Любовь как сон - Вари Макфарлейн

– Издеваешься? Я до часу ночи писал торжественную клятву по приказу Эгги. И вы ее выслушаете! – заявил Крис.

– Так, я первая, – сказала Эгги.

Анна обвела взглядом сидевших за столом. Мама была счастлива и заинтригована, отец спокоен. Анне захотелось, чтобы пол, покрытый фисташковым ковром, разверзся и поглотил ее. Отчего-то, несмотря на очевидное внешнее сходство с сестрой, она чувствовала себя приемышем в семье.

– Кристофер! Когда мы с тобой познакомились, мне было страшно, я цепенела от ужаса…

Анна расхохоталась.

– Это же строчка из песни «Я буду жить»!

– Мама, скажи ей! – воскликнула Эгги, топая ногами.

– Аурелиана, необязательно высмеивать все на свете, – строго произнесла мать.

Пообижавшись, поерзав и откашлявшись, Эгги вновь принялась читать.

– …я боялась открыть свое сердце чувствам. Но ты объяснил мне, что такое любовь. Ты заглядываешь внутрь…

– Ха-ха-ха! – Анна залилась вновь, и в комнате начался хаос: мать бранила ее, Эгги кричала, Крис и папа украдкой смеялись.

– Куда-куда он заглядывает? – уточнила Анна. – Не забывай, на свадьбе будут присутствовать дети!

– Мама, ну скажи ей! – возмущенно потребовала сестра.

– Аурелиана, еще одно слово – и я выставлю тебя из гостиной.

– Пожалуйста, пожалуйста, выставь!

Эгги вновь собралась с духом.

– Ты мой герой, мой принц, моя половинка. Я обещаю готовить тебе твой любимый кальцоне с колбасой и не ворчать насчет спортивного канала, тем более что он входит в ежемесячный пакет каналов, который мы выбирали вместе… – Она взглянула на остальных. – Что? На сайте было сказано, что нужно писать конкретные обещания! – Анна поднесла салфетку к губам, подавляя смех. – Если ты заболеешь, я обещаю стричь тебе ногти на ногах…

– Что? – спросила Анна, бросая салфетку. – С каких пор больные перестали сами стричь себе ногти?

– Помнишь, как Крис сломал ногу и ему наложили гипс? Когти у него отросли как у гоблина.

– Я бы не стала включать ногти в свадебные обеты. Это неромантично.

– А фетишистам нравится, – ввернул Крис. – Набери в «Гугле» фамилию любой актрисы, и там обязательно будет что-нибудь про ногти. Есть же извращенцы.

– Ты часто ищешь в «Гугле» актрис, да? – спросила Анна, и он швырнул в нее хлебным катышком.

– Мама! Теперь Анна начала про чьи-то там ногти! – пожаловалась Эгги.

– Аурелиана, замолчи! – приказала Джуди машинально.

Эгги вновь уткнулась в блокнот.

– Я обещаю уважать тебя, почитать, повиноваться тебе…

– Вот это уже ближе к делу, – заметил Крис и забарабанил пальцами по столу.

– Повиноваться?! – воскликнула Анна. – Мы что, живем в девятнадцатом веке?

– Сколько шансов, что твоя сестра будет повиноваться? – спросил Оливьеро, и Анна признала, что отец прав.

– Отныне и вовеки моя любовь нерушима. Ты моя вторая половинка, мой медвежонок, самый дорогой на свете человек…

Эгги с блестящими глазами обвела взглядом родственников.

– Агата!.. – воскликнула мать, вытирая глаза.

Анна переглянулась с отцом и улыбнулась.

– Ну, Крис, теперь ты, – пискнула Эгги, обхватывая плечи руками.

Тот вытер рот салфеткой и достал из кармана листок.

– Агата. Ты сегодня прекрасна, как мечта… – Он прервался. – В смысле, не сегодня, конечно. Это я скажу на свадьбе.

Эгги закатила глаза. Анна захлопала в ладоши.

– Когда я сделал тебе предложение, то не знал, согласишься ли ты. Конечно, ты могла найти кого-нибудь получше. Но я очень рад, что ты сказала «да». И теперь мы вместе.

Тишина. Крис свернул листок.

– Что, и все? – закричала Эгги.

Он явно смутился.

– Ну да.

– «Спасибо, Эгги, очень мило с твоей стороны!»

Анне не верилось, что сначала она не хотела слушать чтение клятв. Она давно так не веселилась.

– Я могу еще что-нибудь добавить, – обиженно произнес Крис.

– Да уж пожалуйста.

– Эгги, это личная клятва. Личная. Твой принц и медвежонок должен сам решить, что сказать, – заметила Анна.

– Да, и пусть он скажет что-нибудь личное! – потребовала Эгги.

Как только убрали со стола, Крис предложил подвезти Анну. Они с Эгги жили в Тоттенхэме и часто подвозили ее до дома.

Анна решила, что это отличная возможность, и достала с родительского чердака неразорвавшуюся бомбу – коробку со школьными дневниками. После встречи выпускников Анна подумала, что пора прибраться. Она всегда боялась, что кто-нибудь их прочтет. Настало время избавиться от старого хлама раз и навсегда. Анна не собиралась когда-либо перечитывать свои дневники. Сомневалась, что выдержит. Конец она и так знала.

Пока они загружали коробку и массивный пакет с разным барахлом в багажник, Анна решила сказать пару слов Крису:

– Не позволяй Эгги слишком давить. Ты – тоже важное действующее лицо на свадьбе. И ты написал отличную клятву.

– Да это не то. Я ее разыграл, – сказал Крис и подмигнул. – Я не собирался читать свою клятву при всех. Пусть будет сюрприз.

Анна рассмеялась.

Она подумала: Эгги тратила на подготовку свадьбы массу времени, денег и сил, тогда как главное у нее уже было. Крис. Анна надеялась, что сестра не променяет чистое золото любви на серебряные ложечки для сыра.

Джеймс довольно легко нашел нужную аудиторию на плане колледжа и шагнул в пустой лекционный зал с неприятным предчувствием, которого не испытывал со времен защиты дипломного проекта, когда впереди маячили экзамены. Он изучал психологию в Оксфорде, но толку от нее в жизни было – как от Лютера на собачьих боях.

Анна, сидевшая в первом ряду, махнула рукой в знак приветствия. Она не улыбнулась. Джеймс кивнул, чуть-чуть приподняв уголки губ, – всё лучше, чем ничего. Он переложил сумку из руки в руку и ощутил в животе свинцовую тяжесть при мысли о том, что ему предстояло провести час с этой женщиной. Господи, отчего некоторые люди притаскивают на работу свое дурное настроение? Ведь он не виноват, если она поругалась с парнем, или у нее проблемы с начальством, или она не может выплатить кредит за новую кухню. Почему нельзя просто вести себя вежливо?

– Здравствуйте. Я вижу, все технические вопросы улажены, – сказал он, указывая на видеокамеру и микрофон, приколотый к свитеру Анны. Она даже не постаралась прихорошиться, хотя ей и предстояло говорить на камеру.

Копна кудрявых волос была стянута резинкой в пучок, который грозил вот-вот рассыпаться. Черный, похожий на паутину свитер, с вплетенными серебряными нитями, висел бесформенным мешком, но, наверное, стоил уйму денег. Ева иногда покупала такие вещи в качестве домашней одежды.