. Говоря о лицах, месте действия, обстоятельствах, отличить истину от выдумки нетрудно.

Данное «Житие» имеется в двух вариантах – греческом и русском. Вариант русский написан, по-видимому, русским не ранее первой половины XV в. и не позже 1475 г. В нем имеются детали, выгодно отличающие его от греческого. Об Ирине, супруге императора Константина Копронима, сказано, что она «дочь керченского царя». В действительности же она была дочерью хазарского кагана, а хазары были тогда в Крыму.

В рассказе о чудесах упоминается князь Юрий Тархан. Это весьма правдиво для истории Сурожа VIII века. В это время в степной части Крыма господствовали хазары, а при них существовали свободные от дани лица, называвшиеся «тарханами».

Далее. Храм в Суроже действительно был храмом, посвященным святой Софии. Это подтверждается древней греческой припиской на полях синаксаря, принадлежавшего греку-сурожанину. В ней сказано, что в 793 г. храм Святой Софии в Сугдее, т. е. в Суроже, обновился.

Далее в «Житии» сказано, что крестил Бравлина и его вельмож «архиепископ Филарет». Твердых исторических данных о нем не сохранилось. Но в письме Феодора Студита (ум. в 826 г.) к архимандриту соседней с Сурожем Готии упоминается какой-то епископ Филарет.

Таким образом, канва «Жития», несомненно, несет весьма древние и точные черты. И в нем нет ничего противоречащего тому, что в конце VIII в. руссы нападали на Крым.

Некоторым образом это подтверждается местом из так называемой «итальянской» легенды о перенесении мощей святого Климента. Когда святой Кирилл в 861 г. расспрашивал жителей Корсуня, они рассказали ему, что «вследствие частых набегов варваров в свое время Корсунь был оставлен, храмы брошены, и страна опустошена, даже сделана необитаемой».

По времени это как раз подходит к нападению князя Бравлина. Дело в том, что к концу VIII в. сила Херсонеса и других греческих городов Крыма пришла в упадок, и они легко становились добычей нападавших с севера.

«Житие» святого Георгия Амстердамского сохранило нам следующее сведение о Руси: «Было нашествие варваров – Руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого, не носящего в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чем другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный и на деле, и по имени народ, – начав разорение от Пропондиты и посетив прочее побережье, достигли наконец и до отечества святого (т. е. Амастриды на южном берегу Черного моря. – С.Л.), посекая нещадно всякий пол и возраст».

Оставив на совести автора риторику о бесчеловечности руссов, которая, наверное, имела иную подоплеку, отметим, что народ «Рос» был известен в то время, т. е. за несколько десятков лет до призвания варягов, всем и под его собственным именем.

Это не был, как стараются изобразить, даже для событий 860 г., какой-то неведомый, откуда-то взявшийся народ, а общеизвестный, располагавший военной силой, достаточной для грабежа целого побережья Черного моря, принадлежавшего одному из самых могущественных государств Европы того времени.

Время смерти Георгия Амастридского точно не известно. Во всяком случае, последним императором, упомянутым в «Житии», является император Никифор (802–811). Ни император Ставракий (811), ни император Михаил I (813–820) в «Житии» не упоминаются. Таким образом, нападение руссов было, во всяком случае, не ранее 802 г., ибо святой Георгий скончался, очевидно, в промежутке между 802 и 811 годами, а нападение было после его смерти.

Некоторым указанием служит время написания самого «Жития». Хотя и оно с точностью не известно, но имеется подробность, позволяющая приблизительно установить время написания. Дело в том, что в «Житии» нет решительно ни одного слова об иконах, предмете, которого в религиозном произведении можно избежать лишь намеренно.

И действительно, в истории Византии было время, когда упоминание икон было совершенно запрещено. После тяжелых времен иконоборчества, принесших огромное зло империи, в 820 г., после того, как Лев V был убит, на престол вступил Михаил V Травл (Косноязычный). Он издал указ, чтобы «никто не смел приводить в движение свой язык ни против икон, ни за иконы; но пусть пропадет и сгинет собор Тарасия (787), так же как и собор Константина (734) или недавно вновь собранный при Льве (813), и пусть глубокое молчание будет правилом во всем, что напоминает об иконах».