Корбо. Под знаменем корсара. Книга 2 - Татьяна Милях

– Вы забудете меня, – твёрдо подтвердил Корбо. – Так же, как забыли в моих объятьях своего Альваро, так, оказавшись в его объятьях, забудете меня, – уверено сказал капитан.

В этот момент дверь распахнулась, и в каюту зашли два матроса. Затащив тяжёлый ларец, парни поставили его на стол и открыли крышку. Тусклый блеск золота отразился на физиономиях пиратов, и они расплылись в счастливых улыбках.

– Смотри, Корбо! Всё как ты хотел, – сверкая глазами, довольно проговорили разбойники и вышли обратно. Эстель с грустью взглянула на золото, потом на Тэо:

– По-видимому, это единственно, что вы любите, – с горечью произнесла девушка, посмотрела на мужчину долгим печальным взглядом. – Прощайте, капитан… – прошептала Эстель и неожиданно резко развернулась и решительно направилась к выходу. В следующее мгновение её фигурка скрылась за дверью, а Корбо остался стоять, уставившись на дверной проём.

– Постой… – простонало его сердце.

– Замолчи! – приказал он ему.

Тут в каюту заглянул боцман:

– Капитан, какие дальнейшие указания? – спросил он, и Корбо вышел на палубу.

Поднявшись на ют, Тэо наблюдал, как Эстель сходит с трапа. С каждой секундой её изящная фигурка неумолимо удалялась, но каждый её шаг не приносил пирату облегчения, как он того ожидал, а наоборот, отдавался нестерпимой болью. И чем дальше она становилась, тем болезненней сжималось его сердце, и тем тяжелее ему было дышать.

– Подожди! – беспомощно застонало сердце. – Не уходи! – закричало оно. – Останови её! – вдруг потребовало сердце и стало отчаянно рваться из груди. – Слышишь?! Останови! Останови! – бесновалось сердце и умоляло. – Не отдавай её! Верни! Заклинаю тебя, верни!

Вот девушка спустилась на землю. Пират видел, насколько счастлив её отец. Старик прослезился и обнял дочь. Эстель уткнулась в грудь отца и разрыдалась. Корбо хмуро глядел на счастливое воссоединение родственников.

Эстель плакала, сама, не понимая, от чего слёзы текут по её щекам: от радости встречи с отцом или от разлуки с капитаном? Или от того, что она, как дура, призналась пирату в любви, а он так холодно расстался с ней?

Корбо сжал зубы и опустил голову. Когда он вновь посмотрел на Эстель, отец уже вёл дочь к повозке. Девушка вдруг повернулась и встретилась с Тэо несчастными глазами. Пират почувствовал, как всё тело пронзила мучительная судорога, яростно раздирающая его на части. Мужчине захотелось протяжно зарычать, настолько нестерпимо жгло грудь.

Эстель отвернулась и села рядом с отцом. Сеньор Маркос обнял дочь за плечи, и повозка тронулась. Капитан с такой силой вцепился в перила, что вены вздулись на его руках. От желания разорвать огненные тиски, сковавшие и голову, и тело, он зажмурился, стараясь отогнать боль. Глубоко вздохнув, Тэо открыл глаза и, почувствовав устремлённые на него настороженные взгляды пиратов, хрипло скомандовал:

– Отдать швартовый! – голос его не слушался, но матросы радостно бросились исполнять.

Капитан вновь посмотрел вслед Эстель, и его сердце неистово завыло и в отчаянье рванулось из груди.

– Остановись! Прошу, остановись! – кричало оно, пытаясь вырваться наружу и броситься за девушкой. – Зачем ты отдал её?! – рыдало оно. – Зачем?!

– Замолчи! – рыкнул он на сердце. – Она не может остаться! – объяснял пират. – Я дал слово её отцу! У меня долг перед командой! – увещевал он себя.

– К чёрту твоё слово! К чёрту команду! В преисподнюю всех! – бесновалось сердце, терзая его грудь. – Верни её! Умоляю, верни!

– Заткнись! – взревел капитан, и сердце неожиданно поникло.

– Но я не могу без неё! – печально простонало оно. – Я умру без неё… Я люблю её… – призналось сердце.

– Ты не смеешь! Я не могу… Мне не надо этого! – отчаянно пытался возразить капитан.

– Ты – дурак… – уныло ответило сердце и бессильно угасло. – Она лучшее, что было в твоей жизни, – прошептало оно и, обиженно сжавшись в комочек, замерло. – Поживи теперь без радости… И не трогай меня. Я ненавижу тебя…

Паруса, насытившись ветром, тучно раздувались, увлекая корабль в открытое море. Скинув с брюха ракушечный панцирь, «Поцелуй Фортуны» наслаждался полученной свободой и радостной птицей парил над ленивыми волнами. Берег быстро отдалялся, и фигурка Эстель становилась всё меньше. С каждым мигом капитан чувствовал, как его грудь всё сильнее сжимает гнетущая тяжесть, словно каменная глыба погребает его под собой. А когда девушка и вовсе пропала из вида, там, где находилось сердце, поселилась бездонная печаль.

– Вот и всё… – обречённо подумал Корбо.

Тоска всколыхнулась, поднялась и, захлестнув волной цунами, заполнила собой всё тело, не оставляя ни проблеска надежды. Окинув взглядом корабль и радостно суетящихся моряков, капитан неожиданно почувствовал, насколько ему невыносимо тошно смотреть на них: и на команду, и на корабль, и на море, и на солнце… На всё…

Пытаясь отогнать подступившее к горлу отвращение, Тэо тяжело вздохнул, отдал распоряжение держать курс норд-вест и вернулся в каюту. Закрыв за собой дверь, Корбо замер. Ему казалось, Эстель здесь, рядом с ним. Сейчас он поднимет глаза и увидит её. Вот она пристроилась за обеденным столом… А вот смотрит в окно… Вдруг проскользнула мимо шкафа с книгами и опустилась на постель.

Но пират никак не мог поймать эфемерный образ девушки. Как только Тэо переводил глаза, она таяла в воздухе, так и не появившись. Желая избавиться от наваждения, капитан зажмурился, а когда открыл глаза, его взгляд остановился на открытом ларце с золотом. Он подошел, зачерпнул горсть монет и, вытащив сокровище на свет, уставился на него. Жёлтые прохладные кружочки скатывались с ладони, проскальзывали между пальцев, поблёскивали на лету и, издавая мелодичный звон, возвращались к своим подружкам.

В этом звоне капитану послышался смех Эстель. Она заливалась хрустальным колокольчиком… Она смеялась над ним… Задумчиво наблюдая за золотым водопадом, Тэо с тоской подумал: «Вот на это ты её променял?»

Услышав мысли хозяина, сердце тут же злорадно шевельнулось, больно рассекая грудь, словно там затеяли драку два злобных дикобраза. Корбо смотрел пустым взглядом на золото, а сердце ехидно предложило: «Ну что же ты? Обнимай его! Целуй! Почувствуй его холод!» Тэо с горечью вздохнул, отвёл глаза и подошёл к окну. Капитан смотрел на искрящиеся в лучах поднимающегося солнца томные волны и не мог оторваться. Море было того же цвета, что и глаза Эстель. «Оно, как глаза моей любимой, – впервые подумал Корбо. – Глаза моей любимой…» – печально вслух повторил он, и боль снова пронзила его грудь.

Мужчина оторвал взгляд от моря, сел за письменный стол и уставился на разложенную перед ним карту, но он не видел её, а сидел в забытьи не в состоянии сосредоточиться. Дверь неожиданно открылась, и в каюту зашёл Жюлиан:

– Капитан, я совсем забыл. Вот сеньорита велела передать, когда уходила, – Жюлиан положил на стол коробочку и вышел.