Самойловы-2. Мне тебя запретили - Инна Инфинити

А в МГУ что?

Менеджмент преподают 70-летние бабушки, а на экзамене «тяните билет».

Но я все равно делаю это — отдаю документы приемной комиссии и вбиваю в календарь на телефоне дату внутреннего экзамена по математике.

Из МГУ я еду в компанию. По дороге получаю несколько фотографий от Кати без лифчика. Меня аж передергивает. Ничего не отвечаю и закрываю мессенджер. Надо от нее избавляться.

Теперь придется относиться к делам еще серьезнее, хотя куда уж больше. И так с 14 лет тут безвылазно. И я в последнее время совсем забил на свою страсть — плавание. Тренер уже несколько раз писал мне с вопросом, когда я вернусь в бассейн. Раньше я ходил ровно через день и проплывал по несколько километров.

— Леша, зайди ко мне, — звонит мне мама по внутреннему телефону, как только я захожу в кабинет и сажусь в кресло.

Ухмыляюсь про себя. Явно попросила охранников доложить ей, когда я приду.

— Вот он я, — переступаю порог ее хоромов.

Мама сидит за массивным столом из красного дерева, заставленного множеством папок. Кивает мне на стул напротив нее.

— Леш, — начинает бархатным голосом. Я знаю эту ее интонацию. Будет сейчас пытаться добиться своего путем доверительного разговора по душам. — Тебя что-то беспокоит в твоем отъезде?

— Нет, ничего не беспокоит.

— Ты так радовался, когда поступил, а теперь вдруг резко передумал уезжать. Что-то произошло?

Я шумно выдыхаю и откидываюсь на спинку стула.

— Мама, я принял решение остаться дома, и ничто не изменит моего мнения. Наш разговор бессмысленен.

— Но ты можешь хотя бы сказать мне причину? В чем дело, Леша?

Я на несколько секунд задерживаю взгляд на ее лице.

Для меня до сих пор загадка, почему мать увидела своего преемника именно во мне. Не в Мише, не в Ире, а во мне — самом младшем ребенке. Я ничем особенно не отличался от брата и сестры и никогда сам не проявлял интереса к компании. Просто однажды в подростковом возрасте мама меня сюда привела и сказала, что я должен внимательно слушать все, что она будет говорить. Ну я и слушал.

Потом мать решила, что я должен учиться в бизнес-школе Гарварда, как и она когда-то. Я не протестовал, но и моего мнения никто не спрашивал. Родительница просто поставила меня перед фактом: ты поедешь учиться туда.

Каждое лето она отправляла меня в Америку: сначала в языковые лагеря для подростков, а потом в летнюю школу Гарварда. Но однажды мы не успели подать заявку, и я пролетел с США. Пришлось ехать в Лондон. И я влюбился в этот город. Когда вернулся домой, заикнулся о том, что хотел бы учиться там, но мне тут же было сказано, что я еду в Гарвард и точка.

Гарвард замечательный вуз, мне там понравилось, поэтому я не сопротивлялся. И нашу строительную компанию я тоже люблю, поэтому не против возглавить ее после мамы. Но… Сейчас я принял самостоятельное решение, наверное, впервые за 18 лет своей жизни. Мне больно отказываться от Гарварда, но я сделал выбор.

— Мама, я так решил, — спокойно отвечаю. — Ты можешь выгнать меня из дома, лишить денег, наследства, компании. Мне все равно. Я не поеду.

Я замечаю, как мама стремительно бледнеет.

— Это из-за девушки? — спрашивает севшим голосом.

Я ухмыляюсь. Ну конечно, она догадалась.

— Да, — честно отвечаю.

— Леша, — смотрит мне ровно в глаза. — Если ты влюбился в девушку — это не повод отказываться из-за нее от своего будущего. Тебе всего лишь 18 лет. Это не тот возраст, когда нужно бросать все ради любви.

— Я не бросаю все ради любви. Я всего лишь меняю вуз.

— Гарвард на данном этапе твоей жизни — всё для тебя.

— Я так не думаю, — снова громко вздыхаю. — Мама, мы с тобой никогда не поймем друг друга. Да я и не прошу меня понимать. Я просто озвучил тебе свое решение, и живи с ним, как хочешь. Я не поеду. Точка.

Мама беспомощно опускает веки. Вид у нее такой, будто кто-то умер.

— Леша, — делает глубокий вдох и открывает глаза, предпринимая еще одну попытку меня уговорить. — Но ведь твой отъезд не будет означать, что ты должен расстаться со своей девушкой. Вы можете продолжать отношения на расстоянии, ездить друг к другу…

— Мама, нет! — резко ее перебиваю. — Хватит уже! — я поднимаюсь со стула. — Я остаюсь дома и продолжаю работать в компании. И первое, что я хочу сделать — это уволить Селезнева. Он не отрабатывает свою зарплату.

Похоронное выражение маминого лица сменяется удивлением.

— А на каком основании ты увольняешь моего заместителя? — она делает акцент на слове «моего».

На том основании, что к его контракту привязан Катин контракт, а мне надо от нее избавиться.

— Его трудовой договор подходит к концу, и я против того, чтобы он был продлен. Более того, я настаиваю на досрочном прекращении контракта, поскольку он, во-первых, запорол проект для московской мэрии, и нас из-за этого таскают по судам, во-вторых, из-за косяков его департамента мы проиграли три последних тендера, и в-третьих, он несколько раз привлекал в качестве подрядчика фирму своего зятя, а это уже отмыв наших денег. Я не понимаю, как ты до сих пор его держишь, мама.

Родительница молча на меня смотрит, никак не комментируя. Сейчас по ее лицу не прочитать эмоций.

— Я скажу отделу кадров, чтобы его контракт прервали со следующего понедельника.

— Для этого нужна формальная причина.

— Отдел кадров найдет.

— И все-таки я сама решу, когда должен быть уволен мой заместитель, — отвечает железным тоном.

Это просто поразительно. Мать прекрасно знает, что Селезнев отмывает наши деньги, привлекая к стройкам шарашкину контору своего зятя, покупает стройматериалы по завышенным ценам. И она продолжает его держать!

— Съездий лучше в отпуск, мама, — разворачиваюсь к выходу. — Тебе бы не помешало отдохнуть и перезагрузиться.

Родительница от моей наглости теряет дар речи, а я спешу поскорее убраться из ее кабинета.

Не слушая мать, я все равно даю отделу кадров распоряжение расторгнуть контракт Селезнева. Даже если родительница займет принципиальную позицию и отменит мое решение, все равно Селезнев уже надолго не останется. Он далеко не дурак и быстро примется искать новую работу. Наверняка начнет вести переговоры с конкурентами, а это как раз то, чего мама боится больше всего: что кто-то из бывших сотрудников пойдет в конкурирующую организацию и разболтает наши секреты. А чем выше должность, тем больше человек знает.

Не проходит и трех часов, как мне с гневной тирадой звонит мама. Оказалось, что Селезнев у нас гордый, и раз компания в его услугах больше не нуждается, то он без проблем уйдет сам.