Тайны хазар и русичей. Сенсации, факты, открытия - Станислав Чернявский

Многое становится ясно. Тюркютский хан – это Турксанф. Баршалия – дагестанские земли хазар и барсилов, Барсилия. Непонятно лишь предшествующая переговорам картина. Если встреча произошла в Барсилии, то очевидно, что иранцы заняли приморскую Албанию. С боем или без боя? Может быть, тюркюты просто не успели сюда подойти, а может, были выбиты персами, после чего Хосров подоспел с дарами, рассыпался в любезностях и предложил мир. В тылу у Турксанфа было неспокойно, и он согласился начать переговоры. Балазури передает их несколько анекдотически, не забывая обвинить Хосрова в коварстве, что стало общим местом у многих историков. Например, нижеследующий эпизод с подожженным лагерем есть у Менандра, хотя изложен по-другому и относится не к Турксанфу, а к Истеми.

«И приказал Ануширван некоторым из близких ему лиц, пользующихся его доверием, чтобы они провели ночь близко от турецкого лагеря и подожгли его, что они и сделали. На следующий день утром (турецкий царь) пожаловался на это Ануширвану, но тот заявил, что это не исходило от него, и что он не думает, чтобы кто-либо из его людей сделал это. Спустя несколько ночей (Ануширван) приказал тем же людям повторить то, что было раньше, и они повторили. Это очень сильно взволновало турка, но Ануширван выразил ему свое сочувствие и извинился перед ним, и тот успокоился. Спустя немного времени Ануширван приказал поджечь (ночью) часть своего лагеря, где были одни лишь лачужки, сделанные из травы и прутьев. На следующий день утром Ануширван стал жаловаться турку на то, что его люди чуть не уничтожили весь его лагерь и что он, турок, отвечает ему взаимным подозрением, но турок поклялся, что он не знает причины того, что случилось».

Ануширван сказал:

– Брат мой, наши войска невзлюбили (заключенного между нами) мира, так как (благодаря ему) они лишились доходов от постоянных набегов и войн, которые происходили раньше между нами, и я боюсь, как бы они не наделали чего-нибудь такого, что могло бы расстроить наши сердца и вызвать между нами вражду, после того, как уже мы искренно помирились, прониклись взаимным доверием друг к другу и породнились между собой. (Было бы хорошо), я думаю, если бы ты разрешил мне построить стену между тобой и мной и устроить в ней ворота, дабы никто не мог переходить от нас к тебе и от тебя к нам, кроме того, кого я и ты пожелаем впустить.

Опять вариант рассказа о Дербентской стене!

«[Турок] охотно согласился на это, а затем вернулся в свою страну: Ануширван же остался, чтобы построить стену… И построил ее, причем та часть ее, которая примыкала к морю, была сделана из скалы и свинца; шириной (sic) она была триста локтей, и она была проведена до вершин гор. И приказал он возить на кораблях камни и бросать их в море, а когда они оказались над водой, он построил на них стену, продолжив ее в море на три мили. Окончив постройку стены, Ануширван повесил у входа ее железные ворота, поручив охрану их ста всадникам, тогда как раньше для охраны этого места требовалось пятьдесят тысяч солдат. На этой стене Ануширван устроил подвижную башню. После этого хакану сказали: «Тебя Ануширван обманул, выдав за тебя замуж не свою дочь и укрепившись против тебя», но хакан ничего не мог придумать против этого».

Далее Балазури повествует о разделе Дагестана между персами и тюркютами, а также об устройстве власти в приморской Албании, которая получает название Ширван и персидских колонистов в придачу. «И выбрал Ануширван царей и назначил их, предоставив каждому из них шахство над отдельной областью. Из них были: хакан Горы, т. е. владетель Сарира (трона), с титулом Вахрарзаншах, и царь Филана. Он же Филан-шах, и Табарсараншах, и царь ал-Лакзов, с титулом Джурджаншах, и царь Маската, царство которого теперь не существует, и царь Лирана, с титулом Лираншах, и царь Ширвана, именующийся Ширваншахом». Под Сариром научный комментатор абсолютно необоснованно понимает Аварский каганат. На самом деле видим перечисление дагестанских владений, где утверждается влияние Ирана. Это Серир, Лакз, Табасаран и маскуты, происхождение которых безуспешно пытался понять Новосельцев. Но теперь всё более ясными становятся рассуждения этого ученого об иранских названиях местных городов и о сильном культурном влиянии Ирана. Это ценно для науки.

Кажется, ситуация предельно ясна? И мы тотчас натыкаемся на сообщение Менандра, датированное 576 годом (Отрывок 44). «При кесаре Тиверии римские полководцы напали на Алванию, взяли заложников из среды савиров и других народов и возвратились в Византию. Туда же прибыли посланники предавшихся римлянам аланов и савиров, и кесарь принял их благосклонно и радушно». Следовательно, здесь уже две группы савиров: одни поселились в Арране и подчиняются византийцам. Другие живут в Ширване и сражаются против них. Какова роль тюркютов в этих событиях?

Надо полагать, Турксанф в данном случае выступил союзником персов и направил в Ширван отряды савиров и хазар на помощь шаханшаху. Это и было прелюдией войны между византийцами и тюркютами, начатой в 576 году. Несколько ранее византийцы отправили к тюркютскому удельному князю посольство патрикия Валентина, которое было встречено враждебно. Вскоре после этого началась война. Получается, что часть войск Турксанфа атаковала византийский Боспор, а другая часть пришла на помощь персам и появилась в Ширване. «В самом деле, он вскоре отправил Вохана с многочисленным войском турков для завоевания Воспора. Уже Анагей стоял в тех местах с другою туркскою силою», – подтверждает Менандр. Ширванскую армию противника ромеям удалось разгромить или оттеснить, но Боспор они потеряли.

Любопытно, что Табари зовет савиров хазарами, а Масуди – тюркскими савирами. Что и требовалось доказать. Это уже подданные тюркютского кагана, которых следует отличать от савиров и хазар, передавшихся византийцам. «Такое смешение савир и хазар, – полагает Артамонов, – может объясняться только тем, что те и другие переплетались между собой, составляли одно и то же военно-политическое объединение, во главе которого, однако, стояли савиры, так как в первой половине VI в. в большинстве исторических известий именно их наименование служит для обозначения прикаспийских варваров, обитавших севернее Дербента» (История хазар. С. 126). Так, но не забудем влияние тюркютов, в результате которого роли переменились, савиры сошли на нет, а хазары окрепли. Они пережили две метисации и получили свежую кровь сперва от савиров, затем от тюркютов. Что и привело к появлению двух видов хазар: белых и черных. Это не свидетельство наличия у хазар «белой», высшей прослойки и «черного люда», низшей касты, а четко зафиксированное расовое разделение народа. Черные хазары – это потомки сабиров-угров и смуглых монголоидных тюркютов. Белые хазары – древнее население низовьев Терека.

Артамонов ошибочно считает, что савиры и хазары являлись болгарами; профессор опирается на смутные известия мусульманских авторов и запутанные генеалогии, приведенные хазарским царем Иосифом. Кроме того, он игнорирует поздние этнические смещения. Войдя в Тюркютский каганат, хазары получили династию Ашина и тюркютских метисов «в награду». От савиров усваивали элементы угорского языка, от тюркютов – тюркютского. В общем, они были этнически пластичны и полиязычны, как, например, современные молдаване, которые свободно говорят по-русски, румынски и малороссийски. В отношении хазар это вводило в заблуждение средневековых путешественников и современных исследователей, которые хотели видеть в них то тюрок, то угров. Но вспомним книгу Афанасия Никитина, который потрясающе свободно переходит с русского на тюркский и обратно. Нет, не стоит отказывать древним народам в знании множества языков и различных способах общения друг с другом.