Ночной вор. Похождения в Париже - Крис Юэн

— Должно иметь. — Я старался не обращать внимания на то, что она прикасается к ним без перчаток. — Ты забываешь клиента Пьера. Какой смысл платить двадцать тысяч за никчемную картину? Вся заваруха — из-за этого конверта.

— Но, если мы сбрасываем со счетов Бруно, что у нас остается?

— Ничего. Вот почему я не сбрасываю его со счетов. Мне нужно найти Бруно и поговорить с ним. И я хочу, чтобы ты присмотрела за картиной, пока меня не будет. Если я не вернусь, ты должна отнести картину в полицию.

— Чарли…

— Да ладно! — Я встал, натянуто улыбнулся. — Ты же знаешь, как работает сюжет. Я главный персонаж, который лезет во все дыры и вылезает из них с нужными нам ответами.

— Не шути со мной. — Она покачала головой, как бы предупреждая, что мне следует знать меру.

— Я не шучу. В нашем партнерстве ты — мозговой центр, так? Вот я и хочу, чтобы ты оставалась здесь, внимательно просмотрела эти документы, сделала какие-то выводы. Ты должна найти что-то, что пропустил я.

Я сжал ее плечо. Она посмотрела на меня снизу вверх. Наши взгляды встретились. Я устало вздохнул.

— Я извиняюсь за фотографию на обложке.

— Ты это уже говорил.

— Но ты еще не готова меня простить?

Виктория повела плечом, освобождаясь от моей руки.

— Мне это не понравилось, Чарли. Это не должно тебя удивлять.

— Согласен. Но вспомни, я послал тебе фотографию, когда мы только-только познакомились. И я тебе тогда многого еще не говорил.

Она кивнула.

— Слушай, — продолжил я, — если это хоть как-то поможет: ты знаешь обо мне больше, чем кто бы то ни было.

На губах Виктории мелькнула тень улыбки.

— К примеру, я знаю, как плохо тебе дается шотландский акцент.

Я широко улыбнулся.

— Шотландский акцент мне как раз удался.

— Ты говорил, как ирландец с дефектами речи.

— Я не мо-огу в это-о по-оверить.

Я улыбнулся еще шире. Поймал ее взгляд, надеясь, что наши отношения вернутся в прежнее русло.

— Уходи. Проваливай. Пока я снова на тебя не разозлилась.

— Я заглажу свою вину, Вик.

— Будем на это надеяться.

Таксист покачал головой и с сомнением посмотрел на меня, когда я назвал ему адрес Бруно Шеврье, выписанный из телефонного справочника. По прибытии на место я понял, почему. Мы заехали в северо-восточную часть города, к многоквартирным домам в самом сердце знаменитого парижского пригорода Клиши-су-Буа — гетто в полном смысле этого слова, нарыву, который оставили созревать.

Водитель остановился на обочине у западной границы трущоб и дальше везти меня отказался. Он махнул рукой в направлении, куда мне следовало идти, взял деньги и уехал в полной уверенности, что только полный кретин способен отправиться ночью в эту клоаку.

И, пожалуй, следовало с ним согласиться. Стоя на асфальте и глядя на обветшалые здания, я подумал, что не почувствовал бы себя здесь в безопасности даже при ярком солнце, не то что в час ночи. Пахло выхлопными газами и жженой резиной, ноги вязли в грязи. Я оглянулся по сторонам и подумал, не дать ли мне задний ход. Составители телефонного справочника могли и ошибиться. Возможно, по этому адресу жил совсем другой Бруно Шеврье, а если речь все-таки шла о нужном мне Бруно, то он вполне мог переехать с тех пор, как справочник вышел из печати. Глядя на высящиеся передо мной здания, я сообразил, что у большинства тамошних обитателей телефона нет вовсе. Следовало поискать телефон-автомат, набрать номер и послушать голос. Но разве в этом пригороде имелся хоть один работающий телефон-автомат?

С неохотой я отказался от идеи звонка, перелез через ограждающий барьер, спустился по крутой, заросшей травой насыпи. Из редких уличных фонарей горело меньше половины, так что я едва различал, что у меня под ногами. Я собрался было воспользоваться карманным фонариком, но тут же отказался от этой мысли. Луч сразу выдал бы во мне чужака, а мне совершенно не хотелось привлекать к себе внимание.

Мне потребовался почти час, чтобы найти нужный дом. Наверное, не стоило этому удивляться. Улицы в Клиши напоминали черные лабиринты, указатели встречались редко. Поэтому мне не оставалось ничего другого, как медленно переходить от дома к дому. Я шел, сунув руки в карманы, сгорбившись, не поднимая глаз на группы подростков и стараясь не подпрыгивать от ужаса при звуках приближающихся шагов или треске мопеда.

Зато в дом я попал без хлопот. Не было даже двери, которая могла остановить меня. Дверная коробка и петли остались на месте, а саму дверь сорвали, покорежили и швырнули на землю. В вестибюле под ногами скрипели осколки стекла. Лифт я нашел, провонявшая мочой кабина стояла на первом этаже, но на месте пульта управления торчали провода с оголенными концами. Бруно Шеврье жил в квартире 71, и, начав подниматься по лестнице, я с ужасом понял, что речь, скорее всего, идет о седьмом этаже. Мне совсем не нравилось пребывание на лестнице. Вот уж где в первую очередь меня могла поджидать опасность.

Однако до седьмого этажа я добрался без помех, открыл дверь с панелью из армированного стекла, прошел в коридор. Там царила темнота. Я нащупал на стене выключатель, нажал, но ничего не изменилось. Пришлось зажечь фонарик. Передо мной заплясал тонкий луч. Коридор уходил далеко вперед, растворяясь в темноте. Я чувствовал себя приманкой, насаженной на рыболовный крючок.

В пределах моей видимости коридор был пуст. На второй двери висела табличка «72», на третьей — «73». Я вернулся назад, обнаружил, что с первой двери табличка отвалилась, оставив прямоугольный след, и вполне резонно предположил, что нашел нужную квартиру.

На двери имелись комбинированный замок с собачкой, на которую дверь закрывалась автоматически, и засов, открывающийся поворотом запорного цилиндра. Проведя лучом фонарика по зазору между дверью и коробкой, я увидел, что засов задвинут. Меня это не сильно смутило. При более пристальном рассмотрении выяснились, что замок поставили недавно и слесарь отнесся к делу спустя рукава. Я даже подумал, что смогу обойтись без отмычек: чтобы вытащить запорный цилиндр, могло хватить и отвертки.

Прежде чем заняться замком, я достал из заднего кармана брюк перчатки и осторожно надел, поморщившись, когда латекс заскользил по распухшим суставам. По правде говоря, впервые за воровскую карьеру я хотел, чтобы в квартире, куда я собирался заявиться незваным гостем, кто-то был. Во всяком случае, мне казалось, что хочу, — при условии, что это та самая квартира, где находится нужный мне человек.

С этими мыслями я прижался ухом к двери в надежде уловить какие-либо движения. Но это не принесло ничего путного. Я даже подумал, что впредь от прослушки нужно отказываться, как от фокуса, который более не впечатляет зрителей. Но я всегда верил в планомерный подход — вот и боялся что-либо менять в заведенном порядке. Как знать, а вдруг за дверью, к которой я не приложусь ухом, меня ждет хозяин с дробовиком в руках?