Сердитая сеньорита - Китти Лонг

— Питер Канингхем. Кажется, мы незнакомы.

Мигель пожал руку, глядя на них обоих, и Анхела специально расслабилась, прижимаясь к Питеру. Оказалось, что это очень приятно.

— Мигель д'Эррейра. Я вице-президент компании «Новедад», которая занимается разработкой банковских охранных систем и поиском неполадок в ней.

— Вот это да, — улыбнулся Питер. — А я нахожу неполадки в водопроводных трубах. Похоже, Анхеле понравилось, как я починил их.

Анхела в первый раз увидела Мигеля в такой растерянности. Он даже стал похож на обычного человека, а не на картинку с обложки журнала.

— Похоже, у тебя появились от нас секреты, Анхела, — тихим голосом произнес он.

— Да уж, — сказала Фернандес, подходя с двумя бокалами вина. Один она отдала Мигелю, другой Анхеле. — Питер — это самый большой секрет в нашей семье. После пятьдесят восьмого года.

— Да? — спросил Питер, засунув руки в карманы. — И что же тогда произошло?

Анхела начала быстро говорить, чувствуя себя как маленький ребенок, который тщетно пытается заткнуть пальцем протекающую плотину:

— Я расскажу тебе поз…

— В этот год мой дорогой муженек ограбил банк и смылся в Буэнос-Айрес со всеми деньгами и какой-то девчонкой, не сказав нам с детьми ни слова, — резко сказала Фернандес.

— Шутите? Неужели ему удалось от вас сбежать? А я думал, вы с ним разобрались.

— Что я сделала? — спросила изумленная Фернандес.

— Ну, вы сказали, что он исчез. Я-то сразу подумал, что вы пристрелили его, а деньги использовали по назначению.

В наступившей после этих слов потрясенной тишине стало слышно пение цикад за окном. Молчание нарушил смех Фернандес.

— Вы знаете, молодой человек, сказать по правде, иногда я жалела, что не поступила именно так.

— Фью-у! — присвистнул Фелипе.

— А что? Женщина имеет право время от времени высказывать свои истинные чувства, даже если это такая почтенная и уважаемая сеньора, как я, — сказала Фернандес и подмигнула Питеру. — Какого вина вам налить, Питер?

— Красного, пожалуйста.

Анхела потихоньку выдохнула долго сдерживаемый воздух. Вот это да! Мама и Питер нашли общий язык. Просто невероятно! Скорее всего, это произошло из-за того, что Питер очень хорошо разбирается в людях.

Она отпила вина из бокала. Господи, пожалуйста, пусть этот вечер пройдет без разоблачений и никто не узнает, что они оба лгут.

Питер стоял с бокалом вина на террасе дома Фернандес и задумчиво глядел на море. Из раскрытых окон неслась нежная классическая мелодия, слышались негромкие голоса. Засмеялся Фелипе, послышался пронзительный голосок одного из рыжеволосых малышей, потом мелодичный голос Анхелы.

Впервые за много лет детективу вдруг закралась в голову мысль, что в погонях за подозреваемыми он забыл о своей собственной семье. Его племяннику было уже восемь лет, а ведь он видел его в последний раз в возрасте четырех. Должно быть, Джон даже забыл, что у него есть дядя.

Словно услышав мысли Питера, Анхела спросила, выйдя на террасу:

— Мама спрашивает о твоей семье, я сказала, что знаю лишь о твоей матери, да и то только с твоих слов. Когда ты встречался с ней в последний раз?

— Не помню. Год назад, может быть, два года…

— Это большой срок.

— Если бы я был ей нужен, она бы позвонила. — Питер вдруг вспомнил, что его мать никогда не звонила ему сама, и в его душу стало закрадываться странное чувство вины.

— У тебя с ней хорошие отношения?

— Мне кажется, да. Конечно, у нас не все было гладко, но ведь у тебя с твоей матерью то же самое.

— Верно. Но в последнее время отношения почему-то стали улучшаться.

— Может быть, потому, что ты… — Питер замолчал. Он собирался сказать нечто чересчур личное.

Нет, пора пойти и налить себе еще вина, решил он.

— Потому что я что?

Слишком поздно идти на попятную.

— Потому что теперь ты стала больше собой.

— Собой? Что ты имеешь в виду?

— Ты раньше не слишком-то позволяла себе жить так, как хочешь сама. Это тебя раздражало и сказывалось на твоих отношениях с матерью. Теперь ты стала более самостоятельной, появилась некая самодостаточность, удовлетворенность собой и уверенность. И у тебя теперь меньше претензий к матери, которая, как ты считала, слишком подчиняла тебя своим взглядам, не давал стать собой.

Анхела повернулась и посмотрела на Питера так, как никогда в жизни ни одна женщина не смотрела на него: глубоким и в то же время беззащитным взглядом.

— Это самая замечательная вещь, которую я когда-либо слышала.

Его вдруг охватило огромное желание прижать девушку к себе. Но ведь для всех я — ее возлюбленный, напомнил себе Питер. Мне можно это сделать прямо здесь, перед ее матерью и всеми остальными.

Питер отставил бокал и послал осторожность ко всем чертям. Руки, обнявшие Анхелу, ощутили себя так, будто именно для этого они и были предназначены. В течение нескольких мгновений Питер и Анхела чувствовали, будто эти объятия вдруг создали другой мир, полный любви и безопасности.

Уголком глаза Питер увидел, что из раскрытой на террасу двери выглянул Мигель с бокалом вина в руке и, увидев их, изменился в лице. На секунду в детективе проснулся инстинкт самосохранения, настоятельно посоветовавший ему отойти от Анхелы, но вместо этого он погладил девушку по спине и улыбнулся ей.

— Анхела, не хочешь вина? — спросил, подходя ближе, Мигель. — Я купил именно то вино, которое ты любишь.

— Нет, спасибо, — сказала она, показывая пустой бокал. — Я уже достаточно выпила.

— Ну что ты, выпей еще. Ты ведь не пила его с тех пор, как мы отмечали вместе Рождество.

— Мне больше не хочется, спасибо, Мигель.

Бывший жених ушел, но через минуту вернулся и облокотился на перила рядом с Питером.

— Здесь неплохо, верно? Обстановка в доме немного старомодна, но она по-прежнему стоит своих денег.

— Мама здесь счастлива, — лаконично ответила девушка.

— Твое детство прошло в этом доме? — спросил Питер.

Она молча покачала головой, и вместо нее поспешил ответить Мигель:

— Нет, она выросла в маленьком городишке в Андалусии. Я слышал, иностранцы теперь облюбовали это место, и стоимость земли там выросла впятеро.

— По-моему, я спрашивал Анхелу, — заметил мягким, но непререкаемым тоном Питер.

— Вы можете спрашивать меня. Я знаю об Анхеле больше, чем кто бы то ни было еще.

— Не сомневаюсь, но я спрашивал ее.