Голод - Любовь Попова

Но он не останавливается. Даже не замедляется, все в том же рваном ритме разрывая мои чувства, растягивая лоно.

Дав немного отдышаться, впивается в губы. До боли граничащей с безумием. Так требовательно. Так властно. Так необходимо. Обоим. Хорошо…

Тело, настолько изголодавшееся, так давно желавшее подлинного удовольствия, раскаляется опять.

И вот Макар уже рычит, задает сумасшедший темп.

Впиваюсь ногтями в его дубовые плечи, прогибаюсь, и чуть отстраняюсь. Грубо толкается языком, держит поясницу, не дает больше скользить, управляет, подавляет, ошеломляет.

— Да, сука, еще немного, — хрипит он мне в губы и просто опускает на подоконник, буквально свешивает вниз голову, держа за талию.

 Опасно. Опасно и страшно. Могло бы быть, если бы не руки, державшие меня словно стальные тросы, причиняя боль.

Но и это уже не важно. Слишком сильна агония, охватившая все тело.

Чувствую, что близка, к очередному взрыву, понимаю, что и он также близок. Тянется ко мне, запускает руку в волосы у затылка.

 Сдавливает их в кулаке и вжимает мои губы в свои, целует грубо и трахает. Трахает. Трахает. Пока я не чувствую как тело заполнилось светом, а он дернулся последний раз, чтобы залить мое лоно обжигающей ртутью.

Где-то вдалеке звонит телефон, буквально надрывается. А Макар тяжело дыша и слизывая капли пота с моей шеи, шепчет:

— Погнали в клуб, пора зарабатывать на чужих пороках.

— А у тебя есть пороки? — спрашиваю, внутренне крича от радости, что он собирается взять меня с собой.

— Пока ты самый сильный. Сегодня как минимум три спутника в космосе должны были запечатлеть, как ты меня соблазняла. Распутница.

Обхватываю его бедра ногами, глажу влажные шелковистые волосы, чувствуя, как его еще твердый член пульсирует внутри. Губы тут же перебрались на соски и жадно их посасывают.

— Распутница, — еле выстанываю. — Хочет в душ и очень хочет позвонить в больницу.

— Отменить дежурство, — говорит он жестко, поднимая взгляд и я замираю:

— Отменить дежурство.

Данил в недоумении. Он пришел в клуб как обычно к девяти часам утра, проверил слаженную работу персонала, зашел в кабинет, чтобы посмотреть отчеты по отбитым у должников бабкам и даже заглянул в подвал. Там в специально оборудованном зале уже во всю занимались спортом парни. Махнув им рукой, он вышел за дверь и удивленно пошевелил губами.

— Что за хрень? Эй, Славка, — крикнул он пробегающему мимо посудомойщику из Кореи. Его конечно звали не Слава. Но люди просто отчаялись пытаться выговорить его настоящее имя. — Шеффа не видел?

— Нивидили сер. Небило сер.

И так, Макара нигде нет. Человека, который даже после оргий, вечеринок с алкоголем и коксом, появляющегося раньше всех. А потом еще и тыкающего за минутное опоздание.

Данил достал свой айфон и убрав с экрана очередное сообщение Паши, нашел нужный контакт.

Он сам дал свой телефон Паше. Нет, тот не заёбывал, как Данила предполагал. Просто каждое забавный мем, который тот присылал, вызывал невольную ухмылку. И это, как минимум напрягало. Он еще с вечера думал заблокировать педика, а в итоге нашел забавную хохму про его собратьев и, не удержавшись, отправил.

Десятый гудок. Не отвечает. Еще страннее.

 Даниле как человеку, не видавшему в жизни почти ничего хорошего, в голову пришло самое худшее.

Он напряг все тело, ощущая как в груди образуется дыра. Дышать тяжело. В горле ком. Рука поднимается к лицу, чтобы смахнуть выступившие слезы. Мужики не ревут, и он не будет.

 Он тут же поклялся найти каждого, кто ответе за смерть его босса и соратника. Он кликнул парней, обрисовал им примерную ситуацию и направился в сторону квартиры Макара.

Нужно все проверить.

Парни печально хмурились, кто-то кажется шмыгнул. Им было сложно поверить в смерть босса, ведь для них он был практически старшим братом и отцом. Когда надо бил, когда надо хвалил, а иногда даже приводил шлюх для общего развития.

В тот момент, когда гурьбой мужики вывалили на улицу, на телефон Даниле снова пришло сообщение от Паши. И тот его снова убрал. Не до него.

Какого же было его удивление, когда навстречу парням шла меньшая, но не менее серьезная компания из друзей той телки, на которую Данил собирал досье для Макара. Вася кажется.

— Не понял. Вы че тут забыли? — спросил он всех троих, но внимание сосредоточил на залегших синяках, под глазами Паши.

— Ваш Макар выкрал нашу Василису! — очень смело и патетично заявил Паша.

Данил нахмурился и сразу посмотрел наверх, туда, где были окна квартиры Макара.

— Во сколько они уехали?

— После обеда, — вспомнила симпатичная пышка, а шлюшка, что разбила тачку Бритому, уже снова с ним перемигивалась.

Все это напоминало детский сад, и Данил чувствовал себя каким-то воспитателем. Он просто не мог поверить, что Макар мог зависнуть на одной девке так долго. Не капкан же у нее там между ног.

— Звонили?

— Выключен.

И после пяти минут препирательств, о том кто должен подняться наверх, а кто должен остаться внизу, делегация всей гурьбой вошла в подъезд. Лифт позволял вместить всех десятерых.

— Я тебе сообщения отправлял, — едва слышным шепотом напомнил о себе Паша. Как будто это требовалось. Взгляд педика жжет как горячее дуло ствола после выстрела.

— Потом.

В огромном холле, который вел к квартире Макара, было пусто, светло и свежо. Зеркальные стены из кафеля отражали застывшую в ожидании команды, компанию.

Где-то играла музыка, где-то раздавался шум телевизора, но за дверью босса была поразительная тишина.

— Взломаем? — предложил Бритый и Вероника хихикнула, но Даша тут же дала ей подзатыльник.

— Нашла время.

— Постучим сначала, а то Макар потом нам позвоночники взломает. Даже отмычек не потребуется.

Данил посмотрел на собравшихся и, чувствуя себя каким-то дебилом, из-за сложившейся ситуации протянул руку и быстро постучал. Словно погладил кувшин со змеей.

Дверь распахнулась резко. Открыл ее Макар, как раз, натягивающий черную футболку на спортивное тело.

— Не понял…

Даша с Никой переглянулись и спрятали улыбки, но не перестали смотреть за скрывающимся, телом главаря бандитов.

— Где Василиса? — выступил Паша и уже хотел сделать шаг вперед, в квартиру, но Макар посмотрел прямо на него, чуть сместив брови к переносице.

Парень отступил и крикнул: