Юлианна, или Опасные игры - Юлия Вознесенская

Дара вытащила Бильбо за уши из шкафа и пустила бегать по комнате. Она взяла из корзинки персик и покатила его по полу: Бильбо бросился за персиком, как котенок за клубком, и стал гонять его по комнате.

— Я его тренирую, чтобы он научился бегать быстрее Келпи, — пояснила Дара.

Они разложили припасы прямо на шкуре перед очагом и принялись за еду. За ужином Дара принялась снова просвещать Аннушку насчет порядков в Келпи, но та скоро наелась и начала клевать носом. Бильбо, наигравшись персиком, обгрыз его до косточки и тоже прилег рядом с Аннушкой, уткнувшись ей в живот.

— Смотри-ка, и Бильбо тебя признал, — удовлетворенно сказала Дара. — Э, да ты совсем спишь, Юлианна!

— Я устала. У меня сегодня был такой длин-ный-длинный-длин-н-н-ный день…

— Лезь на кровать и спи. Твоя постель в середине, моя — наверху. Ты ночью не храпишь?

— Нет.

— Откуда ты знаешь?

— Дома я спала с сестрой, она бы мне об этом сказала.

— А! Ну тогда ладно.

— А где можно принять душ и зубы почистить?

— В конце коридора туалет и душевая. Тут у нас только у самых богатых келпинок свой туалет и душ. Тебя проводить?

— Да, если можно. Одна я пока стесняюсь и боюсь.

— И правильно делаешь. Если девчонки не позвали тебя на ужин, это вовсе не значит, что они совсем о тебе забыли. У нас тут принято шутить над новичками, и шутки эти бывают злобненькие!

Умывание прошло без приключений, и, вернувшись в Норку, девочки тотчас забрались на свои кровати, и каждая задвинула свой полог. Дара попыталась еще поболтать перед сном, но Аннушка уснула почти сразу же.

«Что-то я еще забыла сделать перед сном?» — пыталась она вспомнить, засыпая, но так и не вспомнила.

Ангел Иоанн, сидя одиноко на холме, все ждал и ждал, когда же Аннушка начнет молиться и призовет его в молитве, но так и не дождался. «Ничего, — подумал он, — сегодня был такой длинный день, и столько было у Аннушки горя… Хотя в горе-то и молиться жалобно! Но завтра она обязательно утром помолится».

Бильбо залез в корзинку с персиками, еще немного погрыз, а потом прямо на персиках уснул. В Норке наступила тишина.

Утром Аннушка проснулась и сначала не поняла, где она находится. Она подняла голову и огляделась. Из круглого окошка прямо на середину комнаты падал большой, круглый и разноцветный солнечный зайчик, а в нем на задних лапах сидел коричневый кролик, держа в передних лапах румяный персик. Аннушка вспомнила: это Келпи, она в Норке Дары, а кролика зовут Бильбо. Она улыбнулась и сладко потянулась. Но тут же вспомнила и другое: «Бабушка больна!», — и радость ее сразу потухла.

Она отодвинула полог, высунулась из постели, поглядела вверх — и сразу же получила подушкой по голове! Да не так, как они дрались с Юлькой — почти безболезненно и уж во всяком случае безобидно, а наотмашь, со всей силы, так что она чуть с кровати не свалилась.

— Ой, Дара! За что?

— А ни за что. Это я с тобой здороваюсь.

— Ничего себе «Доброе утро»!

— Привыкай. Мы тут в Келпи телячьих нежностей не разводим. Быстро одевайся и побежали на завтрак! — скомандовала Дара и спрыгнула сверху прямо на пол. На ногах у нее уже были хоббичьи сапоги: то ли она спала прямо в них, то ли обулась прямо на кровати.

— Здорово прыгаешь! — восхитилась Аннушка.

— Я подстраховалась, — объяснила Дара. — Прежде чем спрыгнуть, прочла короткий антитравматический заговор.

— Научишь?

— Нет, конечно!

— Почему? — удивилась Аннушка.

— Юлианна, запомни: никогда и никого не учи тому, что знаешь сама! От этого твоя сила будет уменьшаться.

— Какая сила? — не поняла Аннушка.

— Магическая.

— Да нет у меня никакой магической силы, Дара! Что за глупости?

— Пока у тебя есть только задатки, иначе бы тебя сюда не приняли. Но в Келпи для того и поступают, чтобы эти задатки развивать. Кто за тебя поручился?

— Не понимаю…

— Кто тебя в Келпи устроил?

— Моя мачеха.

— Она у тебя ведьма?

— Что-то такое в ней есть. Но сама она называет себя экстрасенсом.

— Маскировочка, — понимающе кивнула Дара. — Экстрасенсы, целители, прорицатели, профессора оккультных наук — все это просто ведьмы и колдуны, и в сиде мы их так и зовем. Нам тут притворяться незачем.

— А что значит «в сиде» ?

— В сиде значит внутри холма. Такой полый холм, как наш, в котором живут маги и волшебные обитатели, называется «сидом». Все магло знает нашу школу как сид Келпи.

— Магло ?

— Да. Человечество делится на два рода — магло и быдло. Про быдло мы с тобой вчера говорили, а магло — это лучшая, передовая часть человечества, владеющая магией. Вам это все объяснит миссис Балор на уроках людоведения.

— А как понять «внутри холма» ?

— Вот глупая! Тебя сюда на машине привезли?

— На машине.

— А машина куда въехала?

— В гараж…

— А гараж где находится?

— Верно, в холме… Я думала, что школа находится за холмом, что мы его насквозь проехали.

— Ничего подобного — все внутри!

— Да нет, ты меня разыгрываешь! А как же сад?

— И сад внутри сида.

— А солнце?

— Оно светит сквозь стеклянную Башню фоморов. Она так устроена, что над нашим садом солнце всегда стоит в зените.

— А небо?

— Небо мы тоже видим сквозь стекло.

Аннушка подбежала к окну, распахнула круглую раму и высунулась наружу. Утренний воздух был свеж, в саду пели птицы, деревья шелестели на легком ветерке, а небо, голубое и чистое, и в самом деле было видно сквозь едва заметные грани стеклянной пирамиды. И, как это ни странно, оно от этого казалось только ярче, синее.

— А дождик тут у вас бывает?

— Бывает. Когда леди Бадб сердится, бывает не только дождь, но и настоящая буря.

— Интересно!..

— Нет, когда леди Бадб начинает бушевать, это совсем не интересно, а страшно. Хорошо, что сердится она редко.

— Она не строгая?

— Совсем нет. В нашей школе ученицам дана полная свобода. Знаешь, как мы учителей-быдликов изводим! Ого-го! И ничего, нам все сходит. По-настоящему леди Бадб сердится только тогда, когда кто-нибудь против магии выступает. В прошлом году одна греческая девчонка вдруг посреди учебного года решила бросить школу. Она заявила, что православная девочка не должна заниматься колдовством. Ух, как леди Бадб бушевала, половину деревьев в саду бурей поломала!