Убить Ланселота - Андрей Басирин

– Что вы сказали, госпожа Аччелерандо?

– Не бери в голову, милок. Есть такое слово – ностальгия. Вот это она, родимая.

Вилея огляделась, достала тряпку и принялась смахивать невидимые пылинки. Хоакин сбросил хворост у печи, а сам уселся за стол. Маггара и Инцери пристроились среди посуды.

Наконец Вилея закончила с уборкой. Села напротив стрелка, подперла щеки кулаками.

– Явился, значит, касатик, – пробормотала она задумчиво. – То-то мы гадали с подружками – где объявишься? А ты – вон он. С Бахамота решил начать.

Хоакин молчал. Спрашивать что-то пока не имело смысла. Раз уж ведьма не поленилась, отыскала его, значит, все сама и расскажет.

– Провидица я, – сообщила госпожа Вилея. – Многое мне открыто. Чаю хочешь? С твоей-то посудиной, – кивнула она на обиталище Маггары, – поди нечасто чайком балуешься. А я пока расскажу, что знаю. Может, на что и. надоумлю.

Отказываться стрелок не стал. Маггару, как старшую, допустили к столу, а саламандру Аччелерандо определила в печь – с угольками повозиться. Мало-помалу, под ватрушки да синский кокей-чай, завязалась беседа:

– …ты ведь человек зимний? – словно невзначай спросила бабка. – Один год тебя другому передал, одна эпоха – второй.

– Да. В канун Грошдества родился.

– А скажи: не чувствуешь ли в себе зуда какого? Идти, менять порядки, открывать людям глаза?… Сны странные – видишь?…

– Я их не запоминаю, бабушка. Но знаю, что они есть. Иногда удается ухватить самый краешек.

– И что тебе снится?

– Медовая звезда.

– Обожди-ка.

Старушка встала и засеменила к сундуку. Скоро она вернулась. В руках у нее был старинный меч.

– Вот оружие. Попробуй, как оно?

Истессо вытащил клинок из ножен. Взмахнул несколько раз, приседая, чтобы не зацепить потолок. В академии он дрался исключительно на шпагах, но меч пришелся по руке.

– У Гури такой же, – сообщила из печки Инцери.

– Гури – прохиндей, – недовольно отозвалась ведьма, – и оружие у него хозяину под стать. Сломанный клинок, меч обмана… Задурить, голову закружить, – это он умеет. Пустоголовую девчонку на сеновал затащить, пыль пустить в глаза.

– А этот?

– Когда-то он принадлежал самому Ланселоту. Он не рождает иллюзии, а, наоборот, разрушает их. Раз тебе дался, так владей им.

Госпожа Вилея призадумалась.

– Ты вот ищешь шарлатана. Зачем он тебе?

– На мне заклятие, наложенное его отцом. Снять хочу.

– Вижу, давно приметила. – Ведьма вздохнула: – Сама бы развеяла, да не могу. Сильное очень. Мнится мне, что и Фероче оно не под силу…

– Кто же тогда его снимет?

– Не знаю. Спроси шарлатана – вдруг да поможет. Вдруг дастся ему чужое заклятие? Но опасайся: шарлатан тебе враг. Пока он ничего о тебе не знает, но стоит ему встретиться с Дюжиной – и начнет преследовать тебя.

– С Дюжиной? Ладно, рискну. А как мне его найти?

– Сыскать его сложно. Он и там, и здесь… Шарлатан одним словом. Но я дам тебе проводника – уж он-то к Фероче дорожку знает.

Подарок госпожи Аччелерандо отличался бестолковостью. Он заглядывал во все двери, путался под ногами, по нескольку раз переспрашивал дорогу. Но от старого, траченного молью клубка никто не ожидает глубинного понимания человеческой души. Отдадим ему должное. Без него Хоакину пришлось бы заниматься тем же самым, вот только результат был бы хуже.

Путаться под ногами клубок умел виртуозно:

– Вы не подскажете?…

– Вы не проведете?…

– Эта прическа вам так к лицу!…

– Одолжите пяток дублончиков до получки.

Словами он не пользовался. Нитяной мимики хватало, чтобы выразить любую мысль. Вот клубок в вредной раз нырнул в приоткрытую дверь, и Хоакин устало вытер пот со лба. Все. Хватит. Уж это – в последний раз. Больше гнусному мотку шерсти не удастся обвести его вокруг пальца.

Зверя с два! Удалось, и не раз.

Назвался груздем – полезай в кузов.

Скрипнула дверь. Клубок нырнул в очередной кабинет, и Хоакину ничего не оставалось, как последовать за ним.

– Подскажите, пожалуйста, шарлатан здесь не проходил?

Разодетый в геральдические шелка волшебник уставился на клубок отсутствующим взглядом. Мысли его находились далеко. Он безуспешно пытался связаться по хрустальному шару с кем-то очень важным.

– Господин Макабр? – гремел он, водя над шаром ладонями. – Это я, да. Третий час звоню. Срочно необходим реестр пик. Реестр пик, говорю! И докладная бубен от господина Ляргетто. Да. Герольд изволил в бубну, пичка козыри. Да, сударь. Да, да. И с чем я, с вашего позволения, останусь? Без двух?

Хоакин спрятался за портьерой. Это уже стало дурной привычкой, но как иначе? Приходилось прятаться, иначе клубок стеснялся выспрашивать дорогу.

За окном громыхнуло. Гроздья салюта расплылись в воздухе, осветив комнату причудливым кровавым сиянием.

– Алло? Меццо-Миноре? – Маг мученически закатил глаза. – Ах, это вы, Геллочка? Преинтимнейше извиняюсь. Да. Слово из шести букв, вторая «а». В том-то и дело! В том-то и дело, из газеты кусок вырван. Да. Да. Постараетесь? Умничка! По горизонтали. Вы уж напрягитесь, сделайте милость.

Кабинет вновь осветился – на этот раз зеленоватым светом. Маг бросил трубку на стол и перевел дыхание.

– Его магичество у себя? – подпрыгнул клубок. – Мне по личному.

– В коридор и налево, – сомнамбулически произнес волшебник. – Имейте в виду: он не принимает. Сегодня коронация. И вообще бардак.

– Спасибо.

– Не за что.

Хоакин вытер рукавом пот со лба. Наконец-то хоть какая-то определенность… Значит, в коридор и налево?

– Алло, – донеслось из-за стола. Волшебник все терзал хрустальный шар. – Меццо-Миноре? Я ведь вот по какому вопросу… Испанская партия. Да. Помните?… На седьмом ходу черные сделали неканонический ход…

Стрелок шагнул к двери. И тут же метнулся обратно запортьеру.

В кабинет вошел первый министр. Неддам де Нег, тот самый, что приезжал в Деревуд вместе с шарлатаном.

– А, господин Морендо! Приятно, приятно. А я вас ищу, знаете ли…

– Меня?

– Вас, господин Морендо. – Неддам развязно уселся напротив волшебника. Закинул ногу за ногу. – Как делишки с подмостным сбором в Настурлии? Что поделывают ваши тролли?

– Совершенно не понимаю, о чем вы говорите.

Хоакин заинтересовался. Судя по тону первого министра, он пришел шантажировать хозяина кабинета. Дворцовые тайны никогда лишними не бывают; нет-нет да выяснится что-нибудь интересное. А уж воспользоваться этим неглупый человек всегда сумеет.