Год Мужчины. Ордер на Любовь - Александр Гордиенко

– Не очень… Не бывал. Но, думается – скукотень на уровне «не правда ли, хорошая погода», да светские сплетни…

– Саша, вы даже не представляете, насколько вы правы! Я ненавижу их! Притворные улыбки, разговоры ни о чем. Там нет ни одного человека, с которым можно было бы хоть как-то о чем-то более или менее нормально поговорить. Каждый на себя любимого не нарадуется.

– Да, Маша… Вам не позавидуешь, – сочувственно протянул Железнов. – А может, плюнуть на все это? И не поехать! Пусть там ваш муж сам прибивает новые ступеньки к своей карьерной лестнице?!

– Нельзя, Саша. – В голосе Маши слышалась обреченность. – У него должна быть незапятнанная репутация. И в смысле семьи – в первую очередь.

– О-о-о, – протянул Железнов, – как все сложно. А ваш муж понимает, насколько для вас все это невыносимо?

– Думаю, что да.

– Что значит – думаете?! Вы что, никогда с ним это не обсуждали?

– Я ему сказала один раз, что хотела бы провести это время вместе с детьми, вместо того чтобы тратить его на общение с чужими для меня людьми…

– И?

– А он ответил, что это время тратится ради их, детей, будущего.

– И вам нечего было возразить, – иронично заметил Железнов.

– Было. Но я не стала делать этого. Не захотелось. А вы, Саша, вы – единственный, от кого я не пытаюсь скрывать свои мысли…

– Я не священник, Маша, вдруг вы ошибаетесь?

– Нет, Саша, вы священник, мой личный священник, которому я безгранично верю и знаю, что вы меня никогда не предадите.

– Все, что вы сказали – об этом знаю только я. Вы-то откуда это можете знать, Маша?!

– Вы верите в любовь, Саша, для вас нет ничего важнее в жизни…

– А вы, Маша, – перебил Железнов, – во что верите вы?

– Саша… У меня нет подруг. Занятый карьерой муж… Мама, которая считает, что главное в жизни достаток. У себя мне верить не во что… Вокруг меня все очень меркантильно… и материалистично. Вы даже представить себе не можете, насколько материально. А я, Саша, верю в вашу любовь…

В трубке у Железнова раздались гудки. Железнов медленно, очень медленно схлопнул книжку телефона, склонил голову, о чем-то глубоко задумавшись.

– Маша! – неожиданно для Железнова гаркнул Оберст у самого уха. Железнов вздрогнул, ему потребовалось несколько секунд для того, чтобы вернуться и осознать, что он у себя в кабинете, что рядом в клетке – маленький друг, не упускающий из виду ни одного его движения, что разрывается городской…

Железнов немного виновато улыбнулся Оберсту, испытывая смущение перед ним, оттого что все и вся перестали для него существовать во время разговора с Машей.

– Да, друг мой, это была она, Маша.

– Маша!

– Тебе придется смириться с тем, что она теперь всегда со мной…

Незадолго до финальной игры

Диалог неизвестных (3)

– Уважаемый господин…

– Давайте не будем называть моего имени, герр Мильке. – Гость нервно дернулся, схватил со столика бокал с коньяком, в один глоток осушил его. – Мало ли что… И вам, и мне проще. Аудиоэкспертиза в настоящее время является всего лишь косвенным доказательством, а связать заказчика и исполнителя – мечта любого следователя.

– Хорошо, господин… Исполнитель, я не буду произносить вашего имени. – Герр Мильке внутренне содрогнулся, наблюдая, как гость наполнил до краев пузатый бокал и вылил, в прямом смысле, без единого глотка вылил его в себя. – Но вам не кажется, что ваши опасения напрасны? Мы регулярно проверяем свой офис, в особенности этот кабинет для конфиденциальных переговоров.

Гость жалостливо взглянул на хозяина, как на слепого щенка, потерявшего миску с молоком.

– Вы плохо знаете историю, герр Мильке: ваш умник Бисмарк зарекал вас воевать с Россией. Вы всегда! И до него и после! Всегда проигрывали России! Я боюсь, что и в этот раз вы чего-то не учли. На что-то у вас не хватило фантазии, потому что у вас всегда порядок бьет класс, а у нас такие постулаты не проходят… Потому что мы этого не знаем, а потому – непредсказуемы. Итак, герр Мильке, давайте, времени не тратя даром, я кратко изложу ситуацию, как она мне видится, чтобы исключить иллюзии с вашей стороны о цене обсуждаемого вопроса.

Гость в очередной раз потянулся к бутылке, правда, в этот раз налил по-европейски – на один палец.

– Попробуйте. – Мильке и сам был не прочь выведать, насколько гость в курсе.

– А ситуация, уважаемый заказчик, такова. Ваша уважаемая компания в настоящее время активно вытесняется вашими конкурентами со всех европейских рынков – северного, центрального и итальянского…

При этих словах собеседника Мильке опустил голову, но не в знак согласия, а для того чтобы прикрыть злость в глазах – переговоры, которые и так изначально не представлялись легкой прогулкой, существенно осложнялись: гость знал о безвыходности его положения, а значит, вопрос о его, Мильке, премиальных в виде разницы между выделенной боссом суммой и оплаченной исполнителю становился все более призрачным.

– …не очень-то ваши успехи и на российском рынке. Но! Но если учесть всего три фактора, как то: неимоверную популярность шоу, в финале которого принимает участие Анастасия, во-вторых, темпы роста российского рынка в интересующей вас сфере, которые можно назвать по вашим, европейским меркам фантастическими, и в-третьих, если объединить два первых фактора, конечно же, при условии победы Насти, тогда уже фантастические дивиденды со всего этого получит ваша компания. Во всяком случае, если знать менталитет нашего народа, конкурентов у вас в России практически не будет. Для чего я вам все это говорю? Вы это знаете значительно лучше меня. Только с одной целью – стоить решение этой проблемы будет очень дорого. Вот так-то, дружище.

На «дружище» Мильке никак не отреагировал, поскольку «Семнадцать мгновений…» не смотрел, а потому и не смог оценить всей иронии, заложенной собеседником в это обращение.

– Сколько? – выдавил из себя Мильке. Гость явился на встречу абсолютно подготовленным.

– Миллион…

– Сколько?!

– …миллион в вашей общеевропейской валюте, после вычета всех налогов – на моем расчетном счете в вашей прекрасной стране.

– Мы не можем столько заплатить!

– Ну да, попку прикрыть нечем. Я не закончил. Миллион – это до, я подчеркиваю, до начала шоу.

– Как до начала? Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что, после того как Настя выиграет, вы передадите мне десять процентов акций вашего российского филиала.

– Это для нас неприемлемо, это…

– Как хотите… Это ваше последнее слово?

– Вы же понимаете, что это сумасшедшие деньги!