Штрафники 2017. Мы будем на этой войне - Сергей Лобанов

– Снимай, – хмуро бросил Гусев.

– Хрена лысого! Твои повесили, пусть они и снимают, – парировал танкист и развернулся.

– Подсадите, мужики, – обратился Павел к своим и раздраженно глянул в спину уходящему.

Его подхватили, приподняли. Гусев перерезал веревку.

Труп стукнулся головой о бетонную плиту, давным-давно брошенную строителями, почти вросшую в землю. Глухой звук неприятно резанул по нервам.

– Ну и что теперь делать? – спросил Гусев. – Расстрелять зачинщиков? Ведь они, козлы, самосуд устроили.

– Погодь, командир, не пори горячку, – посоветовал один из комодов. – Но на будущее орлов наших стоит предупредить: еще раз – и к стенке.

– В особый отдел надо докладывать, – вздохнул Павел. – Вони будет…

– Доложить нужно, – согласились с ним. – Хотя особист один хрен уже все знает.

– То-то и оно. Натворили делов… млин!

На общем построении Гусев предупредил: виновных в самосуде будет передавать в особый отдел. Пусть там решают.

– А еще лучше, – сказал он, – сам грохну, без суда и следствия. Мы хоть и штрафники, но не беспредельщики. Сорвался в бою – так и быть, понять можно, но после – не вздумай! Здесь не махновщина, не грабь-армия.

Штрафники – небритые, грязные и расхристанные, изобразившие подобие строя, слушали его с отсутствующим видом.

И Павел понимал их натянутое молчание. Ходящих по узкому лезвию между жизнью и смертью уже ничем не проймешь. Не боятся они, и плевать им на все.

Более того, сам вдруг ощутил неискренность своих слов, когда вспомнил расстрелянных пленных у блокпоста. Война, подлюка, и не такое с людьми делает.

– Разойдись, – скомандовал Гусев.

Когда бойцы расходились по сторонам, случайно приметил подозрительно распухшие губы у Чечелева.

Того уже успели во взводе окрестить Студентом.

– Что с лицом? – спросил Павел, прекрасно понимая: боец огреб от кого-то, и наверняка за вздорный характер.

– Упал, – хмуро ответил Чечелев.

– И долго падал? – насмешливо уточнил Гусев.

– Минут пять.

– Пять минут – немного. Будешь жить.

Лишь вечером Гусев выяснил посредством слухов и разговоров, что огреб Студент в ссоре с Боксером – еще одним штрафником, скорым на расправу. Результатом их размолвки стала потеря Чечелевым двух верхних и трех нижних зубов.

Теперь, зная Студента, приходилось опасаться еще и за жизнь Боксера.

«Впрочем, что за нее опасаться? – устало думал Павел, оставшийся один и решивший прикорнуть, пока есть возможность. – Рано или поздно каждый получит свою плюху от этой войны».

Гусев в этом ни капли не сомневался.

Леха Чечелев оканчивал четвертый курс юридического факультета Сибирского федерального университета. Учился так себе – с троек на редкие четверки, лекции прогуливал, сессии сдавал не с первого раза и со страшным скрипом. Знаний, правда, в голове не прибавлялось.

Спроси Леху, каким чудом его занесло на юрфак, он и сам бы не смог объяснить толком. Ему персонально юриспруденция никаким боком не вертелась. Предки настояли. Мол, иди, будешь всегда с куском хлеба. А случись что – нам поможешь или другим работягам.

Ну он и пошел. На платное отделение. Кто бы его на бюджетное взял, троечника? Родители-то от сохи, что называется. Никакого блата.

Благо отец бульдозеристом на северных вахтах хорошо зарабатывал: и на оплату универа хватало, и на жизнь семье из трех человек оставалось.

Мать, как и батяня, тоже выше ПТУ не прыгнула. Почти сразу после окончания «фазанки»[17]познакомилась с будущим отцом Леши. Тот только-только из армии пришел.

Дальше все как обычно: шуры-муры, беременность, быстрая свадьба по этой причине, а потом – рождение Лешеньки, быт семейной жизни, работа поваром в ресторане средней руки… Какое там дальнейшее образование! Да, в общем-то, и особого стремления к этому никогда не возникало.

А вот Лешку решили выучить, в люди вывести.

Эх! Если бы они знали, что их сыну, будущему юристу Алексею Владимировичу Чечелеву, плевать на этот диплом с высокой колокольни. Не хочет он быть юристом. И вообще, наивные малообразованные предки почему-то уверены, что ему предстоит защищать интересы работяг. Ага! Как же! Интересы работодателя ему защищать придется. Он деньги платит, он и музыку заказывает.

Кстати, работу юристом еще найти надо. Нынче правоведов расплодилось, что блох на барбоске. Даже если и устроишься, какая зарплата у неопытного выпускника? Смех один. Папаня на своем бульдозере в разы больше получает, чего говорить о состоятельных людях или о чиновниках. Те вовсе деньгу лопатой гребут. С откатов так поднимаются – ни одному олигарху не снилось.

Можно, конечно, юридическую консультацию свою открыть, да опыта нет, связей наработанных, со знаниями напряг. И потом, где гарантия, что в эту консультацию народ со своими проблемами ломиться станет? Других консультаций и адвокатских контор мало, что ли? Прогоришь в два счета.

Леху нередко донимали мысли о том, чем же таким заниматься по жизни, чтобы при деньгах всегда быть? А хер его знает! В идеале – ничем, и чтоб лавэ всегда было, по клубам тусоваться, девчонок снимать. Вот это жизнь! Тачка для этого нужна своя, чтобы пацанам на хвост не падать, от них не зависеть. Куда хочу, туда и кручу.

Батя, жадина, свою машину не дает. На Севере этом дурацком прописался, можно сказать. Дома почти не бывает. Закрыл тачку в гараже. Ключи – и от гаража, и от машины, хрен знает где. Конспиратор хренов!

Леха все перерыл в квартире, но так и не нашел. Не будешь же дверь в гараж ломать! Это уж в натуре чересчур. Да и чем машину заводить? Замок зажигания тоже ломать? Опять же, документов на машину нет. В общем, отпадал этот вариант полюбасу.

Где же столько бабла взять, чтобы на все хватало? Вон, деньги как дешевеют! Страна летит все глубже и глубже, лавэ нужно все больше и больше.

По России уже гуляла вакханалия беспорядков, заставляя тревожно сжиматься душу в ожидании еще бóльших бед.

Леха даже ящик смотреть перестал. Так, изредка новости глянет вполглаза, а там одно да потому же! Все выпуски всегда начинались с политического блока, лишний раз давая понять простым гражданам, что со стабильной, прозрачной политикой в стране, с согласием между непримиримыми оппонентами в высших эшелонах власти – дело швах. Без крови, и немалой, уже вряд ли обойдется.