Wunderland обетованная - Петр Заспа

— Товарищ командир, но ведь можно объяснить! — помощник не собирался так просто сдаваться, и было видно, что эта идея исходит от него.

— Ты много знаешь о ядерном распаде? — усмехнулся Дмитрий Николаевич. — Тут нужны знания на уровне учёного-атомщика. Да и отдать русским — это сказано очень образно. Отдадим мы реактор в руки товарищу Сталину. А вот как он с ним поступит — это ещё большой вопрос. И, кстати, как поступят с нами, это тоже вопрос тёмный. Да и будут ли нас слушать? Ты расскажи Сталину, что социализм накроется медным тазом, а его именем станут пугать детей! После такого пророчества наши мозги будут долго со стены соскребать. Попытаться на пальцах объяснить работу реактора? В войне с немцами это вряд ли поможет, до её конца осталось два с лишним года. За это время советские учёные не успеют сделать бомбу даже с нашими подсказками, а вот перевести эту войну в Третью мировую — это вполне. Потому и исключено. Ещё какие есть предложения?

В кают-компании повисло молчание. Звук неосторожно звякнувшей вилки показался звоном рынды.

— Что же делать?

— Потому и спрашиваю ваши предложения. Говори, Паша, вижу, что слова горло дерут.

— Товарищ командир, конечно, слова о долге звучат красиво! Помочь нашим дедам — это святое! Ну, а жить нам когда? Кончится война, а мы так и будем от всех прятаться?

— Ну, до этого ещё надо дожить. А там, может, и появится какая-то надежда.

— Да какая надежда? Мы должны, как это ни прискорбно, признать, что назад у нас дороги нет! И от этого уже строить собственную жизнь.

Крыло молодых лейтенантов оживилось. Посовещавшись, они выдвинули ещё одно предложение:

— Может, на необитаемый остров? Или в Африку?

— Что-то подобное я уже слышал. Кажется, от замполита. — Дмитрий Николаевич пробежался взглядом по угрюмым лицам и спросил: — Это всё? Тогда слушайте меня. Три месяца назад мы вышли в боевой поход. И в боевом походе мы сейчас находимся. Его никто не отменял. Да, изменились задачи. Изменились обстоятельства. Но это — всего лишь! А поход был, есть и будет! Сегодня мы уничтожили конвой и этим спасли жизни сотням наших предков. Это прекрасно, но это всего лишь одна из решённых нами задач. Следующая задача — это вернуть на лодку Долгова и Зайцева. Что дальше — я не знаю! Проблемы будем решать по мере их поступления. А сейчас я требую от вас, чтобы вы прекратили это козлиное блеяние и беспощадно пресекали его в экипаже!

Дмитрий Николаевич шумно выдохнул. И уже спокойнее добавил:

— Всё понимаю, мужики. Но верю, что мы выберемся даже из этой передряги. Обещаю, что позже я найду решение и для этой задачи.

— Когда?

От волнения помощник приподнялся со стула, но Дмитрий Николаевич демонстративно уткнулся в тарелку, всем своим видом показывая, что разговор окончен и сейчас его больше всего волнует вкус трофейного немецкого мяса.

Приходил в себя Максим долго. Коньяк сменился горячим чаем. Затем опять последовал коньяк. Долгов смотрел на стучавший по зубам стакан и, хлопая Максима по плечу, говорил:

— Ничего, это пройдёт. Это у тебя шок. Такое бывает. Знаешь, я видел одного матроса, за которым погнался белый медведь. Медведя спугнули, и матрос убежал. Но убегая, он так кричал, что вывихнул челюсть. Ты не поверишь, как может человек распахнуть собственный рот! Другие моряки его на телефоны снимали, потом ему показывали. Уже после он смеялся, а тогда, чтобы вынуть из его пальцев автомат — он тогда часовым на складах стоял, — ему в руки делали расслабляющие уколы. Интересно, что стрелять в медведя ему даже в голову не пришло. Так то медведь! А тут — подумаешь, какой-то Дрожин. Хлебни ещё, Макс. Вот и хорошо. А теперь лимончик.

Долгов заботливо вложил в рот Максима жёлтую дольку и улыбнулся:

— Ты молодец. Ведь доказано, что часто при расстреле у жертвы останавливается сердце ещё до того, как сделают выстрел.

Максим поперхнулся и с видом побитой собаки признательно улыбнулся в ответ:

— Я в порядке.

— Это хорошо, что в порядке, Максим. А то времени у нас нет. Пора отсюда делать ноги. К нам сам Берия с компанией едет. Послезавтра приедут. Так что завтра нас с тобой здесь уже быть не должно.

— А как мы? — спросил Максим, всем своим видом стараясь показать, что он вполне с собой справился.

— Есть одна мысль. Сегодня ночью передадим нашим на лодку, чтобы ждали где-нибудь у восточного побережья Кольского полуострова. Посёлка Поной, наверное, ещё нет, но наши поймут, где им нужно быть. А я у начальника разведки выпрошу самолёт. Александр Иванович — мужик неплохой, и я с ним в хороших отношениях, так что, думаю, поможет. Я в заливе видел гидросамолёты. Объясню, что нас в оперативных целях нужно забросить к оленеводам. Потом пообещаю рассказать. Он любопытный, думаю, клюнет.

Видя, что Максим уже окончательно оправился, Долгов спрятал бутылку в сейф. Встряхнув фуражку и поправив портупею, он бросил виноватый взгляд на Максима и сказал:

— Тут такое дело. Ты посиди ещё в камере до вечера, а то мне в порт по службе надо.

— Толик, возьми меня с собой! — встрепенулся Максим.

— Ну ты чего, Макс? Нет уже Дрожина! Посуди сам, ну как я тебя возьму? В порту на английский крейсер будут золото грузить, которым мы с союзниками за ленд-лиз расплачиваемся. За этим процессом обязательно должна следить госбезопасность. Я недолго. Покажусь и назад.

Но Максим скорчил такую гримасу, что Долгов в сердцах махнул рукой и решительно произнёс:

— Ай! Чего уж там! Всё равно будем удирать. Только тебя нужно переодеть, а то ненароком точно пристрелят.

Они ехали по улицам Мурманска и пытались угадать, где они сейчас находятся.

— Смотри, — шепнул Долгов, так чтобы их не услышал эстонец, — этот дом сохранился до нашего времени. Я его помню.

Максим соглашаясь, кивнул, хотя ничего припомнить не смог. Но решил, что старпом лучше знает город. И тот, который в будущем, и этот, фронтовой. Машина свернула на широкую, с засыпанными гравием свежими воронками, дорогу, ведущую в порт. Внизу открылась панорама залива, густо заставленного кораблями всех мастей и размеров. Долгов указал пальцем на двухэтажное деревянное здание и хлопнул Максима по плечу. Спохватившись, он взглянул в затылок сидевшему за рулём эстонцу и, ещё раз указав на почерневший от близкого пожара дом, шепнул:

— Узнал?

Максим отрицательно покачал головой.

— Ну как же! Сзади нас площадь, а это… Ну, подумай.

Максим и с подсказкой не смог узнать данное место. Долгов не выдержал и, постучав Велло по спине, приказал:

— Стой! Мы дальше пойдём пешком!

Эстонец удивлённо оглянулся и нажал на тормоз. Долгов вытащил Максима из машины и, стащив с насыпи, спросил: