Кровоточащий город - Алекс Престон

Когда я вернулся домой, квартирка показалась мне крошечной, ободранные обои и дребезжащие трубы раздражали сильнее обычного. Сознавая убогость своего существования, я остро завидовал яркой жизни Янниса и Энцо. Из клуба мы вывалились около двух часов ночи — Кристос подрался с каким-то трейдером, отпустившим нелестный комментарий по поводу его габаритов, и вышибалы выставили нас вон. Голова раскалывалась от шампанского, память о ерзающей на коленях Лоретте отдавалась сердечной болью, покуда я среди холода ночи ждал такси до Фулхэма.

* * *

Утром в субботу я добрался до офиса в нелучшем состоянии: во рту сушняк, в горле першило, руки дрожали. По дороге на работу я несколько раз похлопывал себя по карману, проверяя, на месте ли заветная коробочка с голубыми пилюлями, страховочное средство на случай кризиса. Мэдисон уже сидела за столом и яростно стучала по клавишам, кивая головой, как клюющая зерно птичка. Я опустился на стул, попробовал почитать статью об отношениях «Форда» с профсоюзами, поработал над презентацией пенсионной калькуляции, списанной с интернет-сайта Ассоциации американских актуариев, и только тогда увидел лежащий на полу возле стола мяч Бхавина. Пнув мяч в дальний угол, я равнодушно заглянул в кабинет нашего нового генерального, посмотрел на фотографии его красавицы жены и улыбающегося малыша. Возвращаться за стол не тянуло. Я вышел, купил в «Старбаксе» два кофе, толстой белой струей насыпал сахару в латте и, потягивая горячий напиток, поднялся на лифте в офис. Мэдисон продолжала работать в том же яростном темпе, бормоча что-то себе под нос.

— Калькуляция со сложным процентом… понижающий коэффициент за последние месяцы… Кредитное плечо слишком высоко для этой отрасли в данной точке цикла…

Я поставил стаканчик возле ее мышки, придвинул кресло Баритона, сел рядом. Она продолжала печатать, словно не замечая моего присутствия. Я посмотрел на монитор через ее плечо. Работа касалась какой-то норвежской компании, занимавшейся производством упаковочной тары. Анализ рабочего положения компании, критика менеджмента, рекомендации по улучшению ситуации — все было безупречно. Не в первый уже раз я подумал о том, как несправедливо поступили с Мэдисон, не назначив ее портфельным менеджером. В конце концов она все же повернулась и посмотрела на меня насупленно и озлобленно.

— Конечно, я злюсь. — Голос ее прозвучал непривычно резко и сердито. — И у меня есть на то все основания. Что бы я там где-то ни говорила, мы оба знаем, что я заслужила это место. Да, конечно, ты не виноват, но я все равно виню тебя. Янниса назначили только потому, что его папочка выписал этой компании очередной чек на двадцать миллионов. Думаю, старика беспокоит, что сынок не растет в профессиональном отношении, вот он и подмазывает колесики. Ладно. Это я понять могу. Так работает бизнес. Но я лучше тебя. И богатого папаши у тебя нет. А это показывает, как важно вовремя лизнуть задницу начальству, чем ты и занимался. Похоже, Катрина высокого о тебе мнения. Говорит, что ты принес свежее дыхание. Считает тебя гением, который только ждет своего часа. По-моему, она хочет с тобой переспать. А я… я просто злюсь.

Я покрутил стакан с сиропным остатком на донышке и, проглотив его, поморщился от сладости. Стаканчик, пролетев через офис, угодил в корзину Лотара.

— Ты права, я ни при чем. Но мне от этого не лучше. Конечно, повысить следовало тебя. Посмотреть хотя бы на то, что ты сейчас делаешь. Я бы так и за миллион лет не написал. И я знаю, как много это для тебя значит. Прости, прости меня, Мэдисон. Надеюсь, мы сможем остаться друзьями. Было бы неплохо сделать что-нибудь вместе. Не здесь. Может, познакомишь меня с Рэем?

Я взял ее руку. Она вздрогнула, но потом все же ответила мягким пожатием.

— Послушай, ты же знаешь, как неуверенно я себя чувствовал перед этим назначением. Как сомневался в своих возможностях. Представь, каково мне теперь. В понедельник надо начинать покупать бонды, принимать серьезные инвестиционные решения. Да, Катрина и Бхавин помогут на первых порах, но вечно так продолжаться не будет. Рано или поздно они поймут, что я только делаю вид, увидят пустоту за бравадой и хвастовством. И тогда меня наверняка прогонят, а ты пересядешь за мой стол. Так что не принимай все слишком близко к сердцу.

Мэдисон улыбнулась, и ее глаза блеснули за стеклами очков. Она убрала руку; в выражении лица промелькнуло что-то ироническое.

— Справишься, Чарлз. Ты же умнее их всех. У тебя светлая голова. Да и на фоне Янниса ты в любом случае будешь выглядеть неплохо. А если возникнут трудности, просто пришли мне е-мейл. Пусть я и злюсь из-за того, что ты перехватил мою работу, это не значит, что я откажу в помощи. А что касается Рэя, то я с ним больше не встречаюсь. Мы пообщались вчера; я угостила его пиццей и дала понять, что не могу с ним видеться. Боюсь, он отвлекает меня от работы. Наверно, правильно говорят, что нужно иметь перспективу, и он определенно дает мне это, но в то же время с ним я утрачиваю концентрацию. Грустно получилось. Мы сидели в «Пицце Хат» и плакали. Но так нужно. Я уже поговорила с девушкой, которая ведет программу наставничества. Она отнеслась к этому с пониманием. Мне будет так его не хватать, моего малыша Рэя. Он — молодец.

Голос Мэдисон дрогнул, в глазах блеснули слезы. Я наклонился и обнял ее. Она не издала ни звука, но что-то влажное просочилось через воротник моей рубашки. Краем глаза я заметил появившегося у двери Бхавина. На нем была рубашка поло и слаксы. Он посмотрел на нас, фыркнул неодобрительно и исчез в кабинете. Мы еще немного посидели обнявшись, потом я поцеловал Мэдисон в щеку, вернулся на свое место и помахал ей на виду у Бхавина. Новый генеральный раздраженно развел руками и метнул в меня карандаш.

Рынки продолжали расти. Бумаги с данными по инвестиционным банкам вопили об одном и том же: покупать! — покупать долги «Форда», «Дженерал моторе» и «Крайслера». Надбавки за риск, выплачивавшиеся нам по результатам инвестиций в эти компании, ежедневно падали, а рынки ценных бумаг шли вверх, представители инвестиционных банков, колумнисты влиятельных газет и мудрецы из «Блумберг-ТВ» и Си-эн-эн в один голос говорили о бесконечности рынка спекулянтов, тысячелетии экономической экспансии, мире, где само слово «рецессия»[15]почти выйдет из оборота и будет ассоциироваться с людьми в старомодных пальто и сюртуках, что простаивают, залитые черно-белым полусветом, в очереди перед обанкротившимися банками. Поскольку доходы падали, нам оставалось лишь идти на еще больший риск, занимать у банков, которые отчаянно старались всучить нам деньги и удвоить, а то и утроить наши ставки по инвестируемым компаниям.

Суммы были абсурдные. Я мог легко, в один присест, взять до двадцати миллионов фунтов по автоматически возобновляемому кредиту, открытому мне в «Беар Стернс». На утренних встречах я в общих чертах излагал, как планирую потратить добытое. Мы собирались к восьми в переговорной. Яннис макал миндальный круассан в старбаксовский латте, Мэдисон закидывалась эспрессо. Катрина тайком дула в сложенную ладошку, проверяя, рассеялся ли за ночь запах джина. Баритон поедал приготовленный женой и припасенный для ланча сэндвич с ветчиной, сыром и солеными огурцами — десять минут девятого поутру. Лотар рисовал хитрые загогулины космических станций и спутников на своем «блэкберри» и в блокноте, а Бхавин приносил короткую клюшку для гольфа и один за другим со свистом отправлял мячи через весь зал по специально выстроенному узкому коридору между цветочными горшками. Я докладывал о поступающих из Штатов позитивных сигналах ГДР,[16]о том, что потребительский долг не так страшен, как его представляют, что располагаемый доход намного выше, чем когда бы то ни было, что Американская Мечта становится явью при дешевой ипотечной задолженности. С искренностью раскаявшегося грешника, стыдящегося своего неверия в мощь великой американской экономики, я приводил мнения финансовых экспертов, обещавших светлое будущее. И все соглашались, довольные тем, что то, о чем читали, подтверждает воодушевленный проповедник. Соглашались и с радостью давали добро на более высокие допуски, большие риски, большие кредиты.